Читаем без скачивания В Париж на поминки - Назим Зейналлы

Он убрал руки и быстро потёр нос ладонью.

Юсико робко, но мило улыбнулась и пропела мне вслед что-то вроде “домо аригато”, наверное, означающее “до свидания” или что-то вроде этого.

Выйдя из отеля? я обнаружил в кармане пиджака плоскую стеклянную бутылку, но из всего написанного на наклейке разобрал только слово “Аbsente”. Перешёл улицу, у входа в метро сел на скамейку и огляделся. Удивительно, время было не позднее, только половина одиннадцатого и как будто центр города, а прохожих на улицах немного. Погода тёплая, и, слава всевышнему, без дождя, но шататься по пустому тёмному городу ночью всё равно не хотелось. Я, наверное, спятил, когда согласился, и развлечений никаких, рядом только пустое кафе с красным тентом, с таким же названием, что и площадь. По площади в разных местах стояли несколько такси. Вокруг была тишина, которую прерывали проносящиеся на большой скорости шумные мотоциклы. Не давать спать людям и носиться по городу, наверное, основное развлечение здешней молодёжи. Учитывая, что на окнах не видно кондиционеров и многие из них приоткрыты, это пытка для проживающих в этих домах.

Я поднял глаза и от неожиданности отпрянул назад. Моё одиночество нарушили две девицы. Едва взглянув на них, я сразу понял, что это ”парижские жрицы любви”. Обе были на голову выше меня. Одна − в бирюзовом платье и синим жакете, другая − в короткой юбке цвета охры и жёлтой кофточке. Они окинули меня внимательным взглядом и уселись рядом, закинув ногу на ногу.

− Испанец?− прищурившись, спросила светловолосая.

− No.

− Португалец?− сказала другая, более тёмная и хлопнула меня по колену.

Я покачал головой и начал, в свою очередь, внимательно разглядывать их. Обе девушки явно были из Восточной Европы, славянский тип лица выдавал их. Светловолосая, которая имела ладную фигуру, похожа на польку, другая, наверное, болгарка или румынка.

− Полька?− спросил я.

Светловолосая широко раскрыла глаза и радостно кивнула. Насчёт второй

девушки у меня были сомнения − высокие скулы на лице путали все карты. Но я рискнул и сказал:

− Болгарка?

− No, madyarka, — выкрикнула она.

Точно, такие чуть раскосые глаза и высокие скулы, начинающиеся чуть ли не у висков и сужающиеся к глазницам, встречаются у мадьярских девушек. Вспомнилось даже одно слово по мадьярски:

− Кöszönöm.

Мадьярка закивала от восторга. Я поднял палец и, покопавшись в своей памяти, добавил:

− Üdvözlöm.

Она захлопала в ладоши и предложила выпить кофе. От моего предложения пройти в кафе они почему-то отказались. И, как я позже узнал, для этого была веская причина, девушек, оказывающих секс-услуги, в кафе стараются не пускать, кофе можно было только на вынос. Девушки убежали и быстро вернулись с тремя стаканчиками кофе и маленькими пирожными. Я достал бутылочку и протянул им. Они налили по несколько капель в кофе и, завинтив крышку, вернули мне. Пора было знакомиться, и я первый представился:

− Малик, Баку.

− Лидия, Гливицы.

− Люси, Будапешт.

Мы пожали друг другу руки. Знакомство состоялось. От кофе их оторвал сигнал из такси и красотки, побросав всё, поспешили зарабатывать деньги Минут через тридцать они уже сидели рядом. Полька вынула из кармана выручку, кинула на скамью и начала пересчитывать. Как я поня, они успели заработать по пятьдесят евро на “нос”. Настроение девушек явно улучшилось после того как я передал бутылку “Absente»”.Встав и отхлебнув глоток из бутылки полька, которая неплохо говорила по русски, изрекла:

− Это наш бизнес, и мы вправе, как и все женщины, зарабатывать своим трудом. Наш бизнес-предоставление услуг мужчинам, а сколько унижений и оскорблений нам приходится терпеть. Клиенты отбирают у девушек деньги, мобильные телефоны. В городе много больных, которые годами не лечатся. Извращенцы и маньяки нас преследуют, а закон не защищает.

Мадьярка Люси приподняла бутылку, посмотрела на нас и сказала на своём языке тост. Они вдвоём, стоя, распили бутылку и вновь сели рядом.

От них я узнал, что недавно был скандал на Елисейских полях. Полиция ловила девушек, которые занимались промышленным шпионажем в пользу России. Арестованы несколько десятков проституток из Восточной Европы. Остальные девушки успели разбежаться и теперь выжидают, когда всё успокоится. Лишились должностей несколько видных французских учёных и чиновников. Один даже, говорят, покончил с собой. Заправляли всем крупные криминальные авторитеты русской мафии и разведка. Арестовали двух главных с секретными документами на руках. Поэтому теперь приходится подрабатывать не в самых престижных местах и, конечно, заработки резко упали. Надо платить за жильё, которое не стоит тех денег. За комнату в мансарде, где зимой холодно, а летом изнываешь от жары, дерут бешеные деньги. Питание очень дорогое и низкого качества. Приходится экономить на всём, чтобы хоть часть денег отослать домой.

Они ещё раз сбегали, угостили меня кофе и, радостные, объявили, что за ними приехали клиенты и забирают на всю ночь.

Прощайте секс − работницы из бывшего “братского” социалистического лагеря. Видно не напрасно сказал известный французский моралист 17 века “Лёгкое поведение-это наименьший недостаток женщин лёгкого поведения”.

Во время ночной прогулки в районе площади Терне меня поразило количество бездомных и, что ещё сильнее то, что на тротуаре в куче тряпья спали бездомные женщины. Две из них были милыми француженками, сидевщими в соседнем переулке на порожке магазина и о чём — то негромко беседовавшими. Мне впервые приходилось видеть такое количество бездомных людей.

Потрясённый всем увиденным, я зашёл в кафе, огляделся и сел у окна. Слева от входа находился бар, где рядами стояли бокалы, фужеры и различной конфигурации бутылки. В углу сидел бармен и беседовал с официанткой. Кроме меня посетителей не было. Они посмотрели на меня и я, отложив в сторону меню, попросил мороженого из зелёного чая — ice green tea. За спиной раздались торопливые шаги, и три шарика зеленоватого цвета в синей стеклянной вазе и маленькая десертная ложка появились на столе передо мной. Мороженое оказалось довольно приятным на вкус, с запахом «свежего» чая. Занятый смакованием мороженого, я всё же краем глаза заметил, как в зал вошёл новый посетитель и сел за соседний столик. Повернув голову, я узнал Зейда. Он тоже посмотрел в мою сторону, затем поднялся и зашагал ко мне.

Когда он приблизился, я предложил ему присесть. Выглядел он неважно, как человек, которого только что подняли с постели. Волосы взъерошены, рубашка вылезла из штанов и застёгнута не на те пуговицы. Я улыбнулся.

Зейд возбуждённо прошептал:

− Рardon,monsieur Malik.Еxcusez, − сел рядом, затем встал, взял меня за локоть и, смущаясь, вывел из кафе под навес.

Я удивлённо и с насмешкой следил за его чудачествами. Взяв меня теперь обеими руками за локти, он что-то начал торопливо говорить, но что, я не мог понять. Единственное, что я понял, это что ему нужна помощь. Затем потянул меня за рукав к проезжей части, где у тротуара стояла “ Honda” хетчбек. Зейд приглашал меня сесть и куда-то поехать, как я понял, по важному для меня делу. Наши препирательства могли бы продолжаться до бесконечности, поскольку Зейд проявлял завидное упрямство и, в конце концов, я уступил и сел в машину. Зейд радостно сел за руль и нажал на газ. Как я понял, мы едем к центру города, это уже было хорошо и как-то успокаивало. На площади Согласия он выскочил из авто и понёсся к египетскому обелиску. Встал перед гигантским сооружением и начал размахивать руками. Вернулся, что-то меланхолически пробормотал, и мы молча двинулись дальше. Около здания, на фасаде которого была огромная реклама духов, машина завернула за угол и, проехав до конца квартала, остановилась. Зейд быстро вышел из машины, обогнул её, открыл дверь и пригласил меня выйти. Мы стояли перед небольшим двухэтажным зданием где-то в центре Парижа. Вернее, здание было одноэтажное, но с высоким цоколем, где-то в полтора метра высотой. Здание имело три входа: чугунные ажурные ворота по центру и массивные резные двери по бокам. У тротуара рядами стояли машины, но людей на улице не было видно. Только в конце квартала несколько молодых ребят, явно студенты, что-то кричали по-немецки. Постояв несколько минут в оцепенении, я поспешил за беднягой, который без всякого предупреждения бросился к правому входу. Он не вошёл, а буквально вбежал в здание, наклонив голову вперёд и приглашая меня за собой. Войдя в зал, он остановился, открыл большие резные двери и махнул мне рукой, показывая, что мне надо идти, но уже без него. Я оглянулся и, никого не увидев, заглянул за дверь и сделал несколько шагов вперёд. Повернув голову, увидел, как Зейд торжественно закрыл за мной створки. Весь его вид говорил: иди, всё будет нормально. Простояв несколько минут в тишине, я сделал шаг вперёд, хотя разум мне советовал противоположное. Освещение было скверным и, прождав целую минуту, я обратился в пустоту: