Читаем без скачивания Матильда Кшесинская. Жизнь в изгнании. Документальная повесть - Галина Вервейко

В 1812 году крепость была перестроена. В ней появились первые улицы: 1-ая и 2-ая Солдатские и Кабардинская (в честь Кабардинского полка, который перестраивал крепость). В этом же году появилась первая купальня на три ванны.

В это время генерал А. П. Ермолов сыграл основную роль в становлении и развитии Кисловодска. При нём передний край Кавказской линии был перенесён значительно южнее и набеги горцев прекратились. В 1822 году были выделены значительные средства на обустройство слободы.

По проекту двух братьев – Иоганна и Иосифа Бернардацци – над источником была построена двухэтажная роскошная ресторация (казённая гостиница) с колоннадой и лестницей, спускавшейся в парк и к источнику. И под лестницей был устроен грот. Позднее он будет называться Лермонтовским. В ресторации был обширный зал для танцев и балов, а также находились помещения для приезжающих на курорт.

В 1820-е годы в Кисловодске дважды побывал Александр Сергеевич Пушкин. В 1820 году во время своей первой поездки на Кавказ он приехал с семьёй генерала Н. Н. Раевского. Второй раз Пушкин приехал в Кисловодск в 1829 году, где проживал сначала в ресторации, а потом в доме А. Ф. Реброва.

В 1823 году по приказу генерала Ермолова начались работы по устройству кисловодского парка.

В середине XIX века по проекту архитектора Уптона была перестроена вновь Кисловодская крепость. Также им было построено здание Нарзанной галереи в средневековом английском стиле, которое строилось десять лет – с 1848 по 1858 годы.

Благоприятный климат Кисловодской слободы и её минеральные воды стали привлекать богатых людей. Здесь стали обосновываться известные купеческие и дворянские фамилии, представители столичной интеллигенции. Так, в знаменитом доме помещика Алексея Реброва гостили Михаил Юрьевич Лермонтов и Лев Николаевич Толстой.

25 июня 1903 года Кисловодская слобода по Указу Николая II была преобразована в город Кисловодск. И рядом с Курзалом в Верхнем парке построили прекрасную музыкальную раковину, которую назвали хрустальной за её высокие акустические свойства.

21 июля Матильда с Андреем пили кофе у балетмейстера Михаила Михайловича Фокина с его женой Верой Петровной – танцовщицей. И всё говорили об одном и том же: оставаться или ехать обратно? Что будет дальше? На что решиться? (Фокины всё-таки вернутся в Петроград, в Мариинский театр, но уже с 1918 года будут жить за границей до конца своей жизни, сначала в Стокгольме, а затем в США).

Прошла ещё неделя, и 29 августа в Кисловодск приехала сестра Матильды Юлия Феликсовна со своим мужем Али. Они поселились на той же даче в соседнем флигеле. 21 сентября приехал из Петербурга Великий Князь Борис Владимирович, брат Андрея.

Вскоре выяснилось, что возвращаться в Петербург ещё нельзя. Лучше пережить зиму в Кисловодске. Дом Кшесинской и не думали возвращать, и было неизвестно, отдадут ли его. Нужно было искать зимнее помещение с отоплением. Матильда Феликсовна нашла другую дачу на Вокзальном переулке. Она принадлежала инженеру Беляевскому. Дача была с садиком, уютно обставленная. Хозяева жили на другой части дачи, совершенно независимо. И Матильда нашла себе кухарку и обзавелась небольшим хозяйством. Роскоши, к которой привыкла Кшесинская, конечно, не было, но она была рада и тому, что ни от кого не зависит, а живёт у себя. После скитаний по чужим квартирам в Петрограде в течение четырёх месяцев стало легче на душе. Переехали они на новую дачу в первых числах октября. С ними переехали и Юлия Феликсовна со своим мужем.

Пётр Владимиров – друг и молодой партнёр Матильды Кшесинской по Мариинскому театру – приехал из Сочи, где он лечился. Он тоже поселился на этой даче. Однажды он вздумал покататься верхом на лошади. Это закончилось плачевно: он упал с лошади и сломал себе нос. Довольно долго он после этого лежал в перевязке. А нос так и остался приплюснутым. На этот счёт кто-то сочинил историю об их дуэли с Великим Князем Андреем Владимировичем, который якобы стрелял в него из ревности к Матильде, и попал в нос… Кшесинскую сначала такие сплетни возмущали, она старалась оправдываться, что всё было не так, но со временем она и её окружение стали воспринимать такие слухи с юмором: на каждый роток не накинешь платок.

Петр Николаевич Владимиров в 1917 году был двадцатичетырёхлетним молодым человеком. Шесть лет назад, в 1911 году, он окончил Петербургское хореографическое училище, после чего стал партнёром Матильды Кшесинской. Он стал близким другом её семьи. Но после революции Матильда Феликсовна перестала танцевать, и их пути разошлись. Пётр Владимиров сначала возвратился в Мариинский театр, но позже тоже эмигрировал в Европу. Сначала он выступал в антрепризе Дягилева. Позже стал танцевать в труппе Анны Павловой, и последние три года жизни балерины был её партнёром. После сорока лет, в 1934 году, Пётр Николаевич уехал в США, где он до конца жизни преподавал в школе Американского балета и работал репетитором в Нью-Йорк Сити балле.

Когда жизнь потихоньку наладилась, то Кшесинская стала ходить в гости, посещая своих петербургских знакомых, которых в Кисловодске оказалось немало. Матильду угнетала мысль, что Великий Князь Сергей Михайлович остался в Петербурге и подвергает совершенно напрасно себя опасности. Она написала ему, чтобы он приезжал к ним в Кисловодск. Но Сергей продолжал откладывать свой приезд. Он всё надеялся освободить дом балерины. Также Великий Князь хотел переправить свои драгоценности, оставшиеся от матери, за границу, и положить их на имя Кшесинской. Он обратился к английскому послу, чтобы он помог это сделать, но тот отказался ему помочь. Сергей Михайлович хотел также спасти мебель из дома Кшесинской и перевезти её на склад к Мельцеру. Но даже, если он и успел это сделать, то это тоже в будущем оказалось бесполезным.

В октябре 1917 года Пётр Владимиров, оправившись от своего падения, решил вернуться в Петербург на службу в театр. Он обещал помогать Великому Князю Сергею Михайловичу насколько это будет в его силах. И своё обещание он выполнил. Не желая оставлять Сергея Михайловича Романова одного в Петрограде, он не стал возвращаться в Кисловодск, когда появилась такая возможность, а стал добиваться его переезда в Финляндию. Но из этого ничего не вышло. Бумаги были сделаны только на имя Великого Князя. Но он был в то время болен и не мог ехать без своего человека, который ухаживал за ним. Кроме того Сергей Михайлович боялся покидать Россию, как и другие члены Императорской фамилии, боясь навредить этим Николаю Александровичу Романову – недавнему Царю Николаю Второму. Когда он закончил все дела Матильды и всё-таки собрался ехать в Кисловодск, то было уже слишком поздно. Большевики взяли власть в свои руки. И путешествовать по России тогда было невозможно: бегущие с фронта солдаты могли выбросить пассажиров из вагонов, чтобы быстрее доехать домой.

В Кисловодск дошли известия о том, что произошёл в Петрограде большевистский переворот. Были конфискованы банки, сейфы и всё имущество «буржуев». Все богатые люди в один день стали нищими. У Кшесинской исчезла последняя надежда когда-либо вернуть свой дом. Она также поняла, что больше не имеет возможности вернуться в Петербург. Но больше всего ей было жаль писем Ники (Николая Второго), которые она столько лет хранила со времён их романтической юности, и последней его карточки, которую она оставила на квартире у Юрьева.

Письма Николая Матильда уложила в шкатулку, которые отдала своему большому и преданному другу Инкиной – вдове артиллериста. Кшесинская была уверена, что её подруге не грозят обыски и преследования. Её дочь была подругой детства сына Вовы. Матильда Феликсовна всё-таки надеялась, что когда-нибудь ей всё-таки вернут её самые дорогие воспоминания…

Матильда с Юлией в то время очень тревожились за своего брата Юзю и его семью, которые остались в большевистском Петрограде. Юзеф писал им невесёлые письма. В столице был голод, достать продукты было невозможно. С утра все шли в очереди, которые выстраивались у продовольственных распределителей. Однажды ему довелось увидеть жуткую картину: люди на улице дрались с голодными собаками возле трупа умершей лошади… «В квартире у нас стужа, – писал сёстрам Юзеф Феликсович, – водопровод замёрз, топим печку дровами от разобранных домов, мебелью, книгами, спать ложимся не раздеваясь. Гоняемся сутки напролёт за „пайками“, ибо за деньги купить ничего нельзя. Отменили плату за городской транспорт и электричество, но трамваи почти не ходят, а электричество то и дело отключают…» Матильда просила в письмах Юзю узнать, что там теперь с её особняком. Но достоверно узнать, что там в настоящее время внутри было невозможно: «Ездил по твоей просьбе на Каменноостровский. Попасть в дом невозможно, здесь теперь – главный большевистский штаб, толпы народа у подъезда и вокруг, в основном солдаты, у парадного входа дежурит броневик. Слышал, что, на втором этаже, где была спальня Вовы с балконом, живёт их предводитель Ленин с женой. Ожидают переезда новых властей в Москву, но пока всё остаётся по-прежнему».