Читаем без скачивания Андрей Боголюбский - Алексей Карпов

Не оставил в покое Всеволод и ещё одного своего племянника — Юрия Андреевича, последнего оставшегося в живых сына Андрея Боголюбского. Подобно тому как сам Андрей некогда не стерпел присутствия в своей земле племянников Ростиславичей, его младший брат изгнал за пределы княжества его собственного сына — опасного конкурента в борьбе за власть. Судьба Юрия Андреевича, несомненно, заслуживает того, чтобы рассказать о ней в книге.

После вынужденного ухода с новгородского княжеского стола Юрий оказался во Владимире. Очевидно, его рассматривали в качестве одного из претендентов на владимирское княжение — вместо ненавистного Ростиславича. Выбор владимирцев, однако, остановился на его дяде, Михаиле Юрьевиче. В мае 1175 года Юрий вместе с владимирцами встречал дядю в Москве — и это последнее упоминание о нём в русских летописях{387}.[210] О том, что случилось с ним дальше, рассказывают иные источники, а именно грузинские и армянские.

Оказывается, оставшийся «малолетним после отца», русский «царевич», сын «великого князя русского Андрея», подвергся преследованиям со стороны своего дяди Савалата (то есть Всеволода) и вынужден был удалиться «в чужую страну» — очевидно, к половцам, где застают его последующие события. Во всяком случае, около 1184–1185 годов он определённо пребывал в «городе кипчакского царя Севенджа» (или, по-русски, Севенча){388}.[211] Когда именно Юрий Андреевич был изгнан из Владимира, мы не знаем, но скорее всего это произошло вскоре после утверждения Всеволода Юрьевича на владимирском княжеском столе. Получается, что сын Боголюбского провёл среди половцев лет восемь или около того.

Это, конечно, необычно для русского князя. Но во второй половине XII века немало русских оказывалось в половецких станах — кто вынужденно, а кто и по своей воле. (Вспомним вдову черниговского князя Владимира Давыдовича, ставшую женой половца Башкорда. Немало русских, включая русского священника, находилось в окружении князя Игоря Святославича, попавшего в плен к знаменитому Кончаку. А сын Игоря Владимир женился в половецком плену и вернулся на Русь уже с женой и ребёнком. О присутствии русских среди половцев свидетельствуют и многочисленные русские имена представителей половецкой знати.) Половцы в те времена тесно общались и с другими своими христианскими соседями — грузинами. Как известно, в Грузию, спасаясь от наступления Владимира Мономаха, ушёл отец Кончака хан Отрок со всей своей громадной ордой. После его возвращения в половецкие степи в Грузии осталось множество половцев, которые постепенно смешивались с грузинами. И именно наличие этих связей определило судьбу князя Юрия Андреевича.

В 1184 году умер грузинский царь Георгий III, и на престол взошла его дочь, восемнадцатилетняя Тамара (или, по-грузински, Тамар), бывшая ещё девой и блиставшая — особенно в глазах своих подданных — удивительной, ни с чем не сравнимой красотой, зрелой, не по годам, мудростью, нравственным совершенством и исключительным благочестием[212].

Косы царственной — агаты, ярче лалов жар ланит.Упивается нектаром тот, кто солнце лицезрит……Перлы уст её румяных под рубиновым покровом, —Даже камень разбивают мягким молотом свинцовым!.. —

так описывал свою царицу великий Шота Руставели («Витязь в тигровой шкуре», перевод Н.А. Заболоцкого).

Выбор жениха для «богоравной» девы стал делом государственной важности, и в кандидатах на эту роль недостатка не ощущалось. Взоры части сановников обратились к живущему у кипчаков русскому «царевичу» — во-первых, как к особе «царской» (или по крайней мере княжеской) крови, во-вторых, как к человеку православной веры, что имело тогда для грузин первостепенное значение, ну а в-третьих, очевидно, потому, что изгнанный из собственной земли, он, казалось, будет полностью зависеть от пригласивших его людей и послужит послушным орудием в их руках. Кандидатура Юрия была предложена уже упомянутым выше Абуласаном, «эмиром Картлийским и Тбилисским», который вкратце изложил перед собравшимися известную нам историю изгнания «царевича» из Руси и его появления среди кипчаков. Надо заметить, что на выборе русского настаивала и родная тётка царицы Тамары Русудан, наиболее влиятельная в то время при грузинском дворе. Если верно, что именно она в первом браке была недолго замужем за киевским князем Изяславом Мстиславичем (впоследствии Русудан вышла замуж за хорасанского царя, но вновь быстро овдовела и вернулась в Грузию), то она очень хорошо представляла себе ситуацию на Руси. Правда, Изяслав был непримиримым противником Юрия Долгорукого, деда русского жениха, — но последний давно уже был оторван от своей родни и обижен ею, так что это обстоятельство могло послужить лишь в его пользу. Весной 1185 года в Кипчакскую землю за Юрием был послан влиятельный тбилисский купец Занкан Зоровавель. «Меняя в пути лошадей, он не замедлил явиться туда, забрал с собою и доставил… юношу доблестного, совершенного по телосложению, приятного для созерцания» — таким увидел будущего царя младший современник и первый биограф царицы Тамары, автор сочинения, известного под названием «История и восхваление венценосцев». К тому времени Юрию было лет двадцать или около того. Хотя Тамара предлагала не спешить, дабы получше узнать жениха, «царица Русудан и военные настояли на своём, вынудили у неё согласие и устроили свадьбу, сообразную с её олимпийским величием и царственностью, беспримерную и трудно представимую», причём веселье, развлечения и одарения подарками «продолжались целую неделю».

Брак Юрия с грузинской царицей продлился два с половиной года[213]. За это время он успел совершить несколько весьма успешных походов, показав себя незаурядным полководцем. Уже вскоре после свадьбы «царь руссов и абхазов» (то есть грузин — так называет его источник) разорил Каре; затем во главе войска опустошил «страну парфян» (сельджуков), завладел главным городом этой страны Двином и, «захватив с собою сокровища и пленных», «вернулся назад к совершеннейшей и блистательной Тамар». За этим последовали ещё несколько удачных войн, а также путешествие царя и царицы к границам державы, в частности для совместной охоты.

Идиллии, однако, не получилось. Напротив, отношения между царственными супругами настолько разладились, что спустя два с половиной года Юрий был изгнан из Грузии. Грузинские источники обвиняют во всём исключительно «русского, именуемого скифом», рисуя его облик самыми чёрными красками и обвиняя во всех мыслимых пороках и преступлениях. По свидетельству ещё одного биографа царицы Тамары, автора её жизнеописания, уже вскоре после свадьбы «у русского стали обнаруживаться скифские нравы: при омерзительном пьянстве стал он совершать много неприличных дел, о которых излишне писать», так что всё это причиняло особенные страдания его прекрасной супруге. Помимо «скифского» пьянства и несоблюдения в чистоте супружеского ложа, в вину русскому была поставлена какая-то особая, звериная жестокость в отношении многих представителей знати. По словам того же источника, после обличений царицы «русский ещё более рассвирепел» и «стал совершать ещё более губительные проступки: он даже подверг без причины почётных людей избиению и пыткам путём вырывания у них членов»{389}. Что и говорить, преступления и в самом деле чудовищные! Но при этом часть сановников поддерживала русского царя, так что, наверное, не все в Грузии признавали его исчадием ада. Скорее, можно думать, что к тому времени до крайности обострилась внутренняя борьба в окружении царицы, и царь стал вмешиваться в неё, действуя при этом жестоко и самовластно. Не последнюю роль в его разладе с царицей и её окружением, наверное, сыграло и то, что Тамара так и не сумела родить от него наследника, — а ведь для этой цели Юрия, прежде всего, и приглашали на грузинский трон. (Второй брак царицы оказался удачнее: в 1188 году Тамара вышла замуж за осетинского царевича Давида-Сослана и вскоре родила от него сына, будущего грузинского царя Георгия IV Лашу.) Ну и, конечно, на отношение к нему царицы не могли не повлиять упомянутые пороки «скифа». Вряд ли они были полностью выдуманы хронистами — может быть, лишь слегка преувеличены ими. В результате Юрия вынудили отправиться в новое изгнание, на этот раз в Византию. Тамара провожала его, «проливая слёзы» (что не слишком вяжется с предыдущим рассказом о чудовищных злодеяниях её мужа), и «снабдила его несметным богатством и драгоценностями». Да и сам Юрий казался «несчастен» — и «не столько в виду низвержения его с царского престола, сколько вследствие лишения прелестей Тамар».