Читаем без скачивания Штандарт - Александр Лернет-Холения
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я тоже, граф Боттенлаубен, — сказал я. — Я очень этому рад. И должен поблагодарить вас за то, что вчера вы были так необычайно добры ко мне.
— А вы были весьма оригинальны, юнкер! — сказал он. — Чем-то вы мне сразу понравились. Но юная дама, которой я обязан вашим обществом, воистину прекрасна, и ведь она, не колеблясь, простила вам ваше нападение. Жаль, что вся эта идиллия продлилась недолго. Но ведь Белград не так уж далеко; и, может быть, мы еще увидим ее, эту фройляйн Ланг.
— Да, — сказал я, — возможно.
— Кстати, как долго вы добирались, юнкер? Я сам ехал в машине и по дороге пытался заснуть. Вы, должно быть, устали.
— Немного.
— После обеда я освобождаю вас от службы, вы сможете выспаться.
— О, спасибо большое!
— Главное, — заключил он, — что вы попали под мое крыло.
Затем он добавил еще одну фразу, смысл которой был в том, что мы «со всем справимся».
Тем временем вперед выступили офицеры других взводов. Это были обер-лейтенант фон Аншютц и лейтенант барон Кох. Аншютцу было около двадцати восьми или тридцати. Он был спокойным, симпатичным человеком из хорошей семьи с достатком: его жена, — они были женаты два или три года, — владела имением в Богемии, где разводили сахарную свеклу и был даже свой перерабатывающий завод. Боттенлаубен тоже был женат. Но о его жене мы узнали только, что она живет где-то в центральной Германии в лесном поместье и много гуляет. Аншютц однажды показал мне фотографию своего маленького ребенка. Дитя было очаровательное. Кох был из семьи государственных чиновников, не намного старше меня, говорили, что он прекрасно ладит с местными девушками.
Мы познакомились друг с другом, но поначалу наш разговор был коротким, так как эскадрон только что подошел к своим домам и был отдан приказ располагаться.
— Найдите себе квартиру, юнкер, — сказал Боттенлаубен, слезая с лошади. — Увидимся снова в половине первого.
Он помахал мне рукой и ушел.
С помощью Антона и конюха я приискал комнату на ферме, которая мне понравилась, да и конюшня рядом была отличная. Антон распаковал и разложил мои вещи. Он выглядел совершенно измученным. Ему было тяжело, он слез с лошади, тихонько застонав, но теперь он меня не ругал, как обычно, не винил во всем, а просто устал. Я велел ему поскорее поесть и лечь спать, сам немного привел себя в порядок, помылся и около половины одиннадцатого отправился в офицерскую столовую нашего эскадрона. Столовая, конечно, тоже помещалась в крестьянском доме. Боттенлаубен был уже там и встретил меня словами:
— Полковник вызывал меня к себе и хотел знать, почему вас на самом деле прислали сюда, юнкер. Мне пришлось рассказать ему всю историю. Он очень смеялся, хотя в остальном он довольно сварлив. Милый, но в целом довольно угрюмый человек! Думаю, у него больной желудок.
— Вот как? — сказал я. — Мне жаль. Я хотел бы спросить вас, граф Боттенлаубен, кое о чем в связи со вчерашней историей.
— Слушаю, юнкер.
— Разрешите мне съездить в Белград сегодня вечером. Лучше, если я скажу вам прямо, а не уйду тайно. Еще хочу попросить у вас пропуск на мосты через Дунай. Потому что мне абсолютно необходимо снова поговорить с фройляйн Ланг.
— Слушайте, юнкер! — воскликнул Боттенлаубен. — Вы не должны этого делать!
— Должен, граф Боттенлаубен! Ходят слухи, что мы скоро отправимся отсюда.
— Слухи?
— Да. Так что если я выеду вечером, то вернусь завтра утром, ведь мы, без сомнения, не выступим раньше завтрашнего дня. Я сменю лошадей и смогу вернуться сюда вовремя. Из-за меня у вас точно не будет проблем, граф Боттенлаубен.
— Они будут у вас, юнкер, потому что Ланг, если вы явитесь среди ночи, выгонит вас. Подумайте об этом!
— Нет, не выгонит. Граф, я знаю, что она будет ждать меня.
— Ланг?
— Ланг.
— У вас была возможность поговорить с ней?
— Да.
— Да? Когда же, молодой человек?
— Перед отъездом из Белграда.
— Эт-то мне нравится! — воскликнул он. — Как же вам удалось? Где вы с ней разговаривали?
— В Конаке. Она была так любезна, что приняла меня.
Мгновение он смотрел на меня, а затем сказал:
— Вот как? Она была так любезна?
— Да.
— Ну, тогда, — выдохнул он, — тогда вы, конечно, должны ехать, юнкер. Юную леди, особенно если она такая любезная, нельзя заставлять ждать.
— Вы очень добры, — сказал я. — В самом деле, очень добры! И вы никому не скажете?
— Нет, конечно же, нет. Но мне жаль, что вас не будет здесь вечером. Я хотел немножко отпраздновать ваше прибытие…
— Ox, — сказал я, — мы можем сделать это в другой раз, если вы не против.
— Вам, конечно, неважно, скучно нам здесь или нет, у вас лучшие планы. Но езжайте, ради Бога!
— Очень любезно с вашей стороны, граф.
— Конечно, очень любезно! По крайней мере, не угробьте лошадей, туда и обратно путь неблизкий.
— Да. Я позабочусь о них, о лошадях.
— И горе вам, если не вернетесь завтра утром!
— Я вернусь!
— Что за дела с этим юнкером! — воскликнул он. — Все ему удается! Видит девушку из хорошей семьи, заводит с ней знакомство и встречается с ней следующей ночью! Поразительно! Вот это эскадрон! Кох тоже мутит шашни со всеми барышнями здесь, в городке, а теперь и вы со своими любовными историями. Слава Богу, хоть Аншютц думает только о своей жене. Единственный, кто здесь безупречен, так это я. Потому что я думаю о жене только в самых экстренных случаях.
Казалось, он от души забавляется всем происходящим. Откровенно говоря, я ожидал чего-то подобного, иначе бы не признался ему, что уезжаю, а уехал бы тайно. Но Боттенлаубен был таким человеком, который мог позволить себе отпустить меня. Кроме того, думаю, он не слишком серьезно относился к этому австрийскому полку.
Кажется, он хотел добавить что-то еще, но не стал. Потому что вошли Кох и Аншютц.
5
За столом разговор шел совсем о других вещах, я рассказывал, кто я и откуда, и так далее. Обслуживали нас слуга Боттенлаубена и ординарцы. Слуга Боттенлаубена по имени Йохен, которого он привез с собой, был тюрингцем, гусаром из прежнего полка Боттенлаубена, а сам граф оказался вовсе не из Саксонии, а из Гессена. Йохен служил
