Читаем без скачивания Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

— О нет! Майк никогда и никого не отдает копам. Майк просто… — она пожала плечами, — отправил его прочь. После Дьюк заделал дыру на чердаке Зимнего сада… Я тебе его еще не показывала? Он прекрасен… там пол из травы. Джилл говорила, что у тебя тоже травяной пол… именно там Майк и увидел такой пол впервые. У тебя трава повсюду?

— Нет, только в гостиной.

— Если я соберусь в Вашингтон, можно мне будет походить по твоему полу? Полежать на нем? Можно?

— Конечно, Патти… он… э-э-э… он твой.

— Я знаю, милый. Но спросить так приятно. Я лягу и буду ощущать траву всем телом, и меня преисполнит радость, что я нахожусь в «маленьком Гнезде» брата.

— Ты будешь там всегда желанна, Патти. — Он все же надеялся, что змей она оставит дома. — Когда ты приедешь?

— Не знаю. Когда исполнится ожидание. Возможно, Майк знает.

— Отлично. Перед приездом предупреди меня, если можно, чтобы я был в это время в городе. Если нет, то Джилл знает мой код. Патти, неужели никто не считает эти деньги?

— А зачем, Бен?

— Ну… так принято у людей.

— Нет, мы не считаем. Берешь сколько надо, а что останется — кладешь обратно, когда вернешься, если вспомнишь, конечно. Майк велит держать кошелек всегда набитым, а если он опустеет, я возьму у него и наполню.

Бен оставил эту тему, подавленный ее простотой. У него было некоторое представление о безнадежном коммунизме марсианской культуры, он понимал, что Майк создал здесь ее анклав, — эти вазы означали переход от марсианской экономики к экономике Терры. Интересно, знает ли Пат, что это подделка, работающая только благодаря несметному богатству Майка?

— Патти, а сколько вас тут в Гнезде?

Он ощутил смутное беспокойство, но тут же отбросил возникшую было мысль. Чего они от него добиваются? У него ведь нет перед дверями горшков с золотом!

— Дайте-ка вспомнить… около двадцати, включая братьев-послушников, которые еще не умеют думать по-марсиански и не рукоположены.

— А ты рукоположена, Патти?

— О да! Главным образом я помогаю послушникам и все такое прочее. Дон и Джилл — наши высшие жрицы, Дон и я — известные фостеритки, поэтому мы работаем вместе, чтобы показать другим фостеритам, что Церковь Всех Миров не находится в конфликте с верой, во всяком случае не больше, чем баптизм может помешать человеку стать масоном.

Она показала Бену поцелуй Фостера, объяснила его происхождение, а потом продемонстрировала его чудесного компаньона — поцелуй Майка.

— Им известно, что значит поцелуй Фостера и как его трудно получить… Они уже видели кое-какие чудеса Майка и уже почти созрели для того, чтобы их допустили в более высокий круг.

— Это трудно?

— Конечно, Бен… для них. Что касается тебя, меня, Джилл и некоторых других, то мы все были прямо посвящены Майклом в братство. Прочих же Майкл сначала учит… не вере, а тому, как вера воплощается в делах. Значит, им приходится изучать марсианский. Это очень трудно, я сама знаю его неплохо. Но счастье в труде и ученье. Да, так ты спрашивал о Гнезде… Сейчас вспомню… Дьюк, Джилл, Майкл… двое фостеритов… Дон и я… один обрезанный еврей, его жена и четверо детишек…

— В Гнезде есть дети?

— Ой, очень много. Они в Гнезде малышни… тут рядом… Трудно заниматься медитацией, когда детишки вопят и поднимают пыль столбом. Хочешь взглянуть?

— Нет, попозже.

— Еще чета католиков с малышом: к сожалению, они сейчас отлучены от церкви — их выследил собственный священник. Майку пришлось оказать им особую помощь — для них это был страшный удар… и совершенно незаслуженный. Они вставали на заре каждое воскресенье, чтобы, как обычно, поспеть к мессе, но ребятишки болтливы… Еще семья мормонов — вернее из одной отколовшейся секты — это еще трое и их дети. Остальные протестанты, есть и атеист… вернее, он считал себя атеистом, пока Майк не открыл ему глаза. Он зашел сюда посмеяться и остался учиться. Скоро он станет священником. Значит… девятнадцать взрослых, но мы редко бываем тут все вместе, разве что на наших собственных служениях в Сокровенном Храме. Гнездо построено с расчетом на восемьдесят одного (делится на три), но Майк грокк, потребуется ожидание, прежде чем нам понадобится большее Гнездо, а к тому времени мы, вероятно, построим новые гнезда. Бен, хочешь побывать на внешнем служении? Посмотришь, как Майк ведет дело. Он как раз сейчас читает проповедь.

— О, конечно, если это не очень трудно.

— Вот и ладно. Подожди минутку, милый, я только приведу себя в порядок.

— Джубал, она вернулась в тоге, похожей на тогу Свидетеля, которую надевает Анни, но с ангельскими крылышками на плечах, высоким воротом и торговой маркой Майка — девять концентрических кругов с абстрактным солнцем — ее носят над сердцем. Это церковное одеяние — Джилл и другие жрицы носят такие же, но у тоги Патти высокий ворот, чтобы скрыть татуировку. Кроме того, Патти надела еще чулки, а сандалии несла в руках.

Все это ее чертовски изменило, Джубал. Придало ей еще большее достоинство. Теперь я видел, что ей больше лет, чем мне казалось, хотя она все равно выглядела моложе того возраста, который назвала мне сама. У нее прекрасный цвет лица, и просто позор портить такую кожу татуировкой.

Я снова оделся. Она попросила меня взять туфли в руки и через все Гнездо провела в коридор. Мы задержались, чтобы надеть обувь и спустились по пандусу примерно на два этажа. Здесь мы вышли на галерею, с которой открывался вид на главный зал. Майк стоял на сцене. Кафедры не было, только возвышение для лектора, а на задней стене — огромный символ Всех Миров. Рядом с Майком стояла жрица; на таком расстоянии я принял ее за Джилл, но оказалось, что это другая верховная жрица — Дон — Дон Ардент.

— Как вы сказали?

— Дон Ардент — в девичестве Хиггинс, если вам нужны подробности.

— Я встречался с ней.

— Это мне известно — чего же еще ждать от якобы отставного греховодника. Она положила на вас глаз, Джубал.

— Если это знаменитая Дон Ардент, — покачал головой Джубал, — то я видел ее всего несколько минут года два назад. Вряд ли она меня помнит.

— Она помнит. Она собирает все ваше рекламное творчество, записывает на пленку, причем пытается установить все псевдонимы, под которыми вы работаете. Ваши творения навевают ей сладкие сны, без них она просто уснуть не может. Во всяком случае, так уверяет она. Там, Джубал, вас знают все. В той огромной гостиной есть одно-единственное украшение