Читаем без скачивания Итоги Второй мировой войны. Выводы побеждённых - Немецкие Специалисты

Парадоксальное положение, в котором оказался немецкий солдат в период второй мировой войны, было беспрецедентным. Если в первую мировую войну монархическая армия оказалась лишенной своего монархического руководства, то теперь народная армия тоталитарного государства была отдана в руки «фюрера и главнокомандующего вооруженными силами», для которого солдат ввиду его замкнутости и своеобразной профессиональной морали по отношению к нацистскому мировоззрению был не чем иным, как чуждым и подозрительным инструментом, и который злоупотребил им до такой степени, что этот инструмент оказался полностью разрушенным. Для фюрера боец был лишь частью техники, неким подобием моторизованного оружия. Как к солдату, так и к технике в этой войне, ведшейся без всякого учета сил и средств, предъявлялись чрезмерные требования, выполнить которые они были не в состоянии. Цель войны ввиду ее необъятности вполне соответствовала склонности военных руководителей к гигантомании. Стратегия и тактика приняли формы «мировоззрения». Гибкость была подменена догматизмом. Учет возможных неудач — это основное правило в руководстве боевыми действиями войск — был запрещен. Жертвы, принесенные, например, в Сталинграде, где упорно удерживались по сути дела уже потерянные позиции, были бессмысленными. Высокие качества войсковых командиров не нашли себе применения, потому что их сковывала воля дилетанта и фанатика, стремящегося к безраздельной власти. Одновременно с этим нацистская партия бессознательно работала над моральным разложением солдат, дух сопротивления которых был ослаблен в результате превращения армии в многомиллионную. Сомнение в победе считалось достойным смерти, вера в непогрешимость фюрера — высшим законом. Стремление к сохранению своего уже почти потерянного престижа привело командование к принятию роковых ошибочных решений. Двойной натиск, изнутри и извне, угнетал мыслящих людей сверх всякой меры. Широко разветвленная система террора душила всякие оппозиционные настроения в самом их зародыше. И все же среди представителей офицерского корпуса, которые разбирались в событиях, а также в невоенных кругах возникла мысль о сопротивлении. В конфликте между долгом и разумом зрело решение о покушении на главу вооруженных сил. Это был акт, посредством которого немецкая военная система могла одновременно поднять себя в глазах других и ликвидировать. В нем, помимо личной опасности, заключалось последнее величие жертвы. Однако предотвратить то. что было предначертано судьбой, этот акт уже не смог.

Единственная в своем роде катастрофа, поглотившая германские вооруженные силы, отличается большой резкостью контрастов. Армия Фридриха Великого, которая погибла под Иеной и Ауэрштадтом, будучи вверенной неспособному командованию с устаревшими взглядами, была лишь тенью самой себя. Ее слава целиком утонула в жалком поражении. Но в период второй мировой войны тотальный разгром армии последовал непосредственно за ее блестящими историческими победами. В своем последнем походе немецкая армия располагала командирами самых необыкновенных способностей. Разложение формы и духа армии совпадает по времени с ее наибольшими военными успехами.

Несчастье, которое постигло Германию, преступления, в которые ее вооруженные силы были втянуты помимо их воли, а также победы союзников, планомерно развенчивавшие немецкого солдата, стерли память о славных походах армии сквозь ад второй мировой войны. Действия армии стали предметом политических и идейных споров, и этим была ликвидирована возможность правильно анализировать их сущность. О них вспоминают со стыдом, и теперь считается неприличным говорить о победах армии, которая воевала под фальшивыми знаменами. Но существуют события, которые становятся понятными только как целое и открываются только для внутреннего анализа. Величие и бессилие, слава и позор неразрывно связаны между собой в этом походе немецкой армии к своей гибели. Понять трагедию поверженной армии может только тот, кто вместе с ней смог пережить и ее триумф, и ее унижение.

Дело в том, что и тот головокружительный успех, который армия пережила в начале войны, является существенной частью этой драмы. Конечно, в первую мировую войну армия также вела победоносные наступления, например в Сербии и Румынии. Но они лежали на периферии событий. Наступление же на решающем фронте во Франции уже через несколько месяцев дало уверенной в победе немецкой армии первый урок отступления, отступления, которое явилось началом бесконечного бедствия позиционной войны. Танненберг был единственным случаем «славной победы», но ведь это было оборонительное сражение. В целом же немецкая армия в течение четырех лет воевала «под мрачным небом». Поскольку с немецкой стороны война велась без зажигающих лозунгов, постольку и успехи на фронте не имели того, что окрыляет человеческую фантазию.

Вторая мировая война имела совсем другой характер. Армия вступила в войну без того наивного воодушевления, которое наблюдалось в августе 1914 года. Ни народ, ни армия войну не одобряли, ибо она в противоположность предшествовавшим войнам противоречила принципам народной армии, созданной только для обороны. Но уже начало войны с Польшей в сентябре 1939 года принесло солдату неожиданную для него славу. Вместо затяжной войны с применением большого количества техники получилась война молниеносная. В безудержном продвижении вперед, как например при «штурме Львова», солдат испытал ни с чем не сравнимую радость победы. На карте военных действий вырисовывалась картина безукоризненно проведенной операции больших масштабов. В течение трех недель была захвачена вся Польша, уничтожена вся польская армия. Количество пленных достигло сотен тысяч. Собственные потери оказались самыми незначительными. Если до начала этой войны у кого-нибудь еще и были сомнения в отношении ее справедливости, то уже в первые дни они полностью рассеялись под впечатлением зверств, совершаемых поляками над польскими немцами, как это было, например, в «кровавое воскресенье» в Бромберге (3 сентября 1939 года). Таким образом, фронтовой солдат получил оправдание своим действиям. Операция в Норвегии (не против Норвегии) в апреле — июне 1940 года своим блеском затмила успехи Польского похода. Победа в Польше была одержана при явном превосходстве немецких войск. В успехе войны не было сомнения с самого ее начала. Смелость верховного командования заключалась в том, что оно решило начать операцию в Норвегии при наличии фланга, прикрытого только блефом Западного вала. Этот факт дошел до сознания общественности лишь значительно позднее. Норвежская операция превзошла своей быстротой и размахом все считавшееся до сих пор возможным и уже потому увенчалась успехом. На виду у значительно превосходящих сил английского флота немецкие войска были высажены по побережью Норвегии, вплоть до самой северной ее оконечности. В этой операции впервые было осуществлено взаимодействие крупных сил армии, флота и авиации. Здесь впервые были проведены действия, характерные для молниеносной войны, в условиях горной местности. Борьба и победа баварских горных стрелков под командованием генерала Дитля под Нарвиком надолго запечатлелись в сознании народа. Разгром английских войск повысил у солдат и офицеров чувство собственного достоинства. Казалось, что при таком командовании для немецких войск нет ничего невозможного.

Рог изобилия, давший немцам столько успехов, еще не иссяк, но то, что в действительности это был ящик Пандоры, понимали немногие. В то время, когда в Норвегии еще продолжались бои, немецкая армия Западного фронта начала наступление, и в течение четырех недель Франция оказалась разгромленной наголову. Бельгия и Голландия были оккупированы, а англичане выбиты с материка. То, что в предыдущих кампаниях только ощущалось, теперь стало вполне очевидным: победы немецкой армии были достигнуты в конечном счете благодаря ее высокому моральному духу, существенно отличавшемуся от морального духа противника. Дипломат и писатель Жиродо прекрасно передал отношение французской буржуазии к войне, когда он — я не пытаюсь иронизировать — как начальник службы пропаганды заявил в декабре 1939 года в Американском клубе в Париже: «Золото находится в глубочайших подвалах, армия — за бетонными стенами укрепленных линий. Это те клады, которые следует хранить неприкосновенными как можно дольше и только тогда поставить на карту, когда все будет казаться потерянным». Это «безумие Мажино» стоило французской армии ее морального духа и привело Францию к военному поражению. Да и как могла подобная склонность народа и правительства к «апатичной войне» заставить свою армию оказать сопротивление той революционной динамике, с которой немецкие вооруженные силы, смело используя новые тактические возможности, открывшиеся в связи с появлением авиации, танков и моторизованных соединений, в одно мгновение прорвали пояс укреплений, считавшийся доселе неприступным, и разбили самую славную — наряду с немецкой — армию Европы нынешнего века.