Читаем без скачивания Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

Во второй сумке сверху лежала рубашка, плохо отстиранная и смятая, сложенная как можно плотнее. Потом нашлись точильный камень и немного масла для заточки лезвий, хотя мертвец своё оружие не сохранил. И наконец, самым последним, обнаружился плотно закрытый цилиндр длиной примерно с ладонь, также из старого металла, со слабыми следами гравировки на поверхности. Тирта видела такие раз или два. Их используют для защиты свитков пергамента, драгоценных предметов — записей. Обычно такие принадлежат главам Домов или кузнецам песен.

Каждый такой цилиндр имеет свой тайный замок. Его невозможно открыть силой: при этом гибнет содержимое. Тирта покрутила в руках цилиндр, его гладкая поверхность казалась скользкой, словно намасленной. Возможно, в нём прятался ответ на загадку — её загадку. Но девушка не торопилась открывать. Тирта присела на корточки, пока фальконер осматривал результаты её поисков. Она знала, что его внимание тоже привлекла вещь, которую она так внимательно разглядывала, поэтому не попыталась спрятать свою находку.

— Это хранитель записей, очень древний.

Он и сам это видел. Тирте не хотелось выпускать вещь из рук, тем не менее она протянула ему цилиндр, словно не так уж и интересуясь им. Девушка понимала, что увидев герб на мертвеце, фальконер заподозрил, что она что–то от него скрывает, и не хотела усиливать его подозрения.

— Открой!

Услышав приказ, девушка вся напряглась. Она была права, он что–то подозревает. Может, считает, что она явилась в горы для встречи с этим погибшим? Но она не обязана ничего объяснять. Он дал клятву меча на определённое время и теперь обязан служить ей во всём, кроме дел, которые позорят его как воина. Между ними теперь стояло отвращение его племени к женщине, к любой женщине, привычка не верить женщинам. Она достаточно наслушалась о фальконерах в Эсткарпе, чтобы знать их верования и понимать, чего они стоят.

— Если ты о них слышал… — она кивком указала на цилиндр, — то знаешь также, что у них тайные замки. И тайну знает только сам носитель и его ближайшие родственники. Ну, ещё братья по мечу и щиту, может быть. Этот человек мне не родич, я не знаю его тайны.

Тирта подумала, что со временем всё равно нужно будет попытаться открыть цилиндр, даже рискуя уничтожить содержимое. Ей очень хотелось узнать, кто этот незнакомец и зачем он отправился в горы. Он тоже направлялся в Карстен? Может, если она больше расскажет о себе фальконеру, это поможет ей в дальнейшем? Сейчас его недоверие было почти физически ощутимо. Но Тирта отшатнулась от такого предательства самой себя. Её поиск только для неё, это драгоценность, которую она должна хранить вдвойне, потому что если она расскажет, он наверняка решит, что она всего–навсего видела сны, или что они направлены на какую–то тёмную цель или просто болтовня глупой женщиной. Ведь именно такой он и должен её считать.

Тем временем фальконер внимательно разглядывал тонкую линию с одного конца цилиндра. Очевидно, тот открывался именно здесь. Сквозь разрезы в шлеме глаза воина устремились к Тирте.

— Ты называешь себя Домом Ястреба. Может, и он так себя называл, — он цилиндром указал на могилу. — Но ты говоришь, что он тебе не знаком. Я хорошо знаю Древний народ. Там у всех тесные и давние родственные связи.

Тирта медленно покачала головой.

— Да, мы все родственники и так же прочно привязаны друг к другу, как ты к своим братьям по мечу. Но ведь я нашла тебя в Ромсгарте одного, и ты назвался щитом без герба. Разве это не правда? Где же твои товарищи?

Сверкнули жёлтые искорки в глазах. Она видела, как шевельнулись его губы. Он словно собирался произнести горячие оскорбительные слова. Что привело его, без птицы, в таком жалком состоянии, в Ромсгарт? Девушка никогда не слышала, чтобы фальконер оставлял свой отряд и бродил в одиночестве. Фальконеры словно отгородились стеной от всего мира и не видели возможности другой жизни.

Тирта не хотела вынуждать его отвечать. Его прошлое касается только его одного. Но он и ей не должен задавать вопросов. Однако кое–что она могла сказать, не выдавая своей истинной цели, которая преследовала её все эти годы.

— Нас объявили вне закона в Карстене, напали без предупреждения, на нас охотились, как крестьяне весной охотятся на зайцев — окружая их в полях, чтобы перебить дубинами. Так охотились на Древний народ. Хотя мы… — она гордо подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза, — мы сражались, мы не просили о пощаде и не кричали под их дубинами. Нас ждала только смерть, нас и тех, кто решался помогать нам.

Некоторые из нас ушли в Эсткарп. Почти все пограничники потом были выходцами из Карстена. Ты должен это знать, люди твоего народа сражались бок о бок с ними. Но многие рода прекратили существование, прервалась родственная связь. В некоторых Домах не спасся ни один человек. В других удалось уйти лишь горстке выживших. Я… — рука девушки нащупала рукоять меча, извлекла его, оружие сверкнуло на свету. — Я родилась от союза двух уцелевших. Дом Ястреба погиб, но младший брат лорда и его молодая жена в то время оказались за стенами Дома. Они отправились погостить к родственникам жены, ближе к границе… и к свободе. Моя мать обладала Даром, у неё было видение, и в нём одна лишь смерть. Я последняя в роду Дома Ястреба, — Тирта с силой вернула меч в ножны. — Не могу сказать тебе, кто этот незнакомец. Но предвидение не лжёт, а оно было совершенно ясное: Дом Ястреба гибнет в огне, а с ним вся Кровь.

— Предвидение… — повторил фальконер и замолчал.

Тирта кивнула.

— Ведьмовская хитрость — так вы это называете, фальконер? У каждого народа свои тайны. И у вас есть свой Дар, хотя он и не признан Мудрыми Женщинами. Иначе как вы могли бы обучать своих птиц и так хорошо охранять горы, пока их не перевернули? Я ведь не отрицаю того, чем обладаете вы; не стоит и преуменьшать того, чем владеет мой народ. У меня подлинного Дара нет, но я видела, как он действует, видела много раз! А теперь… — она протянула руку и, прежде чем он смог помешать, взяла цилиндр. — Что если мы двинемся дальше? Ты говорил, что этот человек умер от…

Что–то блеснуло за его плечом. Девушка заметила это и сразу застыла. Должно быть, он прочёл выражение её глаз, потому что мгновенно развернулся с мечом наготове. Но то, что он увидел, не двигалось и явно не представляло опасности. Это показалось на каменной стене на краю долины, высоко над полоской луга, и ни одно живое существо не. смогло бы вскарабкаться на такую высоту.

Старый рисунок стал виден только под определённым углом освещения. Не помня себя, Тирта шагнула вперёд, миновала фальконера. Её словно околдовали эти тонкие линии, эти извилистые спирали, которые с каждым шагом становились всё отчётливей.