Читаем без скачивания Книга пощечин, или Очередная исповедь графомана - Валерий Михайлов

Когда еще все было хорошо, он напросился в гости в Старочеркасск. Приехал в костюме, при орденах.

Во время его визита во двор забрели соседские куры.

– Чьи они? – поинтересовался Мальчонка.

– Да так, ничьи, – ответила мама.

– Раз ничьи, будут наши, – решил он и бросился их ловить. Куры выскочили на улицу, он следом.

Пришел Валеркин приятель, Лешка. Мальчонка к Лешке.

– Давай, – говорит, – вдвоем их поймаем.

– А зачем я их буду ловить, если это наши куры? – удивился Лешка.

– Ваши? А я думал ничьи, – разочаровано ответил Мальчонка.

Последним женихом был шизофреник из соседнего подъезда. Когда на него находило, он бросался на жену с кулаками за то, что она якобы у всей округи сосет, и только у него брезгует. Когда нам делали капитальный ремонт дома, всем поменяли унитазы. Он сначала достал сантехников требованиями демонтировать старый унитаз так, чтобы его не повредить, а потом запер его в своей комнате, чтобы жена не украла. Унитаз он пытался продать.

Встретив как-то меня на улице, он начал расхваливать маму, а потом сказал, что дело взрослое, что она ему нравится, и попросил меня это ей передать.

Я передал.

– Вот почему, что ни говно, то ко мне липнет? – отреагировала мама.

– Не бери в голову, – ответил я.

На следующий день он поймал меня на улице и спросил:

– Ну что она сказала?

– Ничего, – ответил я.

– Ничего… – разочарованно повторил он.

Спустя какое-то время после отъезда уродственников мама попала в больницу с аритмией. Брат постоянно звонил по телефону, интересовался ее здоровьем, долго расспрашивал, что и как, спрашивал, почему я не положил ее в областную больницу, звонил врачам… Двоюродный брат, тот сразу дал тысячу рублей, тогда это были деньги, на лекарства.

– Если нужна помощь, говори, – сказал он.

Выписали маму через пару недель. Все было нормально. Она вышла на работу. Брат продолжал звонить по несколько раз в день, интересоваться здоровьем.

– У нас здесь всем в таких случаях ставят кардиостимуляторы. Хочешь, я все организую? – предложил он. – Проезд и все такое…

Мама, естественно, отказалась. Куда ей было ехать с таким здоровьем, да и зачем.

А еще через пару месяцев… Мама вернулась с работы, сели обедать. Разговор шел ни о чем: бытовая житейская ерунда. Вдруг мама захрипела и обмякла, как мешок с тряпками.

«Скорая» приехала быстро. Фельдшер, уставшая женщина средних лет, буквально изрешетила маму уколами.

– Надо срочно поднять ей давление…

В тот день маму положили в реанимацию.

– Вы кем ей приходитесь? – спросил меня дежурный врач реанимационного отделения.

– Сын.

– Очень хорошо… В общем, она очень тяжелая. Мы вызвали специалистов из областной больницы. Надо ставить временный кардиостимулятор. Если они успеют… – он развел руками, – то, что от нас зависит, мы сделаем, а там…

Специалисты приехали через два часа. Успели. Все это время вокруг мамы кружили дежурные врачи и медсестры. В себя она пришла только под утро, после пяти часов комы.

Как мне потом рассказали, она устроила там настоящий спектакль. Ей показалось, что все эти люди у нас дома, что со мной что-то случилось, а ей не хотят говорить. В конце концов, мама заставила клясться дежурную медсестру, что со мной все хорошо…

– Вы ведь тоже доктор? – спросил врач, когда я утром пришел в больницу.

– В какой-то степени.

– Я хочу, чтобы вы поняли… Она была в коме пять часов. Сейчас и какое-то время еще она будет вести себя несколько неадекватно. Чтобы вы были готовы…

Чтобы вы были готовы… Пять часов комы могли превратить ее в кого угодно.

Вечером позвонил брат:

– Как мама?

– Пришла в себя. Но пять часов она была без сознания.

– И что?

– Все, что угодно.

– Это пройдет?

– Не знаю.

– Тогда, может, лучше ее не лечить, чем так?

– Все еще может быть хорошо.

– Ты подумай.

– Ладно. Ты мне вот что скажи, ты говорил, что готов оплатить стимулятор. Это так?

Он ответил что-то уклончивое, а потом добавил:

– Если надо, ставь самый лучший.

– Импортный стоит 5 штук баксов.

Мамуля, тем временем (ее перевели в терапию, и в палате постоянно толпились посетители), всем рассказывала, что Коля пообещал взять на себя расходы по предстоящей операции. Она говорила это не без гордости за себя и за своего сына. Я был настроен скептически, особенно после того, как он более трех лет отдавал деньги, которые взял на пару месяцев. По другим долгам он вообще отказался платить.

– Вот как заплатит, тогда и будешь говорить, – сказал я маме.

В областной больнице маму приняли хорошо. Операцию делал тот же врач, который ставил ей временный стимулятор: молодой, симпатичный парень. Сделал все на совесть. Хочу сказать, что ни у нас в больнице, ни там не было даже намека на деньги, естественно, кроме официальной оплаты за аппарат. Не надеясь на брата, я выбрал отечественный. Тогда мамино сердце работало еще само, и аппарат должен был его только страховать. Стоил он в районе штуки баксов. Конечно, я «сказал спасибо» всем, включая областных специалистов, но уже потом, при прощании. Наконец, ее выписали домой. Вечером позвонил брат.

– Как ты?

– С того света вернулась. Теперь уже хорошо, – ответила мама.

– Мы за тебя молились.

– Нам пришлось занимать деньги. Полторы тысячи долларов. Ты поможешь?

– Все будет, как надо.

На следующий день брат позвонил снова.

– Я узнавал, операция должна была быть бесплатной. Вас обманули. Они там все проходимцы и воры…

– Не надо, Коля, – поморщилась мама, – не хочешь, не надо, я у тебя ничего не требую. Ты сам предложил…

Утром пришла Солнце.

– Не знаю, нужно мне говорить или нет… Звонил Колька.

– Чего ему? – насторожился я.

– Он представился, а потом сказал: нечего заставлять больную женщину выпрашивать деньги, и пусть твой Михайлов сам платит по своим счетам.

– Значит, я ему не мать, – заплакала мама.

– Да ну его на хуй! – решил я.

– Может, не надо было говорить… – Солнце чувствовала себя не в своей тарелке.

– Ты все правильно сделала.

Следующая напасть случилась через 7 лет. Я проснулся от какого-то грохота около 6 утра. Решив проверить, что это был за шум, я обнаружил маму лежащей на полу у себя в комнате. Ее лицо было удивленно-растерянным. Я помог ей подняться и сесть в кресло.

– Что случилось? – спросил я.

– Не знаю, – ответила она. – Я встала, как обычно, и…

Я измерил ей давление. Оно было повышенным, но не настолько, чтобы от него падать в обморок.

– Ты ничего себе не сломала, не отшибла? – спросил я.

– Нет… А что случилось?

– Не знаю. Я тебя нашел уже лежащей на полу.

– Правда? – удивилась мама. Она ничего не помнила. Мне пришлось раз шесть повторить свой рассказ, а потом мама выдала:

– Представляешь, я забыла, как идти на работу. Вот выхожу я из дома, а, что делать дальше…

От ее слов меня словно по голове чем-то тяжелым ударило. Успокоив более или менее маму, я позвонил Эмме Алексеевне, маминой медсестре. Объяснил все. На следующий день мама отправилась с ней в больницу. Маму положили в неврологию, в палату на 2 человека, сделали по блату какой-то укол… От этого укола она чуть не умерла, а заодно и приобрела аллергию на кучу лекарств, включая основные препараты от давления. И начался у нас сущий ад: ночью «скорые», днем припадки с падениями и потерей сознания… Во время приступов она на пару секунд теряла сознание. При этом ее лицо становилось жутким: Совершенно безумный взгляд, блуждающие глаза… Короче говоря, зрелище не для слабонервных. Несколько раз приступы случались на работе.

Однажды мама встала взять историю болезни, и с ней случился приступ. Эмма Алексеевна попыталась ее поддержать, в результате они упали обе. Лежат. Мама снизу, Эмма Алексеевна сверху. Встать не могут. Зашел больной. Тоже пожилой, под девяносто лет, человек.

– Что это вы тут делаете? – спросил он.

– Да это я от высокого давления потеряла сознание, – соврала мама. Она стеснялась своих припадков.

– Нет, барышни, это не давление. Это старость, – ответил он.

В другой раз пришел на прием к маме алкаш. Когда он жаловался на жизнь, с мамой случился приступ. Она не упала, лишь наклонила вниз голову, а когда пришла в себя, посмотрела на него безумным взглядом. Увидев ее лицо, он побледнел и начал бормотать самому себе:

– Я вчера перепил, я вчера перепил…

В приемной в это время сидела слегка вольтанутая баба. Она бухнулась на колени и взвыла молитву во весь голос.

Мужик из кабинета бегом бежал.

Невропатолог из поликлиники, молодая и бесцветная внешне женщина, признавшись маме, что понятия не имеет, что с ней, и чем это лечить, посоветовала обратиться в «Центр здоровья». Мама решила, что она дура, я же сделал обратный вывод: в отличие от кретинов в белых халатах эта женщина была в состоянии признать собственную некомпетентность, что свойственно не дуракам.