Читаем без скачивания Призрак кургана - Юхан Теорин

Лиза опять посмотрела на охранника:

– Могу идти?

Он неохотно кивнул:

– О'кей, идите назад. Вам не полагается здесь быть.

– Это же земля «Эландика»?

– Эта частная земля Клоссов.

– Поняла.

Ей вовсе не хотелось с ним пререкаться. Она пошла по тропинке, но все же обернулась посмотреть, что делает охранник. Он тем же решительным шагом шел к старику на камне.

Фашист. Цепной пес. Чем ему старик помешал?

Она опять перелезла через стену, медленно и осторожно, чтобы не поцарапаться, и вернулась в отель.

И когда она уже отодвинула стеклянную дверь в ночной клуб, из леса донесся какой-то резкий звук. Обломился сук? Или кто-то пальнул пиротехнической хлопушкой?

Лиза задержалась на ступеньке, прислушалась, но звук больше не повторился.

Она пожала плечами и задвинула за собой дверь.

Возвращенец

Возвращенец стоял на камне, и тут появился охранник.

Валуны из его детства, цепочкой уходящие в море… это была несомненная глупость. Здесь его видно чуть не отовсюду.

Он так долго представлял себя эту узкую полоску берега, этот маленький пирс из валунов, так долго мечтал, как пройдет по этим камням, дыша воздухом детства, что просто не мог себе в этом отказать. Его хутор сровняли с землей, но валуны Клосс не осилил.

До этого вместе со своим солдатом Пеккой Возвращенец довольно долго наблюдал за грузовым причалом, но уж очень донимали мухи, да и ноги отсидел. Наконец встал, кое-как размял затекшие суставы, проверил, хорошо ли сидит на поясе «вальтер», поставил на предохранитель и пошел к воде.

Осторожно ступил на сухую, в старческих морщинах и складках, каменную спину валуна. Совсем ненадолго, на одну хотя бы минуту вернуться в детство. В детстве он прыгал с камня на камень, но сейчас, конечно, не под силу. Осторожно шел по узкой гряде, пробуя каждый шаг, – не дай бог оступиться и сломать что-нибудь.

Двенадцать шагов, и он дошел до последнего камня. Дальше – пролив с узкой полоской континента на горизонте.

Сияло яркое солнце, по морю прыгали мириады солнечных зайчиков, но вода вокруг была темной, полной теней, яркие лучи не достигали дна. Он поднял голову и посмотрел в сторону грузового причала – на баржу, за которой вел наблюдение Пекка. Она так и стояла у пирса, там кипела работа. Пластмассовые ящики с рыбой таскали бесконечной чередой – как показалось старику, в обеих направлениях, и с баржи, и на баржу. У причала стоял небольшой крытый грузовичок.

С другой стороны, с юга, слышались возгласы купальщиков, но самих не было видно – пляж скрыт изгибом залива. Раз он их не видит, значит, и они его не видят.

Весь остров словно запеленат в летнюю жаркую истому. Те, кто не купается, наверняка еще спят в своих коттеджах и палатках. А те, кто накануне вволю попраздновал, пытаются заполнить провалы в памяти… С отвращением смотрят на дрожащие руки и чувствуют себя лет на десять старше. В такой-то солнечный день.

Грузовичок уехал. Моряки поднялись на борт, и Возвращенец тоже решил – пора заканчивать.

– Эй! Вы, там на камне!

Он медленно повернул голову.

– Да, да, я к вам обращаюсь! Это частные владения!

На берегу стоял незнакомый молодой человек в голубой рубашке и черной бейсболке.

– Частные? – спросил Возвращенец, не трогаясь с места.

– Частные. Вы кого-то ищете?

Наверняка охранники первым делом задают этот вопрос, но здесь, на пустынном берегу, он прозвучал странно – кого может искать старик, неподвижно стоящий на камне и глазеющий на море?

– Я жил здесь, когда был ребенком… – сказал он. – Стоял на этих камнях и охотился на щук с деревянной острогой… У нас здесь был хутор, прямо в лесу.

– Вот как… Но сейчас-то никакого хутора нет.

– Нет. Его снесли.

Охранник задумался. Он, похоже, не слышал его последних слов.

– А как вы сюда попали?

– Пешком.

– А предупредительных надписей не видели?

– Нет.

– А ограду? Как вы могли не видеть ограду?

Возвращенец покачал головой – нет, и ограду не видел. Поморщился и взялся за поясницу будто хотел ее потереть.

Нащупал рукоятку пистолета. Тот самый «вальтер», купленный у Эйнара Валла.

– Хутор тогда назывался Рёдторп, – сказал он. Вынул пистолет из-за пояса и держал за спиной, по-прежнему вроде бы потирая поясницу. – Лом у нас был небольшой, но построен на совесть, еще мой дед строил. Мы здесь и жили, с матерью и сестрой Гретой. И еще отчим, Свен. Но Свен мечтал уехать в другую страну, так что мы так и сделали… Пешком в Марнес, оттуда на поезде в Боргхольм, а там на паром…

– О'кей, – жестко сказал охранник. – Пора сходить на берег.

Возвращенец кивнул, неуверенно перешагнул на соседний камень и остановился:

– Ногу свело.

– Погодите, я вам помогу, – без энтузиазма сказал парень.

Возвращенец ждал его. С пистолетом за спиной. С пляжа по-прежнему доносились смех и женский радостный визг.

Пять шагов по камням, охранник встал рядом с Возвращенцем и протянул ему руку. Возможно, с удовольствием – почему не помочь немощному старцу?

– Держитесь за мое плечо.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Возвращенец, не сводя глаз с шеи охранника.

Вынул пистолет, снял с предохранителя и прицелился.

Охранник схватился за уоки-токи, но было уже поздно.

Старик нажал спусковой крючок.

Грохнул выстрел. Охранник покачнулся, дернул ногой, будто ища опору, и повалился в воду Каскад брызг, маленький пенный водоворотик, и все закончилось.

Возвращенец проследил, как тело исчезло в глубине и успокоилась вода.

Огляделся и прислушался. Пистолетный выстрел скрыть трудно, наверняка кто-то слышал. Но понял ли, что это? Короткий, упругий грохот, без эха. Деревья заглушают звук, он знал это. В лесу выстрел не так слышен, как, скажем, на берегу.

Пекка услышал выстрел. Поднялся из кустарника с открытым ртом и медленно пошел к берегу.

Секунд через десять тело всплыло на поверхность, лицом вверх. Из открытого рта пузырилась вода, руки подергивались.

– Он жив, – прошептал подошедший Пекка.

Возвращенец вытянул руку с пистолетом, опустил под воду и выстрелил охраннику в голову, на этот раз почти беззвучно.

Пузырьки исчезли.

Все стихло. Лаже крики на пляже прекратились.

– Надо достать его из воды.

– Что?

Возвращенец не ответил. Никого. Похоже, никто не слышал выстрела. Если он что и умел, так это обращаться с трупами.

Согнулся, уцепился за пояс охранника и потянул тело к берегу:

– Помоги же!

Пекка медленно, как лунатик, вошел в воду и взялся за руки трупа.

Они вытащили тело на берег и отволокли в лес, где их не было видно.

– О, черт… – пробормотал Пекка. – Черт, черт, черт…

Возвращенец не обращал на него внимания. Стянул с трупа мокрую рубаху и брюки. Под кустами шиповника, всего в нескольких метрах, была старая канава. Он приказал Пекке вытащить оттуда большие камни. Канава сразу стала глубже, и он закатил в нее обнаженный труп. Принес с берега большую охапку гниющих водорослей, забросал труп, чтобы заглушить запах, и завалил в несколько слоев камнями. Все это заняло довольно много времени.

Возвращенец отошел на шаг и постоял, оценивая свою работу. Могильный курган в лесу. Труба. Поменьше, чем на берегу в Стенвике, но все же курган.

– А ты… и раньше это делал?

– Не здесь, – спокойно сказал Возвращенец.

Он прекрасно знал, что будет происходить в могиле. Птицы не почувствуют запаха и не станут кружить над курганом, не будут привлекать внимание. Зато насекомые скоро обнаружат могилу. Может быть, уже обнаружили. Мухи проберутся между камнями и уже через несколько часов отложат свои яйца. Одежда им не помешает – не зря он ее снял. Из яичек вылупятся голодные личинки и тут же начнут жрать. Они быстро объедят труп, и тогда запах исчезнет. А через два месяца останется только скелет.

Но к тому времени его уже здесь не будет. Он посмотрел на море:

– Что с баржей?

Пекка вздрогнул – он не мог оторвать взгляд от кургана.

– Ее снимают с навигации. Будут там делать ресторан.

– Хорошо. Нам пора.

Возвращенец в последний раз посмотрел на свою работу и зашагал в сторону ограды – легким, пружинистым шагом, несмотря на возраст и несмотря на то, что только что убил человека. У него по-прежнему был потенциал.

Юнас

Ленивое воскресное утро. Уже не так рано, но почти никого не видно. Юнас стоял на веранде виллы и смотрел, что происходит вокруг. А вокруг происходило лето. Корабли и лодки в проливе, купальщики на пляже, то и дело проскакивающие по береговой дороге машины. Скалистые откосы переливаются красным и голубым. Маки и синец каким-то образом пробиваются сквозь камни и цветут почти что сплошным покровом.

Но что-то случилось. Лверь в дом за его спиной была открыта настежь, и оттуда слышался голос дяди Кента – он говорил с кем-то по телефону. Обычно голос его прямо сочился добродушием, но сейчас дядя был явно чем-то раздражен.