Читаем без скачивания Светлейший князь - Михаил Шерр

— Я, дедушка Фома, хозяин здешних мест. Никто их лучше меня не знает, — Григорий про себя усмехнулся, это наверное было правдой. — Ты не смотри, что я молодо выгляжу, я в этих местах уже бывал. Я как ткацкий челнок, туда-сюда, туда-сюда.

— А товары китайские, это как так? — не унимался старик.

— Ты дедушка знаешь, что такое контрабанда? — дедушка Фома утвердительно кивнул. — Так вот её, контрабанду то есть, никто не отменял. Есть значит лихие люди в Китае. Это раз. Два, то, что это стародавняя торговая тропа, — Григорий устало прикрыл глаза. — Мне бы поспать, дедушка. Очень я притомился.

— Ты, Григорий Иванович, ложись, спи. А мы пока погутарим. Общество волнуется, сна ни у кого нет.

Через несколько минут Григорию принесли набитые сухой травой огромные мешки, два тряпичных одеяла и он мгновенно провалился в сон…

… Григорий проснулся с первыми лучами солнца. Открыв глаза, он увидел сидевшего напротив монаха, в черной очень потрепанной рясе и таком же черном и потрепанном клобуке. На левом запястье у него были четки, которые он перебирал пальцами обеих рук. Сидел он тоже на таком же огромном мешке, рядом с ним свернувшись калачиком спал дедушка Фома.

Увидев, что Григорий проснулся, монах слегка тронул дедушку Фому за плечо. Тот мгновенно проснулся и заговорил с Григорием как будто они только что вели беседу. Как говорится не здрасте тебе, не до свидания.

— Григорий Иванович, вот наш иеромонах, отец Филарет хочет с вами побеседовать.

Вид у дедушки Фомы был немного виноватый и Григорий улыбнулся, он мгновенно понял, почему монах хочет с ним побеседовать.

— Наверное в обществе возникли сомнения в моем происхождении, — Григорий решил, как говориться, сразу зайти с козырей, — и отец Филарет должен выяснить, не являюсь ли я колдуном или слугой нечистой силы, или более того— самим лукавым?

Отца Филарета слова Григория не смутили, даже более того, он просиял лицом, стремительно поднялся и с улыбкой, очень ласковои добро, обратился к Григорию:

— Григорий Иванович, пойдемте к Енисею, там нам лучше будет беседовать.

На берегу Енисея отец Филарет несколько минут молча смотрел на величественную даже здесь реку, потом резко повернулся к Григорию:

— У вас, Григорий Иванович, есть нательный крест?

Григорий молча снял самодельный крест и протянул монаху.

— Когда я убежал из острога у меня не было возможности где-либо взять крест и я при первой возможности вырезал его сам.

Григорий, в той жизни, когда жена заболела, выполнил её просьбу и принял крещение. Жена его была похоронена в Минусинске и сначала он просто выполнял её предсмертную просьбу, регулярно посещая храм, каждый раз бывая на её могиле. А после выхода на пенсию стал стремиться простоездить куда-нибудь в храм по всем праздникам. Вернувшиеся на малую родину, его ученики помогали ему и в этом.

Отец Филарет внимательно рассмотрел крест, затем убрал его в карман рясы.

— Я хочу вам дать другой нательный крест, — отец Филарет протянул Григорию золотой нательный крест на красивой витой и, наверное, то же золотой цепочке. Григорий поцеловал руку иеромонаха и после его благословления принял крест, поцеловал и надел его, затем убрал под нательную рубаху.

— Григорий Иванович, я не стал ничего говорить людям, когда возник этот вопрос, тем более вы только что развеяли любые сомнения на ваш счет, — иеромонах говорил медленно и проникновенно. — Вам не надо знать, что за крест вы только что приняли. Достаточно знать, что лишь тот, на ком лежит благодать Божия, может его принять. Помните житие Марии Египетской?

Григорий молча кивнул.

— Так и крест этот может принять только человек, чистый от того, в чем вас заподозрили. Я мог бы развеять эти глупые подозрения сразу же, но сделать нужно было именно так, мы это сделали. Я же согласился поговорить с вами из других резонов.

Отец Филарет замолчал. Григорий вдруг понял, что этот иеромонах, которого он впервые увидел несколько минут назад, знает его тайну.

— Ваша жизнь поделилась на две части: до вчерашнего утра и после. Считайте, Григорий Иванович, что вам вчера утром только исполнилось семь лет и Господь вам покажет, когда и перед кем вам надо будет исповедоваться за то, что было до вчерашнего утра.

Глава 5

Когда мы с отцом Филаретом вернулись, кроме дедушки Фомы меня ждали еще четыре человека, среди них я увидел бывшего бергмейстера Петра Сергеевича Маханова и к своему огромному изумлению какую-то женщину. Трое были мне совершенно не знакомы, один из них резко отличался от всех слегка раскосыми глазами и совершенно прямыми, жесткими и черными волосами. Я предположил, что это представитель, а может быть и глава полурусского, полуказахского рода кузнецов.

Все они видели окончание нашей беседы с отцом Филаретом, поэтому вопросов никто не задавал. Отец Филарет молча благословил каждого, быстрыми шагами удалился от нас и начал отдавать какие-то распоряжения. Боковым зрением я увидел, как несколько человек опрометью бросились куда-то бежать.

После короткой заминки дедушка Фома, откашлявшись, сказал:

— Вот общество погудело и …

Что и …, почему-то сказать у него не получалось. Махнув рукой, дедушка Фома закончил:

— Петр Сергеевич, — он развел руками в сторону бывшего бергмейстера, — слава Богу поправились и пусть они теперь ….

— Петр Сергеевич, — я решил взять инициативу в свои руки, — при всем моем уважение, — я сделал легкий жест в сторону дедушки Фомы, — полагаю, собрание лучше вам вести, если конечно ваше самочувствие позволяет, — Петр Сергеевич лежал на деревянных носилках, которые принесли четверо мужиков. Закончив говорить, я сделал легкий поклон.

— Благодарю за доверие. Ваши травы вернули меня к жизни, не побоюсь этого сказать, но самочувствие еще желает лучшего, — Петр Сергеевич в свою очередь сделал легкий поклон в мою сторону.

В этот момент откуда-то слева мужики вереницей принесли два кресла в стиле Людовика XVI, несколько деревянных чурбаков, которые можно использовать как стулья, а самый большой вполне годился на роль стола. Мужики расставили их кружком, одно кресло поставили подле носилок Петр Сергеевич, другое