Читаем без скачивания Потемкин - Наталья Болотина

В одном из писем к светлейшему граф А.К. Разумовский в сентябре 1791 г., зная любовь князя к музыке, даже предлагал пригласить в Россию «одного из лучших композиторов в Германии, именем Моцарт». Как писал русский вельможа, живший в Вене: «Он не доволен своим положением здесь и охотно предпринял бы это путешествие… Если Ваша светлость пожелает, я могу нанять его не надолго, а так, чтобы его послушать и содержать при себе некоторое время». Как знать, если бы не смерть светлейшего, Россия могла бы стать прибежищем для великого композитора.

Пушкин, собравший Table-talk (застольные разговоры) о Потемкине из рассказов и исторических анекдотов, бытовавших в начале XIX в., записал следующую историю. Потемкину доложили, что некий граф Мор, житель Флоренции, превосходно играет на скрипке. Ценитель музыки, князь захотел его послушать и отправил одного из адъютантов курьером в Италию. Тот явился к графу М. и, объявив ему приказ светлейшего, предложил тотчас садиться в тележку и скакать в Россию. Благородный виртуоз взбесился и послал к черту самоуверенного русского вельможу и курьера с его тележкой. Делать было нечего, но адъютант не мог приехать к Потемкину, не исполнив его приказания. Догадливый юноша отыскал в городе какого-то бедного, но способного скрипача, и легко уговорил его ехать в Россию под именем известного виртуоза. Потемкин остался доволен его игрой, принял в службу как графа М., и тот даже дослужился до полковничьего чина.

Любитель и ценитель хоровой и инструментальной музыки Григорий Потемкин приобрел у фельдмаршала А.Г. Разумовского великолепный оркестр музыкантов за 40 000 рублей, ему пришлось заплатить по 800 рублей за каждого. При этом светлейший был щедрым хозяином и платил своим певцам большое жалованье: 27 музыкантам «большого хорового» оркестра — от 8 до 12 руб. в месяц, 20 музыкантам «малой роговой музыки» — 5 рублей «порционных денег». Каждый год Потемкин тратил немалые деньги на содержание оркестра, покупку роговых инструментов, струн, ноты; а кроме этого, в счетах князя есть записи о жалованье и порционных деньгах капельмейстерам, музыкантам, певчим, суммы на кареты, наем квартир. Словом, прихоть и любовь князя к услаждению себя и гостей музыкальными вариациями стоила ему довольно дорого.

В 1777 г. Авраам Романус рекомендовал князю вызвать в Петербург музыканта Блазиуса Антона Сартори, служившего при варшавском французском театре. С 1779 г. по 1782 г. он был преподавателем вокальной, инструментальной клавирной музыки и композитором в Академии художеств. Потемкин особо интересовался духовной музыкой, и среди его обширной библиотеки были «Октоих нотного пения» (1772) и «Праздники нотного пения» (1772).

Внимательный читатель помнит, что с детства Потемкин был дружен с книгой, любил с карандашом в руках перелистывать страницы в поисках новых неведомых открытий. На протяжении всей жизни светлейший не забывал этого увлекательного занятия, со временем оно стало для Потемкина необходимостью. Новые знания способствовали формированию его мировоззрения, нередко помогали в практической административной работе, как ни скучно это звучит. Действительно, Потемкин был именно чиновником, администратором высокого ранга, и не всякому суждено было достигнуть таких результатов, как он в своей деятельности. Свое образование Потемкин получал уже во время непосредственной государственной службы из чтения книг и в общении с интеллектуальной элитой. Путешественник Кокс заметил эту особенность многостороннего образования князя. По его мнению, светлейший «отличался быстрым пониманием и редкою памятью, имел общее, хотя поверхностное понятие о литературе. Его начитанность ограничивалась французской беллетристикой, русскими духовными писателями и переводами классиков, особенно Плутарха; но масса сведений, приобретенных им от лиц различных профессий, с которыми он сталкивался, была изумительна».

В «Уведомлении» известного сочинителя А.П. Сумарокова, приложенном к его «Оде Григорию Александровичи Потемкину…» (1774), он рассматривал вопрос о рифме вообще и о возможности трагедии на русском языке, написанной белым стихом. При этом поэт ссылался на свои беседы с Потемкиным: «Обещал я по требованию некоторого знатного господина и искусного в российском языке и во словестных науках человека сочинити трагедию без рифм». Интересуясь теорией стихосложения, фаворит приобрел для ее изучения «Правила пиитические» Апполоса (А.С. Байбаков. М., 1774). В 1775 г. Сумароков, испытывая материальные затруднения, обратился к Потемкину с предложением купить у него книги для библиотеки, в том числе оперы, комедии, трагедии. По каким-то причинам князь не приобрел эти книги, но у него были тома из «Полного собрания всех сочинений А.П. Сумарокова» (М., 1781–1782), изданного Н.И. Новиковым.

Ранее упоминалось о дружбе Потемкина с его товарищем по Московскому университету поэтом Ермилом Костровым. Приятельские отношения Потемкина со многими литераторами, зародившиеся в годы учебы в университете, сохранялись и в дальнейшем. Еще в юности Потемкин сблизился с поэтом Василием Петровым. Страстно любя греческую и латинскую словесность, Петров занимался со своим юным другом языками и чтением классических авторов:

Читать певца Троянской браниБыл, пишут, Александров вкус;Как сот, Потемкина гортаниПриятен стих любимца муз.

Много стихотворных строк Василия Петрова было посвящено князю, а тот в свою очередь оказывал постоянное покровительство своему приятелю. «Карманный стихотворец», как часто называли Василия Петрова, искренне преклонялся перед могущественным приятелем. Узнав о пожаловании своему давнишнему приятелю генерал-адъютантского чина, означавшего взлет в придворной иерархии до заоблачных высот, Петров сразу отозвался на это событие высокопарной одой:

Вчера с предвестием, со исполненьем ныне,Потемкин! о твоей сорадуясь судьбине,Приветственны стихи тебе я написал,Которыя Платон священный осыпал,Златым песком, чем те свой блеск усугубляют,А музы их писать мне свыше пособляют:Они и купно с их собором Апполону,Усердный чрез меня к тебе возносят тон,Прося, да будет ты трудов их почитательИ ревностный о них монархине предстатель,Они давно твою к себе горячность зрят,Умножив ты ее, будь росский Меценат.

Искренность Василия Петрова по отношению к своим вельможным покровителям Екатерине II, ее фаворитам Григорию Орлову и Григорию Потемкину потомками воспринималась как лицемерие и «изысканная лесть». Но получение монаршей любви и милости, титулы и чины не нарушали прежней дружбы. Потемкин уже был Превосходительным, а поэт писал к нему: