Читаем без скачивания Белая дорога - Линн Флевелинг

Он невесело погладил свой у’лу. То был прекрасный инструмент. Сколько исцелений он совершил с ним, сколько рождений, да и менее волшебных вещей, когда это было необходимо. Этот инструмент у него уже почти десять лет, и всё время ждал этого часа, когда придет пора обратиться к пророчеству, записанному в его узорах.

Ни один колдун не делает у’лу сам. Нет, обычно ты ищешь пустотелую ветку или деревце, достаточно большое, чтобы хорошо звучать, лучше всего — выеденное муравьями. Затем несёшь его самому древнему колдуну, которого только можно сыскать, и лишь он создаёт из него инструмент и даёт ему голос.

Этот был сделан стариком, имевшим видения, и который вложил их в кольцеобразный узор у’лу и спел песнь Огня, а затем бросил новорожденный рог через пламя, чтобы ты, поймав его, ухватил часть судьбы, отмеченную этим у’лу. После того, как этот отрезок судьбы будет пройден, инструмент сломается. И настанет время для нового у’лу и новой судьбы.

На этом у’лу старый колдун Рао, который теперь уже давно мёртв, нарисовал кольцо, какого Турмай не встречал за всю свою жизнь, да возможно и никто не видывал прежде. Это кольцо объединяло те самые отпечатки, что обозначали Странника, Объединителя и Многодетного Отца. И даже сам Рао не знал, как называется это кольцо, и зачем Мать послала ему его в виденьях.

— Узнаешь, когда наступит срок, — сказал колдун, пожимая плечами.

К настоящему времени проявил себя только Многодетный Отец: и в нём самом, и для всех тех детей, которых он наиграл в чресла мужчин и животы женщин во время Лунных карнавалов.

Однако он не был ни странником, ни объединителем, а потому этот у’лу всё ещё цел. Но с тех пор, как в его видениях возник этот белый ребенок, можно было не сомневаться, что срок его уже не долог.

И всё же пока Мать не дала ему знака, как выполнить назначенное ею — уничтожить бледное Дитя.

Вернувшись домой, Сенет обнаружила в зале поджидающего её капитана всадников Эбрадоса. Ризер’и’Стеллен, который, покуда в Эбрадосе не было нужды, был простым плотником, поднялся со своего места и учтиво ей поклонился. Его прозвали Долговязый Ризер, потому что, похожий на журавля, он вечно возвышался на полголовы даже над самыми высокими в клане, а тёмная одежда, которую он так любил ещё более вытягивала его фигуру. Другое его прозвище было Угрюмый Ризер, и не только из-за внешности: его сложно было назвать жизнерадостным человеком.

Однако быстрый взгляд его серых глаз выдал нетерпение, с которым он её дожидался, когда она, отдав слуге плащ, присела у огня, чтобы наконец скинуть обувь.

— Какие новости, кирнари? — спросил он.

— Пора собирать всадников, друг мой. Я знаю, куда вам следует отправляться.

— Мы сможем выехать уже на рассвете.

Сенет наклонилась к огню, пытаясь согреть руки.

— Присядьте со мной, я объясню дорогу. Более того, у вас будет проводник, что даже ещё надёжней. Знаете рета’ноя по имени Турмай?

— Да. Это благородный человек и очень сильный колдун, насколько мне известно. Но каким образом он сможет быть нашим проводником?

— Они с Белан узнали местонахождение тайан’джила. Это в Ауренене, в городе на северном берегу.

— Вот как?

Ризер выглядел изумленным и весьма довольным, что было так для него не характерно.

— Неплохо бы побывать в тех краях. Я всё ещё храню зелёный сен’гаи своей бабки.

Он задумчиво коснулся сине-белого сен’гаи, какой носили все хазадриелфейе: синий цвет означал небеса, под которыми им так долго пришлось скитаться, а белый — Дорогу, по которой им выпало идти, и которая наполняла их жилы. Похоже, настало время снова проделать тот путь.

Он помолчал немного, потом произнёс:

— Не её ли ребёнок стоит за всем этим?

— Возможно, или же кровь Белой Дороги возродилась в Ауренене снова, однако полагаю, что, скорее всего, правы Вы.

Ризер с мрачной улыбкой покачал головой.

— Если я окажусь прав, как поступить с я’шелом?

— По возможности вернуть. В противном случае — убейте.

Ризер поднялся и отвесил поклон, приложив к сердцу руку.

— Имею честь снова служить Вам, кирнари.

Сенет одарила его улыбкой.

— Вы ни разу не подводили меня, Ризер’и’Стеллен. Желаю безопасного пути и удачной охоты.

Всё время, пока последователи Хазадриель проживали в долине, существовал Эбрадос — отряд Охотников Белой Дороги — и все пятьдесят восемь прошлых лет Ризер’и’Стеллен был одним из них.

Эбрадос редко приходилось браться за дело: то поколение, что переселилось в эту долину давно вымерло, а большинство нынешних не высовывали носа из-за гор, защищавших от всех напастей. Порой кое-кто из предприимчивых юнцов пытался воспользоваться проходом. Если стража не успевала их перехватить, в дело вступал Эбрадос и возвращал их обратно.

За последнюю сотню лет было всего несколько более серьёзных случаев, и всегда, кроме одного раза, охота бывала успешной.

Исключением была Ирейя Шаар, чьё имя в клане иначе как с горечью не произносилось. Она связалась с тирфейе: этот факт вскрылся только с рождением ребенка, ибо у фейе никогда не бывало светловолосых детей с глазами цвета зимних сумерек.

Никому было не ведомо, каким образом она встретила того человека и что заставило её предать свой народ и выносить запретного полукровку, знали только, что она во имя спасения передала дитя его отцу. Её собственные братья убили её, а тирфейе в свою очередь убил их. Ни его, ни ребенка найти так и не удалось.

Капитаном тогда был Сьялл’и’Контус, и он потратил целое лето на поиски загадочного тирфейе и его ребенка, но всё безуспешно. На протяжении многих месяцев после Сьялл продолжал охоту, даже после того, как кирнари отозвал их и никто из Эбрадоса уже не выезжал вместе с ним. И так было до того весеннего дня, когда его лошадь вернулась в конюшню клана без своего седока. Пятна засохшей крови на её холке и на седле красноречиво свидетельствовали о том, что он всё же нашёл добычу, или же какое-то иное несчастье приключилось с ним во внешнем мире. Как бы ни было, он уже никогда не вернулся. Охотники не раз пытались выти на след его или полукровки, который, должно быть, теперь совсем уже взрослый, учитывая его смешанную кровь, но их неизменно ждала неудача.

Старшие сыновья Сьялла — Рейн и Тирен — избранные в Эбрадос для этой поездки, немного настораживали Ризена, заставляя сомневаться в чистоте их помыслов и подозревать, что ими движет жажда мести. А ведь эмоции недопустимы в их деле.

Остальные — Новен, Сона, Тегил, Морай, Релэн, Соренгил, Кальен, Алья и Хазадриен — выезжали с ним уже не раз за последние годы. То были лучшие в клане всадники, фехтовальщики и лучники, признанные мастера и храбрецы. Исключая, пожалуй, Хазадриена, но этот давний приятель Ризена имел другие неоспоримые достоинства. Не было в клане другого мужчины или женщины, кому Ризен мог настолько же доверять.