Читаем без скачивания Невеста скандального шпиона - Селеста Брэдли

Проводя щеткой по шкуре Бланта с большей силой, чем было необходимо, Натаниэль смог честно признать, что все пошло не так, как планировалось. Для него это было необычное ощущение. Даже его позор и последующая изоляция были тщательно организованы и обдуманы. Очень редко за свою жизнь он сталкивался с таким неожиданным поворотом судьбы, перед которым он теперь стоял.

Он был женат.

В этом был единственный яркий момент, хотя это была и не слишком достойная мысль. Натаниэль слегка улыбнулся, когда представил реакцию своей матери. По правде говоря, он не мог дождаться, чтобы увидеть ее лицо.

Его мечты были прерваны постукиванием нетерпеливого пальца о его плечо. Он обернулся, чтобы увидеть жену хозяина гостиницы, стоящую позади него с кулаками, упертыми в широкие бедра, ее лицо выражало материнскую обеспокоенность.

— Послушайте меня, мистер Стоунвелл, — сказала она без предисловий. — У нашей Вилли здесь есть семья и друзья. Одно письмо — один намек — говорящий нам о том, что вы сделали ее несчастной, и тогда я поджарю ваши яйца на моей сковородке, если до вас дошли мои слова.

Ее слова были более чем ясны. Натаниэль устоял против искушения прикрыть свои интимные части тела, хотя и сделал осторожный шаг назад к безопасности за широким крупом Бланта.

— Я уверяю вас, мадам, у меня нет намерений каким-либо способом оскорбить мисс Трент. — И только когда женщина подозрительно замигала на его заверение, Натаниэль осознал, что он упомянул девушку как «мисс».

О Господи, ему же полагалось думать о ней как о своей жене?

Когда Вилла снова вошла в конюшню, она увидела Дэна, со слезами на глазах седлающего крепкого пони и Мойру, стоящую рядом с Натаниэлем Стоунвеллом, что-то говорившую ему тихим голосом и тычущую ему пальцем в грудь для большей значимости.

— Не этого пони, — мистер Стоунвелл зашагал туда, где стоял Дэн с пони. — Мне нужно путешествовать быстро, — он оглядел конюшню кругом. — Что насчет этой? — он показал на дорогую кобылу. Это была лошадь, которую держал в гостинице один из преуспевающих владельцев магазинов Дерритона. Вилла ожидала, что Джон поправит мистер Стоунвелла, но к ее удивлению, лошадь была продана и оплачена в мгновение ока, цена, по-видимому, не имела никакого значения.

Очевидно, мистер Стоунвелл получал то, чего он хотел.

— Я готова ехать, — надменно объявила Вилла. Но ее надменность растаяла, когда все четыре члена семьи Смит бросились к ней и сжали ее в теплых объятиях.

— Вы все такие милые. Я буду ужасно по вам скучать, — Вилла похлопывала их и бормотала, ободренная и успокоенная, до тех пор, пока мужчины не ослабили свои тиски и не покинули конюшню, все еще хлюпая носом.

Вилла и Мойра некоторое время молча смотрели друг на друга. Как сказать «прощай» кому-то, кто был тебе матерью, сестрой и лучшим другом?

— Что ты сказала ему? — это было не то, что Вилла хотела сказать, но вырвалось у нее именно это.

Мойра изобразила безмятежную улыбку мадонны.

— Я сказала ему, что если он не будет обращаться с вами как со стеклом, я скормлю ему на завтрак его собственные яйца.

Шокированная, Вилла прижала одну руку ко рту, но затем испортила свою негодующую позу бесспорным хихиканьем.

— Ох, Мойра, как же я буду обходиться без тебя?

— Вы прекрасно обойдетесь, мисс. У вас хороший острый ум и доброе сердце, — она наклонилась ближе. — Только запомни одну вещь…

— Какую? — прошептала Вилла.

— Хорошо корми его, и еще лучше укладывай его в постель, и он никогда не сбежит.

Вилла снова засмеялась.

— Звучит так, словно ты говоришь о собаке.

— Вилли, девочка моя — настолько моя, насколько могла бы быть мне родная дочь — мужчины — это самые большие собаки, которые ходят по этой земле, — Мойра обняла ее в последний раз. — А теперь идите и изучайте мир, мисс Вилли, как вы всегда этого хотели.

Слезы по-настоящему наполнили глаза Виллы, когда она осознала, что Мойра, по крайней мере, не пыталась избавиться от нее, но просто пыталась направить ее на путь исполнения ее мечты. Она забралась на кобылу и последовала за своим мужем прочь со двора конюшни, помахав на прощанье жителям деревни, которые собрались, чтобы посмотреть, как она уезжает.

Это путь исполнения ее мечты, сказала она себе. Наконец-то она на пути исполнения своей мечты. 

Глава 4 

Натаниэль был женат уже на протяжении нескольких часов и определенно не чувствовал в себе изменений. Он все еще ехал на Бланте, хотя их темп и был разочаровывающее медленным по сравнению со вчерашним днем. Он все еще преследовал Фостера, только без единого дьявольского шанса догнать его до того, как он прибудет в Лондон.

Он все еще был Коброй, все еще был публично обвиняемым «лордом Предателем», все еще готовым любой ценой добиться того, чтобы увидеть, как последний из «Рыцарей Лилий» будет болтаться в петле.

Только теперь у Кобры была головная боль. В более благодушные минуты Натаниэль знал, что причиной боли в черепе было его падение. В каждый другой мучительный момент он был уверен, что гул в его голове вызван непрекращающейся болтовней, слышащейся позади него. Кажется, он слишком привык к тишине за время своей изоляции. Кроме того, оказалось, что его компаньонка никогда не встречалась с темой для разговора, которая бы ей не нравилась.

— Если вы посмотрите налево, — в настоящий момент говорила она, — то вы увидите помет совы под этим вязом. Конечно, гнездо не будет находиться где-то рядом, потому что это только привлекло бы других хищников. Я однажды нашла полный скелет змеи в помете совы. Я сделала Мойре ожерелье из позвоночника, но веревочка оборвалась сразу же, когда она его надела, и кости потерялись — по крайней мере, так утверждала Мойра в то время. Я думаю, что она была немного брезглива по отношению к ним. Я полагаю, что сейчас я могу понять почему, но когда я была ребенком, я думала, что эти кости были красивыми…

Сначала он пытался вежливо отвечать, хотя это едва ли казалось необходимым. Потом он какое-то время просто кивал иногда. Сейчас он ехал на расстоянии впереди, желая, чтобы у него был шерстяной шарф, чтобы замотать им свои уши.

Отлично. Он женат, он не мог отрицать этого. Он путешествовал с невестой и со всеми внешними атрибутами к своему собственному коттеджу. Без сомнения девушка думала, что в точности туда они и направляются. Маленький очаг и большая семья.

Увы, такое будущее было не для него. Продолжить свой позор, дать детям свое бесславное имя было неприемлемым. Его позорная наследственность закончится вместе с ним.