Читаем без скачивания Стоимость ЭГО. Принять себя со всеми потрохами - Игорь Саторин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И если бы каким-то образом получилось не брать в расчет чувства, то личный ущерб от подавляющей части «ошибок» стремился бы к нолю. Все наши проблемы, в сущности, сводятся к тому, как мы их проживаем, какие картины ум пририсовывает, восторгаясь и ужасаясь собственными творениями. Поэтому то, что мы ошибками называем – сплошная условность – разница между реальностью и выдуманным идеалом.
Даже собственную кончину назвать ошибкой можно весьма условно. Персональный конец света, судя по слухам, неизбежен для каждого. В природе все преходяще. Иначе и полет осыпающихся осенних листьев пришлось бы назвать грехопадением.
А в повседневных ошибках нет никакого конечного поражения, есть лишь непрерывное обучение, без ошибок невозможное. Все просчеты и неудачи – не признак дремучей тупости и не симптом окончательной неудачливости, а естественное следствие обретения нового опыта в конкретной узкой сфере.
По сути ошибки означают, что задача оказалась сложней, чем виделась изначально, а потому допущенные просчеты закономерны и позволяют рассмотреть ситуацию глубже и реалистичней.
И если взглянуть на жизнь шире, то значительная часть тех самых личных просчетов оборачивается удачей. В этом смысле, величайшие ошибки – это требование от себя безупречной безошибочности и увиливание от развития из страха ошибиться.
Мы можем думать о будущем, предвкушая реализацию планов. Но даже повторяющиеся просчеты и неудачи – не причина опускать руки и валиться с ног, а только повод – аккумулировать полученный опыт.
Социофобия и жажда общества
Я не раз говорил о пользе самодостаточности и убытках привязанности. Эта глава – что-то вроде оговорки.
Искатели, увлеченные психологией и эзотерикой, часто возводят самодостаточность в ранг обязательного для достижения идеала, а привязанность воспринимают паршивым изъяном. И кроется за этим маневром обычно оправдание собственной социофобии (страха перед обществом).
Далее буду говорить о значении общества для отдельной личности. Начну немного издалека.
С незапамятных времен особи, склонные к уединению, отрывались от стада, поэтому хуже выживали и размножались. В итоге свои гены, содержащие самодостаточность и бесстрашие, не успевали передавать потомкам.
Особи неравнодушные к отношениям размножались активней, и передавали по наследству свой страх одиночества будущим поколениям. Преемники процеживали страх своей психикой по новому кругу: отфильтровывались гены оторванных от стада индивидов, и закреплялось наследие особей, привязанных к компании.
Представьте остров с обитателями. Часть островитян стремится остров покинуть, а другая – на нем остаться. Оставшиеся дают на острове потомство – детей, которые наследуют гены родителей, и в том же семейном духе цепляются за привычное пространство. Через десяток поколений уже никто уплывать с острова не хочет, потому что все его население – это наследники предков, пожелавших остаться.
Теперь представьте, что остров – это жизнь на земле. Здесь остаются и передают свой генотип обитатели, склонные заводить отношения и размножаться.
Жажда отношений, проходя через тысячи поколений, снова и снова закреплялась, усиливалась и обрастала богатой палитрой новых оттенков. Их-то мы и зовем обобщенно «любовью».
Теперь вспомните, какое влияние «любовь» оказывает на все-все в жизни. Загляните в себя. Ваш ум – апогей кристаллизованных инстинктов выживания и размножения. Все, что вы чувствуете – отборное наследие древности.
В современном человеке любовь и страх стали центральными стимулами души. Они засели так глубоко, что намерение их превзойти – это чаще всего самонадеянная наивность; а предельная одухотворенная самодостаточность – красивый фантастический идеал.
Мы – потомки древних «островитян».
Прямое столкновение с одиночеством – вызов для крепких духом. Проще этот страх покрывать общением с друзьями и близкими. Это естественно. Но душа на этом не успокаивается; она «требует» от личности и совладания с одиночеством, и коммуникабельности одновременно.
Иначе, если не принят вызов одиночества, любые возможные отношения этим страхом отравляются. А если не принят вызов общества, в душе укрепляется тревожный фон такой неприятной правды, что уединение – вовсе не сознательный выбор, а вынужденное бегство от мира из-за своей несостоятельности в отношениях с ним.
Самодостаточность, заправленная социофобией, – всего лишь красивая маска, а по сути – вывернутая наизнанку, жажда общества.
Социофобия – это не боязнь общества самого по себе, а страх оказаться в его глазах никчемностью, отбракованной социальным «естественным отбором». Наедине с собой затворник может мнить о себе, что угодно. А столкновение с людьми грозит ему нелестными сомнениями на свой счет. В итоге проще продолжать замыкаться.
Боязнь сцены, новых знакомств и непривычных условий, – все это избегание проверки своего самомнения в деле. А чем жизнь компактней, тем проще мнить себя в ней особенным.
Корень неуверенности – неустойчивое мнение о себе и своих реальных качествах. Колеблющаяся самооценка, расположенная проваливаться к низким рейтингам, – главная причина ранимости и последующей стесненной жизни, где только и удается удерживать чувство собственной важности.
Социофобия лечится самопознанием при помощи чуткого самоанализа и в «полевых» условиях живой коммуникации, когда встречают страх лицом к лицу.
Только человек, уверенно контактирующий с обществом, может быть от него независим. Опытный рыбак не переживает о сорвавшейся с крючка рыбе – он знает, что поймает еще. Успешно коммуницирующий человек не переживает о разорванных связях – знает, что наладит новые.
Поэтому для социальной уверенности важно удостовериться в своей способности заводить и выстраивать новые связи (с друзьями и возлюбленными). Иначе любые возможные отношения становятся токсичными от страха оказаться никому ненужным (ничтожеством).
Сильная личность умеет устраивать радости своими силами: собирать любимых людей и создавать сферу для совместного досуга. Конечно, это – не самодостаточность Будды. Но, если угодно, – необходимая к ней ступень. На этом этапе страх одиночества заметно отступает.
Представьте, каким может быть ваше счастье в реальных условиях. Уделите фантазии хотя бы минуту. В такой жизни могут быть, например, материальное благосостояние и большой дом с друзьями вашего уровня развития, где царит тепло и понимание.
Появляется ли у вас мотивация двигаться к желанной жизни? Если нет, тогда спокойно признавайте, что сегодняшние условия устраивают.
Умные люди сталкиваются с искушением питаться из кормушки насмешливого цинизма, где радостное и светлое обесценивается – еще один способ оправдания страха своей «недостойности» желанного (общества).
По социальным сетям бродит, якобы информация из «The Washington Post» о значимости дружбы. Утверждают, что она для здоровья и долголетия – важнее диет и физических занятий. А реальный оздоравливающий эффект дружба оказывает только при личном контакте. Онлайн-общение не катит.
Даже если эта информация – новостная утка, она все равно не лишена правды. Психика из глубин души радуется обществу равных себе. Неважно почему – дань инстинктам, или высокая любовь; главное, – это работает. А психосоматическое влияние души на тело – уже научный факт.
Поэтому, как бы простовато ни прозвучало, берегите друг
