Читаем без скачивания Падение небес - Дмитрий Казаков

Олен кивнул, понимая, что на душу легла дополнительная тяжесть: разговор с Саттией, после которого они очевидно рассорились, а теперь еще и подозрения насчет Бенеша. Что дальше – открытая измена со стороны весельчака Гундихара или бегство Рыжего?

Проехали несколько городков, выстроенных словно под копирку – вытянутых вдоль единственной улицы, занятой тавернами и большими постоялыми дворами. Заночевали в одном из них, в заведении под названием «Имперский меч». Его хозяин оставил название, но вывеску успел подновить: на месте, где ранее была Синяя Луна, красовался герб Золотого государства.

Увидев его, Олен помрачнел еще больше.

Утром, едва выехав, попали в настоящую метель. Резкий ветер с севера принес черные облака, из тех посыпались белые хлопья, закружились, устилая размякшую от весеннего тепла землю. Стремительно похолодало, причем так, словно зима решила вернуться.

– Чт-то за ер-рунда, клянусь с-сапогами моего прадеда? – клацая зубами, вопросил Гундихар. – Мы ж не у Льдистых гор, где лето длится од-дин день? Тут должно быть тепло!

– Порядок мира нарушен, да, – сказал на это Бенеш. – Скрепы трещат, пути ветров падают. Можно ожидать… ну, всего странного.

Метель закончилась довольно быстро, но неприятный, режущий ветер и холод остались. О теплой одежде путники, прибывшие из южных краев, не позаботились, и поэтому мерзли.

Новых городов и даже деревень, как назло, долго не встречалось. Дорога тянулась через слегка всхолмленную степь, покрытую кое-где полосами кустарника и небольшими рощицами.

Когда на западном горизонте показалось темное пятнышко, Олен решил, что это очередные заросли.

– Орки, – сказал тар-Готиан, чье зрение было куда лучше человеческого. – Около сотни, скачут сюда.

– И чего этим клыкастым надо? – заворчал гном, чью бороду нещадно трепало ветром, а нос от холода был красным, точно свекла. – Сидели бы в своих юртах, или кибитках, или как они там называются?

– Орки служат Харуготу, – проговорил Олен, вспоминая разговор с Махридом Богалаком. – Шах Шахияр – его союзник, так что это наверняка какой-нибудь разъезд. Нужно ждать худшего, но сначала с нами будут разговаривать…

Пятнышко приблизилось, распалось на отдельные точки. Стало видно, что это всадники, что они мчатся, пригнувшись к гривам коней, и что их на самом деле чуть меньше сотни.

– Нет, ты ошибся, – сказал эльф, когда один из орков резко выпрямился, и в воздух взвилась первая стрела.

За ней последовали другие.

Олен даже не успел удивиться, пришлось выхватывать меч и отбивать летучие снаряды. Отразил два, еще один свистнул в локте от лица, и после этого вступила в дело Саттия. Короткий жест, взмах руки, и находившиеся в воздухе стрелы превратились в облачка черного пепла. Судя по разочарованным воплям, что-то случилось и с луками в руках зеленокожих.

Орки взвыли, точно волчья стая, и в вое этом послышались злость и жажда крови. Пришпорили лошадей. Сквозь прореху в тучах упал солнечный луч, и в руках уроженцев степи засверкали мечи.

Разговоры в планы «разъезда» точно не входили.

– Ух, повеселимся, ха-ха! – завопил Гундихар, взмахнул «годморгоном» и едва не выпал из седла. – Только дайте мне с этой животины слезть и на твердую землю встать, и тогда я им покажу!

Коней придержали, развернули в ту сторону, откуда накатывалось орочья лава. Тар-Готиан и Саттия успели выпустить по нескольку стрел, и каждая нашла цель. Но атакующих это не остановило, они только заорали еще громче. Олен увидел безумные, выпученные глаза, перекошенные лица, и Сердце Пламени само пробудилось к жизни. Выплюнуло настоящее полотнище снежно-белого огня, прошитого десятками красных нитей.

Истошное, полное боли ржание понеслось над степью. Пламенный вал опал, и почти две дюжины орков стали грудами обгорелой плоти. Остальные словно этого не заметили, преодолели выжженную полосу и обрушились на вставших тесной группой путешественников.

Борясь со слабостью, Рендалл вскинул ледяной клинок, отразил выпад здоровенного орка. Стремительным тычком поразил его в горло и повернулся к следующему. По легкому движению за спиной понял, что Рыжий покинул место на конском крупе.

Харальд бился молча и спокойно, Саттия и тар-Готиан прикрывали Бенеша. Гном, соскочивший с лошади, размахивал цепом, целясь по конским мордам, и в первый же миг спешил двоих противников.

Начальный натиск они выдержали, не получив ни единой раны, но врагов было слишком много.

– Бенеш! – крикнул Олен, увернувшись от нацеленного в голову удара. – Сделай ты что-нибудь!

– Не могу… – ответил молодой маг, и его голос неожиданно четко прозвучал среди лязга клинков, ржания и конского топота. – Мое оружие не против живых, а против смерти и тех, кто несет ее…

«Непонятные принципы! – вспомнил Рендалл слова Харальда. – Ладно хоть в спину не бьет…»

Свалил еще одного орка, ударил прямо в раззявленный для крика рот. По ледяному клинку побежали голубые сполохи, лезвие запульсировало, алчно впитывая текущую по нему кровь. Олен почувствовал, как через эфес в тело хлынула сила, жестокая и мрачная, годившаяся только для одного – убивать, и в этот момент он не нашел силы противостоять ей.

Сражавшийся рядом Харальд только хмыкнул, когда Рендалл зарычал, словно хищный зверь, и направил коня вперед. Задвигался с такой скоростью, что очертания его фигуры размылись, а меч превратился в облако голубоватых бликов.

Человек, и вообще смертный, не мог так сражаться. Даже сам странник по мирам с трудом успевал следить за выпадами наследника безарионского трона. Ну а бог не стал бы вести себя подобным образом, да и не становятся люди богами, что бы ни говорили об этом жрецы.

Харальд подумал, что Олен – человек не в большей степени, чем Бенеш, хотя его ненормальность проявляется не так откровенно. Отвлекся, чтобы лишить жизни парочку истошно визжавших орков, и решил, что в этом случае промолчит.

Незачем смущать Рендалла сомнениями, ему и так нелегко.

Олен прошел сквозь строй орков, точно коса по траве. Опытные, умелые воины ничего не смогли с ним поделать, не сумели защититься. Многие даже не успели осознать, что умирают, другие вскинули мечи, и свет померк в их глазах. Но ни один не отступил, не струсил.

За Рендаллом осталась настоящая просека, точно за отрядом неутомимых лесорубов.

– Бей, во имя Аркуда! Наша берет! – заорал Гундихар так же громогласно, как требовал пива в таверне, чтобы похмелиться после пьянки.

С испуганным ржанием метнулись прочь кони, чьи наездники лишились жизни. Уцелевшие орки завопили и, словно забыв о других врагах, ринулись на Олена со всех сторон. Наскочили… и один за другим начали вылетать из седел, выплескивая кровь из ран…