Читаем без скачивания Без всяких полномочий - Борис Мегрели

— У Гурама нет моего телефона. А вот откуда он у вас?

— Кто? Гурам?

Нина улыбнулась. Я почувствовал это.

— Телефон.

— Вы мне сами дали.

— И еще просила обязательно позвонить? Да?

Она издевалась, но вполне доброжелательно.

— Конечно. Хорошо, что помните об этом. Иначе имели бы право послать меня ко всем чертям и крикнуть вслед «Нахал!».

Нина засмеялась.

— Так и сделаю. Идите ко всем чертям! — она повесила трубку.

Я снова набрал ее номер.

— Вы забыли крикнуть: «Нахал!»

— Послушайте, мне некогда вести пустые разговоры!

— Почему?

— Вы действительно нахал!

— Нахальство — это оборотная сторона робости. У некоторых людей. Чем же вы заняты?

— Ну, пришел мастер закрепить станок. Удовлетворены?

— Какой станок? Металлорежущий?

— Металлорежущий.

— А что на этом станке вы делаете?

— Вытачиваю детали, всякие там шайбы, гайки.

— Если серьезно, что за станок?

— В балетных классах бывали?

— Бывал, — соврал я.

Из трубки доносился мужской голос. Нина что-то сказала мастеру.

— Мастер не может закрепить станок? — спросил я. — Он хочет содрать крупную сумму? Пошлите его ко всем чертям. Я закреплю ваш станок бесплатно.

— Как же, как же!

— Не сомневайтесь! Когда можно приехать?

— Я позвоню.

— Но у вас нет моего телефона! Запишите. — Я назвал номер. — Жду вашего звонка. Как раз сегодня я свободен.

— Хорошо, хорошо, — ответила Нина и повесила трубку.

Я был совершенно мокрый и обессиленный, как будто разговаривал не в прохладной комнате по телефону, а таскал на солнцепеке тяжелые камни.

Я открыл папку, которую взял у Дато, и поразился, с какой тщательностью были подобраны документы. В основном в папке лежали характеристики Карло и отзывы о нем из института, с текстильной фабрики в Иванове. И характеристики и отзывы мало чем отличались друг от друга. «Трудолюбивый, принципиальный, увлеченный, активный общественник, хороший товарищ…» В этом был их недостаток, но и достоинство тоже. Как можно еще написать о хорошем и честном человеке? То, что Карло честный, я безоговорочно принял. Не могли шестнадцать человек в Москве и Иванове сговориться, чтобы обелить Карло. Лишь два документа непосредственно касались самого преступления. Это были жалобы Дато на имя прокурора города и республики.

16 января 1968 года в четыре часа дня, в первый день учета, Карло, закрыв склад, отлучился с фабрики, никого об этом не предупредив. Вернувшись через полтора часа, он обнаружил, что дверной замок сорван и со склада похищена вся наличная фондовая ткань «Ариадна» на сумму 60 тысяч рублей. О происшедшем Карло тут же сообщил директору и главному инженеру. Вызванные главным инженером сотрудники милиции, обследовав место происшествия, констатировали следующее: дверной замок открыт ключом и сорван ломом для видимости. Они обнаружили у склада следы автомобильных протекторов. Никаких других следов сотрудники милиции не нашли. Вахтер показал, что 16 января примерно с четырех часов дня на территорию фабрики не въезжал и не выезжал ни один автомобиль за исключением грузовика «ГРМ 36–04», приписанного торгово-закупочной базе управления путей сообщения Грузтрансурс. Это был тот самый грузовик, который я сфотографировал! Сотрудники милиции задержали грузовик на указанной базе во время разгрузки готовой продукции швейной фабрики. Водитель автомобиля С. Г. Патарадзе при дознании без экспертизы признал, что следы протекторов у склада оставлены его грузовиком. Возник вопрос — что делал грузовик у склада сырья, прибыв на фабрику для вывоза готовой продукции? Склад готовой продукции находился от склада сырья на расстоянии пятидесяти метров. С. Г. Патарадзе заявил, что всегда проезжал мимо склада сырья, так как иначе ему приходилось бы делать лишний круг по территории фабрики. Изучив расположение цехов и складов, сотрудники милиции пришли к выводу, что это соответствует действительности. Дальнейший опрос показал, что водители других автомобилей поступали точно так же, как С. Г. Патарадзе.

Заведующий складом готовой продукции М. М. Гомиашвили, начальник швейного цеха Г. Р. Коберидзе и грузчики подтвердили показания С. Г. Патарадзе. Грузовик подъехал к складу готовой продукции в пятнадцать минут пятого. Совпадало и время отъезда машины от этого склада в показаниях свидетелей, и время выезда с территории фабрики в показании вахтера — примерно в пять часов. Таким образом, было сделано заключение, что хищение не могло произойти в указанное Карло время, а произошло раньше и Карло инсценировал его.

Казалось бы, не за что зацепиться, но Дато, видимо, не без помощи адвоката нашел слабое звено в показаниях водителя. От фабрики до базы Грузтрансурс было пятнадцать минут езды. Грузовик же приехал на базу через сорок минут. При повторном допросе водитель объяснил это поломкой в пути.

Почему Карло отлучился со склада и вообще с фабрики? Дато умалчивал об этом, видимо, не без умысла, и я сделал в блокноте пометку. Похоже было, что Карло сильно насолил кому-то. Но что заставило его перейти на склад? Вопросы возникали один за другим. Я с трудом улавливал связь между арестом Карло и тем, что обнаружил на фабрике. Связь несомненно была, хотя бы потому, что в обоих случаях события вертелись вокруг «Ариадны». Как установить эту связь? Никто на фабрике не стал бы мне помогать. А Вашакидзе? Я перелистал документы и нашел характеристику Карло, подписанную Вашакидзе. Характеристика была прекрасной. И все же я не рассчитывал на Вашакидзе. Уж чересчур ревностно он относился к чести фабрики. Я вспомнил, как Дато сказал: «Говорят, он приложил руку к несчастью Карло». Дато, конечно, ошибся, что-то напутал… В его положении можно было и не так ошибиться. А если обратиться к Ило? Он многое знал и, кажется, намекал, что без него мне не обойтись. Однако иметь с ним дело не хотелось.

Я записал вопросы. Они заняли две страницы. Но я сознавал, что это далеко не все, что у меня не хватает знаний. Предстояло самое настоящее расследование. А что делать с Леваном? Я обязан был рассказать ему обо всем, и разговор закончился бы отстранением меня от расследования. Нана? На нее я надеялся больше. Однако она наверняка помчалась бы к главному, и в лучшем случае к расследованию подключили бы опытного сотрудника редакции, у которого я оказался бы на побегушках. Внештатным корреспондентам не доверяют серьезных дел. Как же быть? Сказать или умолчать? Я выбрал умолчание. Чтобы в какой-то мере обезопасить себя, я решил действовать через голову Левана, написать докладную на имя главного редактора и отдать Элисо с просьбой «забыть» ее в столе. В ближайшие дни Элисо уходила в декретный отпуск. В случае скандала я мог бы прикрыться «забывчивостью» секретаря. Это был не самый лучший путь. Но иного я не видел.

Часы показывали одиннадцать. Нина не звонила. Я набрал номер ее телефона.

— Это мастер по станкам.

— Господи! Разве ваш рабочий день не закончился?

— Видите ли, станки — это моя левая работа, и я могу заниматься ею только поздно вечером. Между прочим, из-за вас я отказал клиентам. Вы ведь обещали позвонить.

— Мастер, вы становитесь невыносимым!

— Это почему?

— Потому что вы меня разбудили и…

— Вы плохо себя чувствуете? Не могу ли я для вас что-нибудь сделать?

— Можете!

— Что?

— Замолчать!

Я молчал и с тоской думал, что вот сейчас она повесит трубку и на этом все кончится.

— Приятно, когда вы молчите, — сказала Нина.

Еще не все потеряно, подумал я и произнес:

— Хорошо, буду молчать.

Прошло несколько секунд.

— Ну, что вы молчите?

— Сами же сказали, что вам приятно, когда я молчу.

— Ладно, говорите. Только недолго. Я должна спать.

— Почему «должна»?

— Потому что у меня режим.

— Значит, я прав, вы заболели.

— Я больна давно. Я хромая. Разве вы не заметили этого?

— Заметил.

— Героический мужчина! Даже хромота не остановила вас?

— Не остановила.

— Мне это приятно, но я должна попрощаться.

— Секунду! Я перебил ваш сон и хочу исправить ошибку. Медики утверждают, что прогулка на свежем воздухе…

— Почему вам надо прогуливаться именно со мной?

— В самом деле, почему? Как это объяснить?

— Разве я должна вам подсказывать ответы? Вы же за словом в карман не лезете. Придумайте что-нибудь!

Придумывать ничего не хотелось, и я сказал:

— Не буду. Я просто хочу видеть вас.

— И вы столько нагородили во имя одной человеческой фразы? — сказала она.

Не знаю, как это получилось, но я убедил Нину, что смогу закрепить станок, и мы договорились, что утром я приеду к ней.

На следующий день я появился в редакции чуть позже десяти с готовой докладной. Главный проводил планерку, и нам с Элисо никто не мог помешать. Я был в приподнятом настроении. В двенадцать меня ждала Нина.