Читаем без скачивания Где танцуют тени - Кэндис Проктор

– И часто Росса посещали подобные личности?

– Довольно часто.

– А в ночь его смерти?

– То есть, в прошлую субботу?

– Да.

– Почему вы думаете, что я вспомню об этом теперь, неделю спустя?

– Потому что в воскресенье утром, узнав о кончине Росса, вы что-то заподозрили. По-моему, вы переосмыслили нечто, увиденное накануне.

Мадам Шампань отпила глоток кофе.

– А вы догадливы.

– Кто приходил к Александру Россу тем вечером?

Француженка осторожно отставила чашку:

– Ну что ж, дайте подумать… Первой была молодая женщина. По крайней мере, я предполагаю, что молодая, хотя трудно утверждать наверняка, ведь на посетительнице был плащ с наброшенным капюшоном.

– Прилично одетая?

– Плащ простой, но хорошего кроя. Больше я ничего не разглядела, поскольку на ней имелась еще и вуаль. Но не уличная женщина, если вы об этом.

– А Росс развлекался с уличными женщинами?

– В своей квартире – нет. Как он вел себя в других местах, мне неизвестно.

– И долго пробыла у него эта посетительница?

– Минут двадцать, может, полчаса – не больше. Ушла очень быстро.

– Она приехала в карете?

Мадам Шампань отрицательно покачала головой:

– Конечно же, на извозчике.

Девлин кивнул. Сент-Джеймс-стрит слыла сугубо мужской вотчиной. Для женщины благородного происхождения даже прогуляться по этой улице считалось нарушением принятых в обществе правил. А уж оказаться замеченной входящей в квартиру джентльмена, да еще одной, для любой приличной дамы означало немедленный и безоговорочный позор. Неудивительно, что посетительница – кем бы она ни была – постаралась скрыть свое лицо.

– А потом?

– Через час-другой после отъезда женщины по лестнице поднялся мужчина в вечернем наряде.

– Как он прибыл?

– Пешком. Но о нем расспрашивать бесполезно, поскольку я и вправду ничего не смогу сообщить. Шляпа визитера была низко надвинута, воротник накидки поднят, а голову он старательно держал опущенной.

– Один из россовских «опасных субъектов»? – улыбнулся Себастьян.

– Именно.

– Как долго он оставался?

– Дольше, чем женщина. Примерно час, может, больше. По-моему, время близилось к девяти или даже к десяти, когда он ушел.

– И вы ничего не можете о нем сказать?

– Почти ничего. Ни высокий, ни низкий, ни плотный, ни худощавый. Одет, как джентльмен: шелковые чулки, панталоны. Да, еще была тросточка.

У виконта тоже имелась элегантная прогулочная трость эбенового дерева. Под ее искусно изукрашенным серебряным набалдашником прятался стилет.

– А мистер Росс в тот вечер не покидал дом?

– Если и покидал, я этого не видела.

– В здании имеется другой выход?

– Есть дверь во двор, но там тупик, – мадам Шампань отпила кофе и добавила: – Той ночью у Росса побывал еще один гость.

– Да?

Хозяйка кивнула:

– Незадолго до того, как я сама ушла отдыхать, наверх поднялся еще один джентльмен. Однако почти сразу же спустился обратно.

– Будто обнаружил, что хозяина нет дома?

– Или будто тот был уже мертв.

ГЛАВА 11

Себастьян пытливо всмотрелся в тонкие черты и полуприкрытый веком глаз собеседницы.

– А как был одет второй джентльмен?

– Почти так же, как и первый. Вечерняя накидка и панталоны.

– Мог это быть один и тот же человек?

Хозяйка нахмурилась, словно взвешивая подобную возможность, затем покачала головой:

– Не думаю. Они двигались по-разному. По крайней мере, у меня тогда создалось такое впечатление, поскольку мне и в голову не пришло, что это может оказаться тот же мужчина.

– А вы не видели, эти визитеры приходили к Россу раньше?

– Эти или похожие.

– Однако понятия не имеете, кто они такие?

Француженка открыла было рот, но заколебалась.

– Да? – вопросительно глянул виконт.

Мадам Шампань подалась вперед.

– Люди могут прятать лицо, но при этом забывают, что их произношение говорит само за себя… тому, кто умеет слушать.

– И какие же акценты вы сумели расслышать?

– В основном, русский. Но также шведский и турецкий. И, конечно же, иногда французский, – собеседница не сводила глаз с лица Девлина. – Вы недоумеваете, как я могу различить, да?

Себастьян криво усмехнулся:

– Сомневаюсь, что мне удалось бы распознать шведский или русский акцент. Или отличить турка, скажем, от грека.

– Когда я была ребенком, мой отец служил в Версале. Я росла в окружении людей, говоривших на всех языках Европы, и не только. Мы с братом даже придумали такую игру – подражать произношению иностранцев.

Он заметил, как дрогнули в быстром вдохе ноздри собеседницы, и понял без разъяснений, что брат мадам Шампань, как и ее супруг, мертв.

– Никто из гостей Росса не был вам знаком?

– Я узнала одного из русских – полковника из посольства по имени Дмитрий Чернышев. Насколько я понимаю, они с Александром дружили со времен его службы в России.

Это имя ничего не говорило виконту.

– И больше никого?

– Ну, еще Антуана де Ла Рока, – состроила гримаску мадам.

– А кто это?

– Бывший священник. Покинул Францию более двадцати лет назад с первой волной эмиграции. Пользуется репутацией собирателя старинных, редких книг. Часть его коллекции выставлена на обозрение публики – разумеется, платежеспособной публики, хотя де Ла Рок и утверждает, что плата взимается исключительно для отсеивания уличного сброда.

– И где же эта выставка?

– На Грейт-Рассел-стрит, возле музея. А самого коллекционера частенько можно найти рыскающим по книжным лавкам в Вестминстер-Холле.

– Мог де Ла Рок быть одним из увиденных вами в тот вечер мужчин?

– Он наведывался к Россу регулярно. Но приходил ли в тот вечер? – снова загадочная улыбка. – Как знать…

Виконт заподозрил, что хозяйке кофейни известно гораздо больше, нежели она желает сообщить, но сказал только:

– Второй визитер – тот, кто, по вашим словам, поднялся и очень быстро спустился, – в котором часу явился?

– Примерно в полпервого, незадолго до того, как я отправилась спать. У меня квартира неподалеку, на Райдер-стрит, в другом принадлежащем мне доме, – объяснила мадам Шампань. – Так что вполне возможно, что кто-то посетил мсье Росса после того, как я ушла, или же он сам мог выйти. Этого я бы не узнала.

Девлин поднялся:

– Благодарю, мадам, вы очень помогли.

Собеседница задумчиво посмотрела на него.

– Но ведь вам любопытно, почему, понимая, с какой целью задаются эти вопросы, я назвала имя одного из соотечественников – своего же собрата-эмигранта. Да?