Читаем без скачивания Самая сладкая ложь - Анастасия Эльберг

Невысокая женщина с темными волосами, несмотря на немолодой возраст, лишь слегка тронутыми сединой, вышла из дверей кухни и остановилась, сжимая в руках пуховый платок. Константин поспешно поднялся навстречу, подошел и наклонился к ее руке.

— Добрый день, — сказал он.

Женщина пару секунд продолжала изучать его, не произнося ни звука.

— Здравствуйте, Константин, — ответила она. — Прошу прощения, обед еще не готов. Надеюсь, вы не очень голодны?

— Если ты продолжишь мучить нас этими запахами, то мы точно кого-нибудь съедим, — рассмеялась Марика. — Тебе нужна помощь?

Женщина покачала головой, накинула платок на плечи и присела на край дивана. Легкое, почти неуловимое сходство было между ней и Марикой — от матери она унаследовала разве что миниатюрное телосложение.

Хозяйка дома держалась спокойно и вежливо — так, как обычно держатся привыкшие находиться в обществе люди.

— У нас многое изменилось за это время, — заговорила она.

Марика поднялась.

— Я оставлю вас ненадолго.

Константин поднял глаза на собеседницу.

— Примите мои соболезнования, — сказал он. — Если бы я знал, то обязательно приехал бы.

— Благодарю, но мне легче переживать одной. Думаю, вы меня понимаете.

— Если честно, я чувствую, что какие-то вещи между мной и ним остались недосказанными.

Мать Марики тронула платок и поправила его на плечах.

— Даже если он держал на вас зло, Константин, в чем я сомневаюсь, то он простил вас. Впрочем, зачем ворошить прошлое? Давайте поговорим о вас. Надеюсь, у вас все хорошо?

— Я бы не говорил с полной уверенностью, но чувствую, что все в скором времени наладится.

— Все обязательно наладится. — Она кивнула в том направлении, куда несколько секунд назад ушла Марика. — С вами хочет познакомиться молодой джентльмен.

Константин повернулся и встретился взглядом с мальчиком, которого держала за руку Марика. Мальчик смотрел на него серьезно, немного насупившись.

— Здравствуйте, сэр, — сказал мальчик и протянул новому знакомому руку. — Натанаэль.

— Очень приятно, Натанаэль. Константин. Похоже, ты недоволен. Ты не хочешь со мной знакомиться?

Мальчик смутился.

— Вовсе нет, сэр, — ответил он, — просто меня отвлекли. Я рисовал.

Константин посмотрел на Марику.

— Вот так мешают художникам, отрывая их от творчества.

— Натанаэль знал, что ты придешь, — сказала Марика. — Но мы опоздали, и он решил использовать это время для рисования.

— Значит, ты рисуешь?

Мальчик склонил голову, выражая согласие.

— Я могу показать вам свои рисунки, — предложил он.

Это тоже было сказано серьезно, по-взрослому, без тени смущения или хвастовства.

— Я с удовольствием посмотрю, — согласился Константин.

Натанаэль отправился в одну из комнат, жестом пригласив нового знакомого следовать за собой.

Комната мальчика выглядела несколько аскетично, но позволяла составить впечатление о своем хозяине. Аквариум, небольшая полка с книгами, аккуратно сложенные тетради, большой почти собранный паззл на ковре, коробки с конструкторами, фигурки оригами, модели яхт и кораблей. В одном из углов комнаты лежал баскетбольный мяч, а под кроватью прятались ролики.

— Слава Богу, он сделал уборку до твоего прихода. — Марика потрепала мальчика по волосам. — Если бы Константин пришел раньше и увидел, как выглядит твоя комната, он передумал бы с тобой знакомиться!

Натанаэль подошел к письменному столу и взял альбом.

— Только, — смутился мальчик, — не смотрите последний. Он не получился.

С минуту Константин рассматривал рисунки.

— Сколько тебе лет? — спросил он, не отрываясь от своего занятия.

— Семь, сэр.

— Ты отлично рисуешь. В твои годы я тоже неплохо…

Тут он осекся и посмотрел на Марику.

— Послушай… — Он повернулся к Натанаэлю. — Надеюсь, ты простишь нас. Мы отойдем и поговорим.

Мальчик снова склонил голову в знак согласия и сел за стол.

Константин изучал его. Натанаэль сидел прямо, расправив плечи и слегка склонив голову над рисунком. У мальчика были темно-каштановые, почти черные волосы, смугловатая кожа и четко очерченные, даже резковатые черты лица. С восточной внешностью контрастировали разве что большие бархатно-зеленые глаза, опушенные длинными ресницами.

Сосредоточенно вглядываясь в рисунок, Натанаэль тер пальцами щеку, а потом закинул голову назад и, потрепав пятерней слишком отросшую челку, сладко потянулся. И Константин мог бы поклясться, что когда-то давно, тогда, когда он еще не имел привычки часто посещать парикмахера, любил повторять этот жест. Он хорошо помнил, как бессонными ночами во время сессии он сидел за столом в крошечной комнате университетского общежития и в сотый, тысячный раз перечитывал теорию асимметричного шифра. Когда на часах было начало четвертого, он говорил себе, что пора спать, ведь завтра экзамен, но какая-то неведомая сила заставляла его сидеть за столом еще как минимум час. И молодой студент факультета стратегии и аналитики разваливался на стуле, позволяя себе пару секунд слабости, откидывал голову назад, рассеянно трепал волосы, потягивался и возвращался к учебе.

Марика, ожидавшая его на балконе, примостилась на крошечной табуретке. Константин встал рядом.

— Я слушаю тебя, — проговорила она.

— Скажи мне, кто этот мальчик?

— Он ведь представился. Его зовут Натанаэль. Как ты видел, он хорошо рисует. У него фотографическая память и идеальный музыкальный слух. Читать и писать он научился в три года, и поэтому его сразу взяли во второй класс — в первом ему делать было нечего. Он учится в хорошей частной школе, и каждую неделю я слышу от его учителей, что мой ребенок — маленький гений.

Константин ждал, но Марика закончила монолог.

— Твой ребенок?

— Да. Наш ребенок, если говорить точнее. — Марика кивнула в направлении приоткрытой двери балкона. — Это твой сын.

Затянувшееся молчание нарушил Натанаэль. Он выглянул на балкон и сказал:

— Бабушка зовет к столу.

— Скажи ей, что мы скоро будем, любимый, — сказала Марика.

Константин посмотрел ему вслед.

— Мой сын, — повторил он. — Вот это сюрприз так сюрприз.

— Когда мы расстались, я была на втором месяце беременности.

— Ты тогда как раз объясняла мне, что такое гормональный пластырь.

Марика улыбнулась.

— Я уже размышляла о том, как тебе это объяснить и как ответить на вопрос: «А почему ты уверена, что это именно мой ребенок?».

— Думаю, нет смысла спрашивать, почему ты ничего мне не сказала?