Читаем без скачивания Кукушка - Дмитрий Скирюк

— Дядя Тойфель, а зачем вы эти верёвки тянете?

— Зачем тяну? Да чтоб настроить.

— Настроить? — Голубые бровки девочки от удивления нахмурились. — Как это — настроить? Разве барабан тоже надо настраивать?

— Конечно! Любой инструмент нуждается в настройке, — наставительно сказал дер Тойфель. — Слышишь?

И он легонько ударил пальцами. Барабан отозвался низким гулом. Октавия послушала и пожала плечиками.

— А у господина Карабаса тоже есть барабан, — сказала она, — и он его не настраивает, только стучит.

— Да ну?

— Правда-правда! Он у него лежит под куклами, в том сундуке.

— Тогда, должно быть, он у него совсем разваливается. — Тойфель выпрямился и нашарил взглядом кукольника. — Эй, господин Каспар, или как вас там... Девочка говорит, будто у вас есть барабан!

— Scuzi? — Карл-баас поправил очки. — A, si. Есть у меня барабан.

— Достаньте, я бы глянул.

— А зачем вам... Ах, ну да. Сейчас. — Он отложил нож, вышел и минуты через две вернулся с барабаном. — Вот.

Дер Тойфель подхватил цилиндр, стукнул кулаком по коже и поморщился. Поворотился к девочке:

— Вот, посмотри, послушай звук. Ударь сама. Давай смелей, не бойся.

— Вовсе я не боюсь!

Октавия размахнулась и ударила так, что едва не упала с лавки. Несчастный инструмент издал глухое «тбум», вполне пригодное, чтобы привлечь внимание (во всяком случае, посетители в корчме заоборачивались), но Тойфель по-прежнему выглядел недовольным.

— Разве ж это звук? — возмутился он. — Никакого тембра, какой-то шлепок. Эх, господин кукольник, господин кукольник... нельзя же так запускать инструмент!

— А в чём, собственно, дело? — поинтересовался Карл-баас.

— Сейчас увидите. Верней, услышите. Так и быть, я вам его настрою.

— Ба! — подал голос из угла скрипач Феликс, которому уже принесли заказанное пиво. — Настроит он вам барабан, как же! Вы посмотрите на него — он же точно сумасшедший. Возится с этими колодами, будто со скрипками, да ещё и воображает чёрт-те что. Да у него и слуха-то нет!

— Болтай, болтай! — огрызнулся дер Тойфель. — На твоей пиликалке не то что играть — барабанить нельзя!

— Слушай его, девочка, он тебя научит на собак лаять... Лучше подойди потом ко мне, напомни, я тебе покажу, как настраивают настоящий инструмент, а не это помойное ведро!

Дер Тойфель проигнорировал последний выпад и принялся распускать узлы и перетягивать верёвки, которыми были стянуты обечайки барабана.

— Смотри, Октавия, смотри внимательно, — поучал он. — И вы, господин Каспар, смотрите, пригодится. Хм... Вы, я вижу, пользуетесь колотушкой, а это маршевый барабан, на нём играют палочками. Он двусторонний, у него две кожи: одна сверху и другая снизу, видите? Сейчас мы малость их подправим. Сперва натягиваем верхнюю, равномерно, так, чтоб не было пузырей и складок... Только не надо тянуть всё подряд! По одному, по одному... так... Теперь стучим и слушаем, чтобы везде, у каждого витка, была одна и та же нота... так... теперь вот так... Хо-хо! А ведь неплохо получается! У вас хороший барабан, господин сицилиец, только малость запущенный. Верхняя кожа и нижняя должны звучать в одном тоне, это называется «звучать в унисон». Верхнюю мы натянем средне, а нижнюю настроим чуть повыше. Верёвки тянем туго, но не слишком, а не то наш барабан получится трескучим... Ага — слышите, слышите, как запело дерево? То-то! Если вы играете вторую и четвёртую доли и вам не нужен отскок, настраивайте ниже, но сейчас это не нужно. И торопиться ни к чему, стукнули — прислушались, стукнули — прислушались. Один барабан не похож на другой — разное дерево, разная кожа... У каждого свой норов. Они будто живые. В одном помещении они звучат божественно, в другом — отвратительно. Если хотите знать, что я на этот счёт думаю, так, по мне, в этом есть что-то волшебное. Тут нельзя ничего объяснить на пальцах, тут только уши помогут...

Фриц был настроен скептически, он вполне разделял мнение скрипача Феликса: барабан и барабан — чего его настраивать? Но Тойфель говорил, тянул, подлаживал, стучал по коже пальцами, его энергия была заразительна, свежа, в ней было что-то дикое и первобытное, ему против воли хотелось верить. И вдруг... барабан зазвучал! Кожа запела от легчайшего удара; звук расцвёл, стал круглым, полным и действительно живым. Октавия восхищённо ахнула, остальные тоже переглянулись. Карл-баас покашлял в кулак и поднял брови: ишь ты! Задира Феликс поджал губы. А Тойфель встал, повесил барабан на плечо, поставил ногу на скамейку, взял на изготовку палочки, выдохнул так, будто хватил самогонки, подмигнул Октавии и ну выдавать бои и дроби! Пыль с потолка! Палочки так и мелькали, старая корчма будто раздалась, стала шире — барабанный грохот раздвигал пространство, в окнах завибрировали стёкла. Перепуганный хозяин выглянул из кухонного проёма и разинул рот. Октавия зажала уши, но смотрела на Тойфеля едва ли не с восторгом. Фриц тоже слегка обалдел.

— Эх, посторонись душа, перешибу! — воскликнул Тойфель, скаля зубы, выдал напоследок оглушительную сдвоенную дробь, подкинул палочку, поймал, подкинул барабан и тоже поймал и протянул всё Карлу Барбе. Итальянец, ошеломленно моргая, уставился на свой инструмент как на какое-то чудовище.

— Слышали, а? — ликовал тем временем дер Тойфель. — Вот так и надо, так и делайте теперь, как я показал, если хотите, чтобы сердце радовалось! Да держите же, держите ваш барабан. Ох и гулкий он у вас! У моего кадло побольше, я поэтому на верхнюю кожу набойку наклеил, а вам не надо — это в доме эхо от него идёт, а там, снаружи, если площадь или улица, то в самый раз, лучше и не бывает...

Тут повариха кончила возиться со стряпнёй и подала вино, жаркое и тушёную капусту. Все загомонили и полезли до стола. Корчмарь принёс им фасоль с толстыми колбасками, хлеб и запотевший кувшинище с пивом и задержался у стола, вытирая передником мокрые руки.

— Эк вы мне тут прогремели всё! — уважительно сказал он. Говорил Хендрик Ян медленно, растягивая гласные, что сразу выдавало в нём уроженца Гельдерна. — Вам, господин, в любом полку цены бы не было, такой вы ловкий барабанщик, — продолжал он. — И вообще, я вижу, парни вы крепкие. Не туда ли направляетесь вы, а-а? Небось завербоваться хочете в какой-нибудь рейтарский полк? А что, нынче люди там в цене.

— Пушечное мясо нынче в цене... — с оттенком недовольства проворчал дер Тойфель, однако разговор поддержал. — А что, любезнейший, солдаты часто ли сюда заходят?

— Служивые-то? Ча-асто, — согласился корчмарь. — Бывает, что по нескольку раз в де-ень. И то: с тех пор, как начали осаду, у меня другой-то публики мало, ма-ало публики другой... А вы не в а-армию, значит. Ага... Ну, тогда вам надо бы направо двигаться, направо, да. На север. Там же рынки, там зали-ив, каналы, корабли-и. Вы ж понимаете, о чём я говорю, понимаете, да-а?