Читаем без скачивания Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования - Филип Шенон

Высокопоставленные официальные лица, опрошенные авторами колонки, признали, что план убийства кубинского диктатора Фиделя Кастро «рассматривался» высшим руководством ЦРУ в тот период, когда Бобби курировал Управление. Однако они отрицают, что этот план был одобрен и осуществлен.

По одной версии, для выполнения этого плана были набраны фигуры из мира организованной преступности. По другой версии, в Гаване поймали трех наемных убийц, и один из них, вероятно, пока еще жив и томится за решеткой. Эта информация расследовалась ФБР, но не подтвердилась.

Однако слухи о том, что Кастро узнал об американском заговоре против него и решил отомстить президенту Кеннеди, не утихают.

Они-то, вероятно, и подвигли неуемного окружного прокурора Нового Орлеана Джима Гаррисона начать собственное расследование убийства Кеннеди13.

Пирсона не порадовала эта колонка Андерсона. «Во-первых, статья плохая, во-вторых, не вызывает доверия, – писал Пирсон в своем дневнике 20 марта, уже вернувшись домой. – Наконец, она бросает тень на Бобби Кеннеди, но не говорит ничего конкретного»14. Однако эта статья подтолкнула развитие событий, которые показали Пирсону – а с ним Уоррену и Джонсону, – что многие важные моменты этой истории являются правдой. ЦРУ годами планировало убить Кастро, не гнушаясь помощью мафии. Роберт Кеннеди явно был в курсе этих коварных планов, и, возможно, ответственность за некоторые из них лежит на нем. А комиссию Уоррена, по-видимому, оставили в полном неведении об этом.

Однако о заговорах против Кастро знал еще один человек – Эдгар Гувер. 6 марта, через три дня после публикации колонки, ФБР направило в Белый дом секретный доклад с броским названием: «О намерениях Центрального разведывательного управления послать на Кубу гангстеров для убийства Кастро»15. В этом докладе перечислялось все, что было известно ФБР – и давно – о заговорах ЦРУ. Особо отмечалось, что Гувер лично в 1961 году предупреждал Роберта Кеннеди о привлечении к этому мафии.

В апреле президент Джонсон позвонил Пирсону и поздравил его с журналистским успехом. «Мы считаем, что заговор ЦРУ и мафии имел место, – сказал Джонсон. – Действительно, были попытки устранить Кастро с помощью “Коза ностры”, и след ведет к вашим друзьям из Министерства юстиции»16.

Пирсон понял, на кого намекает Джонсон. «Вы имеете в виду одного друга из Министерства юстиции», – уточнил Пирсон. Президент имел в виду Роберта Кеннеди. Впоследствии будут приводить слова Джонсона о том, что он был в ужасе от открытия: оказывается, при администрации Кеннеди «мы действовали на Карибах как какая-то корпорация убийц»17.

Поначалу последствия этого сенсационного открытия Пирсона были не так велики, потому что другие вашингтонские журналисты не могли проверить столь строго засекреченную информацию, а статьи Пирсона часто грешили недостоверностью, так что другие СМИ решили просто не обращать на него внимания. Если Уоррен и рассердился, что от него и от комиссии, носящей его имя, скрыли информацию о заговорах против Кастро, то публично он об этом не обмолвился ни словом. В его личной корреспонденции и канцелярских книгах из Верховного суда нет даже намека на то, что он пытался расспросить Даллеса о том, что знал бывший начальник шпионской службы об этих заговорах и почему утаивал это от своих коллег в комиссии. Даллес умер в 1969 году.

Бывшие штатные сотрудники комиссии, однако, не разделяли показной невозмутимости Уоррена и начали публично заявлять, что их обманули и лишили ценной информации, которая указывала на наличие заговора с целью убийства Кеннеди. Ли Рэнкин, обычно несклонный раздражаться, годы спустя сказал следователям Конгресса, что он был в ярости, когда узнал, что тайну от него скрывали – и ЦРУ, которое готовило заговоры против Кастро, и ФБР, которое о них знало. Он сожалел, что, работая в комиссии, был «таким наивным» и считал: «если президент США велел всем сотрудничать с нами, то все и расценят это как приказ»18. Комиссия, говорил он, «ошиблась, думая, что ФБР не станет ничего скрывать. И еще раз ошиблась, думая, что ЦРУ не станет утаивать информацию».

Джон Уиттен, старейший сотрудник ЦРУ, который первоначально отвечал за связи с комиссией Уоррена, сказал, что ужасно возмутился, узнав о готовившихся покушениях на Кастро, поскольку в 1964 году, когда он обязан был предоставить комиссии все без исключения разведданные ЦРУ, имеющие отношение к убийству Кеннеди, ему тоже ничего не сказали о заговорах. «Знай я об этом, я вел бы расследование совершенно иначе, – говорил Уиттен несколько лет спустя. – Действительно, кубинцы могли совершить это убийство в ответ на наши операции по устранению Кастро»19.

Уиттен сердился, в частности, на Ричарда Хелмса, которого в 1966 году президент Джонсон повысил в должности до директора ЦРУ. В конце концов расследование, проведенное Конгрессом, установит, что Хелмс лично утверждал операции по уничтожению Кастро, в том числе и с привлечением мафиозных структур. Потом Уиттен скажет, что Хелмс утаил от него – и тем самым от комиссии Уоррена – эту информацию, «потому что понимал: это выставляет в очень невыгодном свете и ЦРУ, и его самого». Подобное «недопустимо с точки зрения морали, добавит он, и это нельзя оправдать даже радением за честь мундира».

Хелмс придерживался совершенно другой точки зрения, выступая в 1970-е годы перед Конгрессом: подтвердив существование тайных планов против Кастро, он объяснил, почему не рассказал о них комиссии Уоррена. Как профессиональный разведчик, Хелмс, кроме всего прочего, обязан был хранить тайны. Сам для себя он решил, что заговоры ЦРУ против Кастро не имеют отношения к убийству Кеннеди, а следовательно, не видел причин рассказывать о них комиссии или своему заместителю Уиттену. «Мне такое даже в голову не приходило, – объяснял он. – Мы никогда не рассказывали за стенами Управления ни о каких секретных операциях»20. А кроме того, скажет впоследствии Хелмс, зачем ему было рассказывать комиссии о покушениях на Кастро, если он был уверен: один из членов комиссии – Даллес – знал о них все, и Роберт Кеннеди тоже о них знал. «Многим высокопоставленным лицам в правительстве было известно об этих операциях, – сердито говорил Хелмс. – Почему именно я должен был рассказывать о правительственной операции по избавлению от Кастро?»

Хью Эйнсворт, бывший репортер из The Dallas Morning News, «задвинулся на покушении», как говорили его далласские коллеги. Год за годом он вновь и вновь возвращался к истории убийства Кеннеди. К январю 1967 года он уехал из Далласа, устроился собственным корреспондентом в журнал Newsweek в Хьюстоне и готовился выполнять журналистские задания21. Но не успел он обосноваться на новом месте, как зазвонил телефон: срочный вызов из Орлеана. Это был окружной прокурор Джим Гаррисон. Он приглашал Эйнсворта в Новый Орлеан – побеседовать об имеющейся у него новой информации в связи с покушением на Кеннеди.

– Я читаю ваши статьи, и мне кажется, что вы обладаете информацией, которая может мне помочь, – сказал Гаррисон. – Я хочу с вами кое-чем поделиться. Приезжайте ко мне22.

Заинтригованный, Эйнсворт поехал в Новый Орлеан к Гаррисону, и, как он писал, это был «едва ли не самый странный день» в его жизни. Гаррисон, мужчина с громоподобным голосом и ростом за метр девяносто, казался убедительным и мог произвести впечатление здравомыслящего человека, правда, это впечатление быстро развеивалось. Эйнсворт довольно скоро решил, что Гаррисон помешался. Разговор был «безумный; внушал беспокойство тот факт, что официально избранный чиновник высшего звена может верить в такую чушь»[32].

Прошли годы, но Гаррисон так и не смог определиться, кто же именно должен ответить за убийство Кеннеди. Список подозреваемых в разное время включал: гомосексуалистов, садомазохистов, маньяков, наркодилеров, антикастровских и прокастровских кубинских эмигрантов, Министерство обороны, Министерство юстиции, техасских нефтепромышленников, поддерживавших политическую карьеру президента Джонсона, и самого действующего президента. А председателя Верховного суда Уоррена и других членов комиссии по расследованию убийства Гаррисон обвинял в укрывательстве. ЦРУ в ряде версий Гаррисона фигурировало как сообщник. Сообщниками были и «голубые»: он утверждал, что по меньшей мере шесть участников заговора – геи23. Освальд, по его словам, ««двустволка», не мог удовлетворить свою жену… все это есть в отчете Уоррена». Убийство, заявлял он, совершила «группа партизан-снайперов», состоящая как минимум из семи стрелков, расставленных по всей Дили-Плаза.