Читаем без скачивания Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова - Феликс Юсупов

Более того, отцу казалось, что императрица станет более консервативной и реакционной в своих взглядах и будет еще более решительно выступать против любых уступок общественному мнению.

Никакие советы, опасался он, сейчас не подействуют: и она, и император полностью отдалились от всех и принимают только сторонников Распутина. Его тень нависла над его жертвами, по-прежнему внушая им мысли и намерения.

Однажды по просьбе некоторых членов семьи отец взялся сообщить императору, что он думает о сложившейся ситуации, и попытался представить картину в истинном свете, без прикрас. Но император, несмотря на уважение к своему единственному в то время дяде и сыну Александра II, не поверил ему. Он предпочитал видеть картину в ином, более выгодном свете, рассеянном корыстными придворными интриганами. Затея оказалась безнадежной». (Воспоминания великой княгини Марии Павловны. М., 2003. С. 236–237)

По воспоминаниям княгини О.В. Палей:

«На другой день решили мы с мужем ехать обедать к Дмитрию, однако Павел поехал раньше, чтобы поговорить с сыном с глазу на глаз.

Во дворце у дверей стояла охрана, но нас пропустили: и великого князя, и меня спустя час.

С порога великий князь сказал Дмитрию:

– Я знаю, что ты связан словом. Спрашивать ни о чем не стану. Только скажи: убил – не ты?

– Не я, папочка, – ответил Дмитрий, – клянусь могилой матери.

Великий князь вздохнул с облегчением, словно сбросил страшную тяжесть. Дмитрий был до слез растроган отцовым благородством. Ни единого вопроса великий князь не задал ему, уважая слово чести. В половине первого, как уговорились, пришла я. За обедом о трагедии ни разу не упоминали. Но лица наши были серьезны и сосредоточены.

Думаю, подробности этой истории еще не забыты. Потому расскажу обо всем вкратце. Молодой князь Феликс приехал к Распутину и позвал его на ужин. Вместе с князем ужинали великий князь Дмитрий, Пуришкевич, пуришкевичев доктор и еще офицер, некто Сухотин. В мадеру и пирожные всыпали сильный яд. Но отрава не подействовала. Гости пошли наверх, а Юсупов остался один на один с Распутиным… Старец был убит выстрелом из револьвера, труп вывезли в автомобиле и сбросили в невскую прорубь. Вообще-то, подобного зверства не объяснить, тем более что в России гость – священная корова. Но в данном случае есть объяснение: средства оправдывала высокая цель – спасти Государя даже вопреки его воле.

Вернувшись в Царское, мы, понятно, ни о чем другом не говорили. По словам Павла, он не выпытывал у сына ни имена, ни подробности, а только спросил, почему тот участвовал в этом деле. Сын ответил: потому что хотел открыть царю глаза на положение вещей.

– Я надеялся, – продолжал Дмитрий, – что своим участием помогу Государю, и ему не придется мучиться и самому гнать старца. Ведь Государь не верил ни в какое особое его влияние, ни на здоровье царевича, ни на политику. Просто он знал, что, если прогонит его, поссорится с императрицей. Вот я и подумал, что, избавившись от его влияния, Государь примкнет к тем, кто видит в старце корень многих бед – таких, как назначение министров кретинов, волшба и столоверчение при дворе, и прочее, и прочее.

Тут муж поделился со мной наблюдением, поразившим его. То же наблюдение, оказалось, было и у Дмитрия. Я уже говорила, что Павел уехал из Могилева в воскресенье в семь вечера. А перед тем, в пять, он пил чай с Государем и был поражен странной умиротворенностью его лица. Государь шутил и смеялся – чего не было с ним давно уж. А ведь императрица ежечасно сообщала ему новости о распутинском деле. И был он в курсе абсолютно всего, знал даже, что в убийстве подозревают Юсупова и Дмитрия. Но ни словом не обмолвился он о том великому князю Павлу. И эта улыбчивость, как впоследствии считал великий князь, доказывала тайную радость царя избавиться от старца. Из любви к жене перечить ей он не смел, а теперь радовался, что волки сыты и овцы целы». (Палей О. Воспоминания о России. С приложением писем, дневника и стихов ее сына Владимира. М., 2005. С. 17–18)

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича:

«20-го числа Макаров был снят с должности министра юстиции и заменен сенатором Добровольским, которого Государь принял того же 20-го числа. Он уже раньше был рекомендован Щегловитовым и за него хлопотал Распутин.

В тот же день был принят с докладом и освобожден от должности премьер Трепов. Умный и энергичный человек, Трепов своей попыткой денежного подкупа Распутина в начале премьерства и странным, непонятным поведением после его убийства окончательно скомпрометировал себя в глазах Их Величеств как человек нехороший и поэтому неподходящий.

Тяжелым по настроению был этот вечер во дворце. Государь записал в дневнике: “После обеда вечер провели вместе”.

А в 10 часов вечера в покойницкой палате Чесменской кладбищенской церкви известный профессор Косоротов в присутствии полицейской и следственной властей произвел вскрытие и осмотр трупа Распутина. Были установлены три пулевые раны: одна через левую часть груди в желудок и печень, вторая через правую сторону спины в почки и третья через лоб в мозг. Мозговое вещество издавало спиртовой запах. Присутствия яда не обнаружено.

На покойном оказался нательный золотой крест со словами: “Спаси и сохрани”. На руке браслет из золота и платины с застежкой, на которой буква “Н” с короной и двуглавым орлом. Эти вещи и голубая рубашка покойного были вытребованы через несколько дней во дворец, и следователь выдал их под расписку министра юстиции.

После полицейского медицинского осмотра и вскрытия к трупу были допущены дочери, племянница покойного Акулина и Муня Головина. Последнюю в этот день князь Юсупов предупреждал по телефону, чтобы она не была на похоронах, так как возможно, будут бросать бомбы. Муня не поверила. Акулина убирала тело». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Мн.: «Хорвест», 2004. С. 431–432)

Они снова обсуждали арест великого князя Дмитрия Павловича, на этот раз уже официально утвержденный приказом Государя. Никто из них не мог примириться с фактом ареста члена Императорской фамилии. Они рассматривали его как событие государственной важности, заслуживающее наибольшего внимания. Никто не думал о том, что были вопросы более серьезные, что от тех или иных действий Государя в эти дни зависит судьба страны, судьба престола и династии, наконец, исход войны, которая не могла закончиться победой без полного единения между верховной властью и народом.