Читаем без скачивания Штандарт - Александр Лернет-Холения
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мосты состояли из огромных пустых цистерн, которые ставились на якорь, а сверху на них клали толстые доски. Дунай в этом месте очень широкий. Постройка этих понтонных мостов была выдающимся достижением. Один проходил в двухстах шагах от другого. Первоначально мост был только один, но он оказался слишком узким, чтобы пропустить такое количество транспорта, и потребовалась вторая переправа.
Ветер, дувший нам в лицо, когда мы ехали к реке, был теплым и влажным, мостовая, там, где она еще оставалась, все ярче блестела от влаги, капли падали с крыш и собирались в сверкающие полосы на тротуарах, оседали на стенах домов. Заходящая луна наполняла лежащий над рекой туман бледным вишневым сиянием, и надо всем этим медленно таяла огромная бледная радуга.
Западный мост, к которому мы подошли, на ночь оказался закрыт, стоявший там постовой направил нас к другому мосту. Я показал свое предписание. Нас пропустили, и мы ступили на мост. Доски гулко отдавались под копытами лошадей. Луна, которая вот-вот должна была погрузиться в беспросветную тьму, осветила воду последним светом и исчезла. Было слышно, что течение под нами быстрое.
Нам пришлось ехать шагом почти десять минут, прежде чем мы добрались до другого берега. Начал накрапывать дождь, и как будто поднимался утренний ветерок. Потребовалась еще четверть часа, чтобы миновать узкие дороги, затем мы перешли на рысь.
Мы ехали по освещенной стороне, а кругом темные поля уходили в темную неизвестность. Около шести начался рассвет. Теперь мы не могли больше терять время и пустились галопом.
Дорога была песчаной и мягкой и постепенно расширялась. В деревнях, через которые мы проезжали, земля была твердой и гладкой, словно утрамбованной, так что казалось, что дома стоят на своего рода естественных площадях. Пару раз мы переходили на рысь, но потом снова пускались в галоп. Солнце взошло в семь часов. В восемь мы добрались до Эрменьеша.
Здесь, в самой деревне и в ее окрестностях, стояла гусарская дивизия, состоявшая из полков Королевы, Палфи, Пеячевича и Графа Фландрского. Рядовые уже выводили лошадей из конюшен и седлали их.
— Куда-то отправляемся? — спросил я у вахмистра.
— Нет, — ответил он, с подозрением глядя на меня, — дивизия точно никуда не идет, нам просто приказали выйти на строевую подготовку.
— Вот как? — сказал я, удивляясь чему-то странному в его поведении.
Но по какой-то причине, о которой я не мог дать себе отчет, я не стал больше задавать вопросов. Я только спросил, далеко ли до Караншебеша.
— Чуть больше часа езды, — сказал он.
На окраине села мы проследовали мимо группы офицеров, которые стояли возле своих лошадей и курили. Мы поскакали дальше, а они смотрели нам вслед.
Темная земля теперь чередовалась с пастбищами, лугами и полями, рядами акаций и чего-то еще, кукурузными полями, на которых все еще щетинились высокие подгнившие стебли. Засохшие подсолнухи перевешивались через забор одной-единственной усадьбы — мы проехали мимо ее флигеля. Усадьба стояла справа от дороги, к ней вела аллея из тополей. Мы миновали большое стадо белых и серых пасущихся коров. То и дело попадались колодцы, несколько ветряных мельниц. Над нами нависало серое осеннее небо. Но воздух уже понемногу теплел.
Около девяти впереди показался Караншебеш, а через несколько минут мы уже достигли въезда в деревню. Лошади были покрыты пятнами свежей и несвежей грязно-белой пены и пота. Мы перешли на шаг. Дорога была широкой, что необычно для деревни, — шагов в сто пятьдесят. Рядовые бродили возле домов.
— Какой полк? — спросил я у капрала.
Он ответил, что здесь расквартированы тосканские уланы, а дальше — драгунский полк Марии-Изабеллы; еще одна бригада расположилась в соседнем Чепреге: полки драгун Германский Королевский и Графа фон Кейта.
— А командование? — спросил я.
— В особняке на другом конце деревни.
— Полки уже выступили? — спросил я.
Он сказал, что уланы выступают на марш, но на короткое время, так что пока они осматривают лошадей и проверяют оружие и вьюки, так как вскоре они должны будут уйти отсюда. Он бросил на меня странный взгляд, как до этого вахмистр в Эрменьеше.
— Вот как? — спросил я. — Когда?
— Не знаю, — сказал он, пожимая плечами.
Такое поведение меня очень удивило, и я заметил ему, что не следует пожимать плечами, разговаривая с офицером.
— Где драгуны?
По его словам, полковник как раз осматривал некоторые эскадроны.
Я не сводил с него глаз еще мгновение, затем снова пришпорил лошадь. Я слышал, как звякнули шпоры. Странные у них тут унтер-офицеры, подумал я. Меня обеспокоило, что полки скоро уходят. Кто мог знать, куда теперь отправят! Во всяком случае, еще дальше от Белграда. Я мог больше вообще не увидеть Резу. Меня так поглотила эта тревожная мысль, что я заметил эскадрон драгун, только когда мы оказались совсем рядом.
Эскадрон — в шлемах и шинелях, и, очевидно, в полном вооружении — выстроился длинной шеренгой спиной к ближайшему ряду домов, а полковник с еще двумя всадниками остановился перед ним и, привстав в стременах, осматривал личный состав. Я вместе с ординарцами подъехал к нему и доложил, что меня направили в его полк. Несколько секунд он смотрел на меня, потом на наших лошадей, потом снова на меня. Наконец он пожал мне руку.
— Вас, — сказал он, — не просто направили ко мне, вас перевели в мой полк. Вы шли галопом?
— Я получил приказ, — ответил я, — прибыть сюда как можно скорее.
Он очевидно уже был уведомлен по телефону о моем прибытии, и вдобавок ко всему, ему сообщили, что я не только отправлен к нему в полк, но и зачислен в него. Но, по всей видимости, ему не назвали причину моего перевода. Полковнику явно не терпелось ее узнать, потому что он испытующе смотрел на меня, хотя не хотел спрашивать прямо.
— Как его превосходительство генерал Кренневиль? — спросил он наконец.
Значит, он уже знал о моих родственных связях. Видно, решил сперва прозондировать почву.
— Большое спасибо, господин полковник, — сказал я. — Его превосходительство в порядке.
Я не видел Кренневиля несколько месяцев, так что мой ответ был малоинформативным.
— Что это
