Читаем без скачивания Театр. Том 2 - Пьер Корнель

того,

Кто и в царе щадит лишь кровь сестры его.

Не склонен я терпеть твое непостоянство,

Зависеть не хочу от сестрина тиранства,

Не допущу, чтоб стал мой трон в игре у вас

Наградой за любовь иль карой за отказ.

Тебя перехитрю я и в злоумышленье.

Ты мне велел сыскать виновных в преступленье,

И, верный твой слуга, нашел я в свой черед,

Что больше всех тебе такая роль идет:

Чья кровь, как не твоя, угодней манам мрачным{30}

Того, кто сыном был тебе по узам брачным?

Но мало проку гнев, друзья, копить в себе.

Пора подумать нам, как преуспеть в борьбе.

Пожалуй, сердцу зря даем мы распалиться:

Войска захватчика — хозяева столицы.

Что сделать можем мы? Как их опередить?

Достаточно ли сил у нас, чтоб победить?

Ахилла.

Мы сделать можем все, что для успеха надо.

В двух милях от ворот стоят мои отряды:

Я там, чтоб дать отпор любому мятежу,

Шесть тысяч воинов с недавних пор держу.

Подземный тайный ход ведет в их стан отсюда,

И с ними во дворец без шума я прибуду,

Чтоб Цезаря врасплох застать во тьме ночной,

Хоть стражей он себя и окружил тройной.

Над ним, воителем всемирно знаменитым,

Нам не возобладать, мой царь, в бою открытом;

Зато мы на пиру легко его возьмем,

Когда упьется он любовью и вином.

Народ за нас. Уже у самого причала

От возмущения тайком толпа ворчала,

Заметив, как пришлось склонить знамена нам

И раболепно дать пройти чужим орлам.

Я понял по ее озлобленному виду,

Как тяжко ей терпеть столь явную обиду.

Она пока еще молчит, свой гнев смирив,

Но подтолкни ее — и неизбежен взрыв.

А перебежчики, которых нанял в Риме

И под руку свою в Египте взял Септимий, —

Те жаждут с Цезарем расчесться наконец:

Презрев Септимия, их всех презрел гордец.

Птолемей.

Но кто ж на пиршестве приблизится к тирану,

Коль выставит и там он вкруг себя охрану?

Потин.

У римских воинов, наемников твоих,

Не так уж мало есть знакомых и родных

Меж теми, кто сюда с Корнелией доставлен

И жаждет, чтобы Рим от ига был избавлен.

Под слово честное их Цезарь отпустил.

Вот я с их помощью ему б и отомстил.

Он милосердным счел за благо притвориться

И льстить Корнелии, чтоб с Римом помириться,

И, значит, спутникам ее откроет вход

На пир, где кто-нибудь из них его убьет…

Но вот твоя сестра. В лукавстве изощряйся

И выказать испуг и слабость постарайся.

Мы ж оставляем вас — враждебна нам она

И, нас увидев здесь, была б оскорблена.

Птолемей.

Ступайте! Я приду.

Ахилла и Потин уходят.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Птолемей, Клеопатра, Ахорей, Хармиона.

Клеопатра.

Я с Цезарем видалась

И гнев его унять посильно попыталась.

Птолемей.

Великодушна ты, и я, твой брат родной,

Знал, что в беде сестра останется со мной.

Но что ж простилась ты с возлюбленным так скоро?

Клеопатра.

Уладить пожелал он самолично ссоры,

Произошедшие на стогнах городских

С легионерами у подданных твоих,

А я отправилась тебя уверить снова,

Что в безопасности и жизнь и власть царевы,

Что Цезарь, о твоих делах душой скорбя,

Полн жалости к тебе — не злобы на тебя.

Жалеет он, что внял ты тем политиканам,

Из-за которых царь становится тираном,

Коль им, чей низок род и чья душа подла,

Его рука бразды правленья отдала.

Тот, кто рожден слугой, повелевать не в силах.

Груз власти чересчур тяжел для плеч столь хилых,

И временщик под ним повергнется во прах,

Как на страну и двор нагнать ни тщится страх.

Птолемей.

Не стану отрицать перед сестрой своею,

Что плохо выбирал советников себе я.

Когда б послушался я тех, чей дух высок,

Я б от позора сан и трон свой уберег;

Считала б ты меня достойнее трикраты

Той дружбы, что всегда выказывала брату;

Помпея б Цезарь мог здесь, во дворце, обнять;

Принес бы миру мир Египет наш опять,

А царь его, склонив врагов забыть былое,

Им другом сделался б и, может быть, судьею.

Но так как прошлого уже не воскресить,

Я только вот о чем дерзну тебя просить:

Я притеснял тебя, но столь добра ко мне ты,

Что жизнь мою и трон уберегла за это.

Так превзойди себя: тобою быть должны

Ахилла и Потин от смерти спасены.

За ненависть к тебе они достойны мести,

Но казнь их повредит моей монаршей чести:

Коль Цезарь взыщет с них за мной свершенный грех,

Предателем навек я прослыву у всех.

Он в их лице меня подвергнет наказанью.

Уйми ж законное свое негодованье:

Ту, в чьей груди такой высокий дух сокрыт,

Кровь двух ничтожных слуг не удовлетворит.

Спаси их и мою признательность умножишь:

Ведь ты от Цезаря всего добиться можешь.

Клеопатра.

Я пощадила б их, будь я решать вольна:

Не мщу я тем, к кому презрения полна.

Но там, где вопиет о мести кровь Помпея,

На Цезаря и я влиянья не имею.

Я речь об этом с ним пыталась завести,

Но мой прямой вопрос сумел он обойти

И мне, переменив предмет беседы сразу,

Так и не молвил «да», хоть не дал и отказа.

Но все же просьбы я пущу вторично в ход.

Быть может, этот раз мне больше повезет.

Надеюсь…

Птолемей.

Вот и он. Позволь мне удалиться.