Читаем без скачивания Небо в алмазах - Владимир Буров

На фарватере, действительно, появилась шхуна, или даже двухмачтовый бриг с пиратскими номерами.

Прикрутили крылья, и хотели тут же взлететь, но Че как-то жалобно пропищал:

– Неужели не видно, что здесь мало места?

– Больше надо? – спросил Зон Зо.

И все согласились, конечно, надо плыть к берегу. Пираты, или, скорее всего, это и был сам патрульный корабль, запросили сразу больше денег, и более того:

– Заплатите вперед!

И теперь уже почти все поверили, что это точно Робинзон Крузо, ибо вынул он прямо изо рта большой зеленый камень, который не мог быть ничем иным, как обязательно:

– Настоящим изумрудом с магическим свойством: кому принадлежит – того скоро обязательно грохнут, как пошутил капитал брига, и.

И принял этот камень, как плату, достойную даже того, чтобы своей неимоверной скоростью помочь уже собранному самолету взлететь.

– Спасибо за усердие, – тем не менее сказал Зон, – но тут нужен не самолет, а уже вертолет.

– Он знает будущее, – зашептались некоторые. Хотя – если честно – думали, что вертолет давно летает. Ибо летать – как они не знали почему-то реальности – это только оторваться от Земли. А насколько высоко – можно только говорить:

– На какую высоту вы желаете?

Понятно? Думали:

– Если оторвался, то полетит хоть на Луну. – Увы, увы. Но только не в этом случае. Ибо этот Зон Зо сделал все, чтобы можно было лететь, как он улыбнулся и погладил бороду:

– На Северный Полюс.

Но оказалось, что никто не может летать, а Кетч отсутствовал.

– Куда он делся? – спросил пока что спокойным голосом полковник.

Он оказался на другой стороне острова и не собирался возвращаться.

– Пусть летает Зон Зо – если может.

Скорее всего, Максима купили, – решил он.

Может, заставили. Но кто? Откуда конкуренты могли узнать о не:

– Существующем?

И на самом деле, что Максим Максимыч делал здесь, на берегу моря? И вдруг увидел, идущего прямо на него человека. Откуда? И очевидно, что идет из моря.

– Черномор! – крикнул Кетч.

– Вы такой маленький, сэр, хорошо, что я вас увидел, – сказал мужик и сел рядом на возвышающуюся над морем песка траву. – Но с другой стороны это неплохо, ибо:

– Да, – только и мог ответить Кетч.

– Надо меньше кислороду, чтобы протащить тебя через стратосферу.

– Я не могу поверить! – воскликнул Кетч, – мы думали, что уже нашли вас. – И добавил: – Вы Перевозчик?

– Да.

– Я не понимаю, кто тогда тот субъектум?

– Прошу прощения, но это очень жаль, что есть кто-то еще, кроме меня.

– Да?

– Да, скорее всего, вас обманули.

– И еще больше жаль, что обман уже нельзя исправить.

– Да, тем более, я не умею летать.

– Летать умею я.

– Ну, я и имел в виду, что могу тебя переправить через Северный Полюс. Точнее, мог бы, но надо расторгнуть контракт и обманщиком.

– Как?

– Просто. Откажись от неё в душе – и всё.

– И всё? Простите, вы сказали: её. Точно, я не перепутал?

– Два Он на одном острове не живут.

– Хорошо, можно еще один, только один вопрос?

– Да, охотно.

– Как давно вы здесь кукуете?

– Очень давно. Впрочем, не в твоем случае, ибо время не имеет значения.

– Мне вас как-то называть, или просто Эй? – спросил Кетч.

– Меня и называть не надо – я всегда сам скажу, кто я, – ответил парень. – Впрочем, если это принято начинать с твоей стороны, то запиши.

– Я запомню.

– Нет, запиши на всякий случай. Мало ли еще кого встретишь, запутаешься, а дело может пострадать.

– Охотно, охотно, сэр, но у меня нет писчих принадлежностей.

– Ты выходишь на охоту без Паркера и блокнота? Какой после этого ты репортер?

– Так, мил человек, я и не репортер!

– Серьезно?

– По крайней мере, я так думаю. И знаете почему? Я практически не знаю ничего, кроме направления, куда лететь.

– И больше ничего?

– Так влюблен в одну и – если это можно – и в другую тоже девушку, но они старше меня, и абсолютно не замечают моего пристрастия.

– Как боги?

– Примерно.

– Вообще-то хорошо, что у тебя нет мыслей в голове – легче поймешь направление главного удара.

– Простите, вы не беглый каторжник?

– Развей пустую думу, Бомарше, как сказывал намедни друг Сальери, ибо и сам можешь им стать – не заметишь как.

– Как, простите?

– Не виновных людей на каторгу не отправляют.

– Если есть такое положение, то, очевидно, что есть и обратное.

– Но с меньшей вероятностью.

– Можно так изменить условия, что и вероятность повернет свою полярность.

– Кто невиновен – будет сидеть в тюрьме, а виновный – наоборот?

– Да, мой милый, а виновный, наоборот, будет править миром.

– Так бывает?

– Более того: скоро только так и будет.

– Всё наоборот?!

– Ты сомневаешься?

– В чем и в чем?

– Что я беглый каторжник?

– Уже нет, сэр.

– Тогда мы должны провернуть одну хитрую операцию – если ты не испугаешься.

– А именно?

– Украдем самолет, который должен лететь на Северный Полюс, чтобы обеспечить застрявшему там экспериментатору переправу.

– Отличная идея, скажите мне, как вас зовут, чтобы мне не запутаться ночью.

– ОК.

– ОК?

– Нет, нет, ОК – это значит: будет сделано. А звать меня Май.

Кетч споткнулся у самой кромки воды, куда они пришли, чтобы во время отлива набрать морских ежей, и глядя на которых попытаться додуматься:

– Как их сожрать, чтобы не было потом слишком больно.

– У тебя, что, припадок? – решил успокоить его парень. – Случайно, не эпилепсия?

– У вас?

– Так-то нет, но я ей пользовался в кругах отселе очень отдаленных, чтобы посмешить охранников, а мои друзья-товарищи в это время воровали хлеб.

– Мало давали?

– Наоборот, слишком много, чтобы можно было отсидеть весь срок, и поэтому люди часто уходили в побег, что в простонародии называется:

– Условно-досрочное освобождение.

– Условное, потому что намеревались вернуться назад? – удивился Кетч, уже сам не совсем отчетливо понимая, чему, собственно.

– Я назад больше не вернусь.

– Почему? Не хочется.

– Именно, мил человек, но главное, что ты пришел на стрелку, и поэтому я теперь только в небо.

– Будете работать Перевозчиком на Северном Полюсе?

– Хотел на Южном, но узнал, что там еще холоднее, поэтому согласился и на Северный. Май.

– Что?

– Ты спрашивал, как меня звать – вот ответ.

– Прошу повторить, я не понял: вы сказали Май?

– У тебя отличное произношение.

– Но этого не может быть.

– Почему?

– Потому что не может быть никогда. Май уже на Северном Полюсе, и более того: застрял там, как пробка с обратной стороны бутылки. В том смысле, что наоборот, внутри ее.

– Тогда называй меня просто Ма.

– Он и это словосочетание употребляет.

– Как, Ма – бессмертный? – спросил парень.

– Нет, просто, Ма – вездесущий.

– Сомневаюсь, ты что-нибудь напутал, парень. Это я вездесущий.

– Простите, но через чур много хвалебных эпитетов, давайте мне что-нибудь попроще.

– Лагерную кликуху?

– Думаю, подойдет.

– Батька Ма.

– Без Ма никак нельзя?

– Тебе не нравится это слово?

– Да, что-то слишком близко к Пирамиде жертвоприношений индейцев Майя.

– И это верно, парень, намечается великое жертвоприношение народов.

– Не думаю, мне кажется наоборот, жить скоро будет лучше.

– Так-то бы хорошо, но лучше без веселей не живет. Поэтому лучше и веселей – это и значит:

– Жертвоприношение началось.

– Какая-то непонятная мне логика, сэр, прощу прощенья, но до конца я вам не верю.

– Я сюда и прибыл, чтобы многие смогли проверить, прежде чем верить.

– Можно, я буду звать вас Черномор?

– Хорошо, тавтологично, но логично.

Самолет, уже с крыльями, стоял у кромки моря, и казалось, не ждал никого – просто дышал полной грудью перед дальними странствиями.

– Мы его украдем, – сказал Черномор, или Бат, как сам Кетч предложил его называть, чтобы абсолютно не запутаться в терминологии исторических событий, настигающих нас так быстро, что создать таблицу образов и их подобий – успеть нельзя.

– Не думаю, что самолет уже заправлен, – прошептал Кетч.

– Почему ты так думаешь? – спросил Бат.

– Не знаю, впрочем, именно поэтому.

– Почему, чтобы не угнали?

– Есс.

– Но здесь нет никого, кого они могут опасться.

– Ты думаешь, этот, как его, Ма-Ма не знает, что я здесь?

– Уверен.

– Почему?

– Ему сейчас не до тебя.

– Может быть, может быть. Будем надеяться. И знаешь почему? У нас нет другого выбора.

Бат пощупал бок самолета, как будто это был кит, выброшенный на брег пустынный и глухой в неведом царстве, в не совсем знакомом государстве.

– Что, стучит? – прошептал Кетч.

– Чё-то тихо.