Читаем без скачивания Оторва - Эдуард Снежин

   - Ой, да то не вечер, то не вечер, мне раным-рано спалось, - громко затянули они песню, удаляясь с поляны.

   - Этот нахал залез прямо в палатку, - процедил отец сквозь зубы.

   - Пошли спать! – дёрнула его Маргарита, обжегши меня цыганским взглядом.

   На следующее утро я опять проснулся рано из-за отсутствия рядом Ларисы. Хотел выскочить из палатки, но услышал голоса:

   - Мама, я его люблю.

   - Что ты понимаешь в любви в шестнадцать лет?

   - Понимаю.

   - Он старик для тебя! Я хотела тебя с Сергеем познакомить, из нашего дома, ему двадцать пять, красавец и уже начальник группы на атомном. Увидел тебя на фото и говорит: «Я женюсь на ней!»

   - Ты не рано мать замуж меня выдаёшь?

   - Рано, то рано, но там ты изгуляешься вся, уже изгулялась, - нервно бросила Маргарита дочери.

   - Ты имеешь ввиду Вадика? – ощетинилась та.

   - Вадик! – усмехнулась Маргарита, - Вадик он для меня, а для тебя Вадим, как там его по отчеству?

   - Никак! – отрезала Лариса.

   - Забыла как вырвала тебя из рук… этого уголовника.

   - Ладно, мама.

   - Хорошо, хоть я во время прикатила в город, - не успокаивалась Маргарита.

   Я понял, что тут какая-то тайна для меня и, конечно, опять ничего хорошего.

   - Ладно, ладно, - вдруг повеселела Лариса, - я познакомлюсь с Сергеем.

   - А этот пусть уезжает, - ухватилась мать.

   - Не-е-т, - протянула дочь, - он не узнает.

   - Какова, какова! - прошептал я, - уже сговорились обмануть меня за спиной.

   - Если ты не скажешь ему сама, то скажу я! – непримиримо произнесла мать.

   Лариса соскочила с нашего любимого бугорка, я увидел это в разрез палатки, и всунулась вовнутрь.

   - Ты не спишь? – удивилась она.

   - Я всё слышал.

   - Да я так, чтоб она отстала.

   - Нет, Лариса, я ухожу.

   - Как хочешь! – вспыхнула девушка и вынырнула назад.

   Вещи мои были собраны в сумку заранее, я решил не переодевать спортивный костюм, в котором уснул вчера, и решительно выбрался из палатки.

   Отец с матерью находились в своём убежище, Лариса сидела на нашем пригорке, спиной ко мне, сцепив руки в

замок. Я бросил последний взгляд на любимую фигуру и зашагал к автобусу.

   В Е-бург билетов на самолёт не было. Купил на Пермь и то на следующий день.

   Устроился в местной гостинице и отправился по городу убивать время.

   Побродил по магазинам, прошёлся вдоль величественных корпусов Атоммаша, купил мороженое и сел на скамейку.

   Тоска!

   Ноги сами понесли к дому, где жили родители Ларисы.

   «Зачем?» – сверлила мысль.

   На скамейке перед домом … сидела она. В лёгком полупрозрачном сиреневом платье, сомкнув крепкие загорелые коленки. Она смотрела в другом направлении и не заметила, как я подошёл.

   - Лара!

   Девушка вздрогнула, как-то медленно поднялась, словно её оставили силы, и без слов обняла меня за шею. Мы даже не поцеловались, только стояли и молчали.

   - Пойдём в дом, - прошептала, наконец, она.

   - Там мать? – испугался я.

   - Мы договорились, всё нормально, - потянула Лариса меня на крыльцо.

   - А мы думали, ты уже улетел, - радостно встретила «тёща».

   - Садись, садись! - засуетился отец, сейчас коньячку!

   Гостеприимство Владимира не удивило меня, но … Маргарита?

   Она объяснила всё сама, как только опрокинули по первой.

   - Мы тут решили на семейном совете, - обвела она рукой родню, - живите с Ларисой!

   «За что такая милость»? – хмыкнул я про себя.

   - Ты человек взрослый, учёный, девочку пока сюда взять мы не можем, ей надо колледж закончить, мы думаем, что ты поможешь ей учиться.

   - Конечно, помогу! – с готовностью откликнулся я на степенную речь «тёщи».

   - Это ей папа внушил, - шепнула Лариса мне на ухо.

   Отец довольно улыбался, и я понял, что в душе он больше матери переживает за судьбу дочери, но не высказывается – молчун по характеру.

   - Только одно условие, - продолжила «тёща», - прекратите дома пить!

   - Ой, мама ты уж совсем? – не сдержалась и поёжилась Лариса.

   До матери тоже дошло, что это уж слишком, и она повернулась ко мне:

   - Ну ладно, обещаешь, что месяц совсем не будете пить, когда уедете? Хоть отвыкнете чуть от заразы!

    «А она права, - подумал я, - пили-то мы с Ларисой каждый день».

   - Обещаю! – твёрдо произнёс я, - а ты? – обратился я к подруге.

   - Ладно, ладно, - скороговоркой произнесла она.

   - Нет, ты дай слово родителям, - сурово потребовал отец.

   - Даю папа! – ответила девушка серьёзно, она, ведь, была не дура и тоже представляла, до чего может довести пьянка.

   - А вот проверим! – встряла мать, - сегодня пьём последний раз, потом только на проводы.

   Отец недовольно крякнул, тем самым он лишался лишней рюмки в отпуске, но забота о дочери взяла верх.

   - Мы с мамой тоже ни капли, - подтвердил он.

   - Годится! – засмеялась Лариса, она была рада, что всё уладилось, и сейчас достаточно насыщена алкоголем, чтобы согласиться не пить.

   Родители ушли отдыхать в спальню после тревожной ночи, я робко не посмел заниматься с девушкой любовью в соседней комнате и завёл её в ванную, о края которой она упёрлась крепкими ладонями…

   После всех треволнений и коньяка я проспал в комнате на диване несколько часов.

   Очнулся под вечер. Мать хлопотала на кухне, оттуда доносился невообразимо вкусный запах домашней пищи, от которой я отвык за неделю.

   «Билет! – всполошился я, - надо успеть сдать билет на самолёт».

   - До какого часа у вас авиакасса? – спросил я «тёщу».

   - До восьми, ещё успеешь, - ответила она, - а нет, так отец свозит в аэропорт, там круглосуточно.

   Не хотелось беспокоить лишний раз доброго Владимира, и я заспешил.

   Лифт долго не приходил, и я побежал по ступенькам вниз.

   На площадке второго этажа стояла Лариса и целовалась с парнем.

   Увидев меня, она резко оттолкнула присосавшегося сластолюбца.

   - Сергей, это муж, - расслышал я её быстрый шёпот.

   Мы стояли с соперником напротив друг друга, Лариса поднялась на пару ступенек вверх.

   «Причём здесь он?» - безнадёжно махнул я рукой и продолжил путь вниз. Мой чемодан остался в гостинице, возвращаться в квартиру было незачем.

   - Вадим! - услышал я на улице срывающийся голос, но не обернулся.

   В гостинице я нажрался в ресторане в дребедень и утром чуть не проспал на самолёт.

   В самолёте я досыпал и приходил в себя от перепоя.

   Настоящие сердечные муки начались в поезде из Перми в Е-бург.