Читаем без скачивания Аквариум. Рассказы - Светлана Мятлик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осенники
Я всегда недолюбливал осень. Ещё в детстве с приближением сентября меня начинала точить какая-то мутная тоска – гадкое ощущение сродни зубной боли. Раньше я считал, что это из-за школы, но вот, ученичество давно в прошлом, а тоска по-прежнему со мной.
Куда бы я ни шёл, что бы я ни делал, всюду меня преследует сладкий, мертвенный аромат осени, который старается усыпить мою бдительность хмельными нотками мёда и яблок. Но я постоянно настороже. А в последнее время из-за этих слухов об осенниках, я стараюсь обходить стороной большие парки и скверы.
По правде сказать, осенники существовали всегда. Но прежде их никогда не приходило так много. Первые осенники появлялись ещё в августе; те, ранние, были юркие и незаметные, шуршали себе в опавших листьях, словно какие-нибудь ёжики или мыши. Только самый внимательный мог разглядеть в листве их блестящие круглые глазки и вытянутые носы.
В сентябре они менялись, их становилось больше. Они кружились в маленьких смерчах вместе с берёзовыми листьями и бумажками от конфет и были прозрачными, почти невидимыми. Иногда, краем глаза, я всё же улавливал вкрадчивые серые тени, мелькавшие среди стволов и стелившиеся по тротуарам, будто слабый дымок. Я предчувствовал недоброе. Я даже пытался об этом сказать. Но кто разберёт моё невнятное мычание, кто поверит языку жестов? Остальные не думали об опасности, которую могли представлять эти странные, невесть откуда взявшиеся существа, – остальные даже находили их забавными.
В этом году, когда стали пропадать люди, всё изменилось. Поначалу никто не обвинял в этом осенников. Подумаешь: исчезла пара бездомных, постоянно обитавших на скамейках парка, да несколько старых алкоголиков не вернулись из булочной. Но когда в списках пропавших без вести оказались десятки весьма приличных и добропорядочных горожан, власти и пресса забили тревогу. Расследование не принесло особенных результатов, но дало повод для пересудов. Были найдены некоторые личные вещи пропавших – перчатки, зонты, бусы, даже пластыри – всё было смешано с пожухлой листвой, а вокруг кишели неугомонные шелестящие осенники.
Кого же, спрашивается, винить в исчезновении мирных граждан? Конечно, их, чужаков…
***
Я стоял на углу, возле кафе "Тирамису", и раздавал листовки. Было солнечно и студёно, из моего рта то и дело вылетали облачка пара, когда я пытался привлечь внимание прохожих и что-то мямлил им вслед.
Здесь, возле площади, было мало деревьев, и листву ежедневно убирали, поэтому осенники почти не появлялись. Но иногда какой-нибудь хилый осенник всё же залетал сюда из боковых улочек и начинал опасливо вертеться неподалёку.
Девушка в серо-голубом пальто поднялась по ступенькам перехода и направилась в мою сторону. За её спиной, словно панцирь черепахи, высился тёмный футляр виолончели.
Я разглядел лицо девушки – широкое, задорное, с ямочками на свежих щеках – и понял, что ни за что на свете не стану предлагать ей рекламку. Но девушка подошла сама и вытащила из моих озябших пальцев глянцевый листок.
– Новый магазин обуви? – сказала она, обращаясь то ли ко мне, то ли к своему мысленному двойнику. – Мне как раз нужны новые ботинки. Видишь, старые потрескались все! – и она потопала ногами в коротких поношенных ботах. – Ты мне покажешь, куда идти, ладно? А то у меня пространственный кретинизм с детства.
И она засмеялась довольно и радостно, будто сделала себе комплимент.
Её звали Настя. Даже не знаю, что она во мне нашла – в немом неказистом парне – но, тем не менее, мы стали почти неразлучны. Сейчас я думаю, что моё молчание и было тем заветным крючком, который её поймал: она могла часами рассказывать о своих мечтах, планах и, вообще, о разной ерунде, а я внимательно слушал.
Это немое участие мне ровным счётом ничего не стоило – наоборот, оно мне ужасно нравилось. Когда Настя говорила, она была похожа на птичку, торопившуюся удивить мир новой песней. Взъерошенная такая птичка, чирикающая без умолку. Она сидела за столиком в кафе, бросив полосатый шарф прямо возле тарелки с оладьями, и думала вслух:
– Здесь вкусно кормят, но дороговато. В "Кулебяке" за эти деньги можно съесть целую гору блинчиков. Ты там был, да? Пойдём туда в следующий раз. А неподалёку есть маленькая лавка с разными феньками. Я вот этого слоника там купила, вот, видишь? Из сандалового дерева, между прочим, и па-ахнет! Понюхай, нет, ты понюхай! Чувствуешь? Лучше всяких духов…
Она прервалась на мгновение, чтобы снова надеть медальон и продолжила:
– Ох, поскорее бы закончить училище! Я бы сколотила собственную группу. Нет, правда. Чего ты улыбаешься? Чего ты улыбаешься, лохматая твоя голова? А вот и сколочу. Будем играть джаз, я даже пианиста знаю классного – импровизирует парень, как бог! А из тебя барабанщика сделаем. Ты хорошо ритм чувствуешь. Ну-ка, постучи по столу!
Подошла официантка и принесла чай. Настя потеряла мысль и уставилась в окно – там огненно-рыжий, почти алый клён бился о запотевшее стекло.
Я смотрел на неё и любовался. Такая живая, счастливая, хорошенькая – и моя… Возможно, не навсегда, и даже ненадолго, но сейчас – моя.
Она сжала мне ладонь и сказала:
– Я тебя люблю. Завтра приходи после обеда, бабушка на дачу уедет, а на занятия я не пойду. Ты видел моих рыбок? Я для них новый аквариум купила, с подсветкой, – в темноте вместо ночника включаю. И ночнушку с грибочками, как в детстве почти. Я осень обожаю! Фрукты, овощи, грибы, красные листья… Прямо всё хочется понюхать и попробовать! А ты любишь осень?
Я послушно кивнул.
– Ну вот. Мы с тобой устроим осенний пир. Сделаем глинтвейн, каштанов пожарим. Будем спать прямо на полу, на матрасе, чтобы места было больше. Ты придёшь? Ты не брейся, щетина тебе идёт – ты дикий такой, и милый. Как большой ретривер. Видел ретриверов? Золотистые и вислоухие псинки…
Мы вышли из душного кафе в прохладную осень и сбежали вниз по ступенькам, занесённым листьями. На стоянке среди машин танцевали два осенника. Увидев их, Настя улыбнулась.
– Волчки… Такие милые! И откуда они берутся?
***
В октябре я бросил раздавать рекламки на улицах и перебивался случайными заработками. Иногда разгружал машины с овощами, а несколько раз в месяц оформлял афиши для
