Читаем без скачивания Глаз бури - Тэд Уильямс

- Ась? - Саймон потерял нить разговора. Ему-то казалось, что они говорили только об одной девушке - этой архипредательнице, этой притворщице Марии… Мириамель-Марии… Что же, это все не имеет никакого значения, вот так.

Но она спала на моем плече. Смутно, пьяно он вспомнил теплое дыхание на щеке и почувствовал пронзительную боль утраты.

- Посмотри-ка на это, парень, - Таузер, покачиваясь, стоял над ним, протягивая что-то белое. Саймон озадаченно моргнул.

- Что это? - спросил он, и голос прозвучал немного отчетливее, чем прежде.

- Шарф. Для холодной погоды. Видишь? - Старик показал согнутым пальцем на серию странных значков, вывязанных по белому темно-синей ниткой. Форма этих рун напомнила Саймону о чем-то, что коснулось глубоко запрятанного пульсирующего холода даже через винный туман.

- Что это такое?

- Руны Риммергарда, - объяснил старый шут, рассеянно улыбаясь. - Они читаются как Круин - мое настоящее имя. Это связала девушка, она связала этот шарф. Для меня. Когда я сопровождал моего дорогого короля Джона в Элвритсхолл. - Неожиданно старик заплакал, медленно нащупывая путь к столу, чтобы рухнуть наконец в твердое кресло. Через несколько минут всхлипывание прекратилось, и слезы застыли в его покрасневших глазах, как лужи после грибного дождя. Саймон ничего не стал говорить.

- Я должен был жениться на ней, - выговорил наконец Таузер. - Но она не хотела оставлять свою страну - не хотела ехать в Хейхолт. Боялась поселиться в чужом замке, вот оно как, боялась оставить свою семью. Она умерла много лет назад, бедная моя девочка. - Он громко шмыгнул носом. - А как я мог покинуть моего дорогого короля Джона?

- Что ты хочешь сказать? - спросил Саймон. Он не мог вспомнить, где и когда он видел руны Риммергарда, а может быть и не хотел вспоминать. Куда проще было молча сидеть при свете свечи, а старик пусть рассказывает свои истории. - Когда они… когда ты был в Риммергарде? - спросил он поспешно.

- О парнишка, годы, годы и годы. - Таузер без смущения вытер глаза и высморкался в огромный носовой платок. - Это было после битвы при Наарведе, через год после нее. Тогда я встретил девушку, которая связала его.

- Что это за битва при Наарваде? - Саймон потянулся, чтобы налить себе еще вина, но передумал. Интересно, что сейчас происходит в Большом зале?

- Наарвед? - Таузер удивленно вытаращил таза. - Ты не знаешь Наарведа? Битву, в которой Джон разбил старого короля Йормгруна и стал Великим королем севера?

- Мне кажется, я что-то слышал об этом, - смущенно отозвался Саймон. - Столько всего приходится знать в этом мире! Это была знаменитая битва?

- Конечно! - У Таузера заблестели глаза. - Джон держал Наарвед в осаде всю зиму. Йормгрун и его советники считали, что южане, эркинландеры, никогда не смогут выстоять так долго в суровых снегах Риммергарда. Они были уверены, что Джону придется снять осаду и отступить на юг. Но для Джона не было ничего невозможного! Он не только захватил Наарвед, но при заключительном штурме сам перелез через стену внутреннего двора и открыл подъемную решетку - один отбился от десяти человек, когда перерезал веревку. Так он сломил оборону Йормгруна и зарубил старого короля над его собственным языческим алтарем!

- Правда? А ты был там? - Саймон действительно уже знал всю эту историю, но услышать рассказ о таких событиях из уст непосредственного участника было захватывающе интересно.

- В общем да. Я был в лагере Джона. Он всюду брал меня с собой, мой старый добрый король.

- Как Изгримнур стал герцогом?

- Ахх! - рука Таузера, крутившая белый шарф, пустилась на поиски винной кружки, вскоре увенчавшиеся успехом. - Видишь ли, первым герцогом был его отец, Изборн. Это был первый человек из языческой знати Риммергарда, получивший благословение Узириса Эйдона. Джон сделал его дом первым домом Риммергарда. Так что сын Изборна, Изгримнур, теперь законный герцог, и более благочестивого эйдонита тебе не сыскать.

- А что случилось с сыновьями этого короля Йорг-как-его-там-звали? Они не захотели стать эйдонитами?

- О-о! - Таузер небрежно махнул рукой. - Я думаю, они все погибли в сражении.

- Хммм… - Саймон откинулся назад, стараясь забыть о запутанных отношениях религии и язычества, чтобы лучше представить себе эту великолепную битву. - У короля Джона уже был тогда Сверкающий Гвоздь?

- Да… да, был, - сказал Таузер. - Божье древо, он был так прекрасен в бою! Сверкающий Гвоздь сиял так ярко и бил так быстро - что временами казалось, будто Джон озарен святым серебристым нимбом. - Старый шут тяжело вздохнул.

- Так кто же была та девушка? - спросил Саймон.

Таузер недоуменно взглянул на него.

- Какая девушка?

- Ну та, которая связала тебе этот шарф.

- О! - Таузер нахмурился, сморщившись. - Сигмар. - Он снова надолго замолчал. - Ну, видишь ли, мы не уезжали почти год. Это нелегкая работа, наводить порядок в покоренной стране, я даже иногда думал, что проще сражаться на этой проклятой войне. А она убирала покои короля - там жил и я. У нее были золотые волосы - нет, светлее, почти белые. Я приманивал ее к себе очень осторожно, обращался с ней, как с диким жеребцом: ласковое слово тут, лакомый кусочек для ее семейства там… Ох, и хорошенькая же она была!

- Ты хотел тогда на ней жениться?

- Думаю, да, но это было много лет назад, парнишка. Я хотел забрать ее с собой, вот это уж вернее верного. Но она не захотела.

Некоторое время оба молчали. Штормовой ветер стонал за толстыми стенами замка, как забытые хозяином собаки. Воск свечи с шипением капал на стол.

- Если бы ты мог вернуться назад, - сказал наконец Саймон, - если бы ты мог снова оказаться там… - Он изо всех сил пытался справиться с трудной мыслью, - ты бы… ты бы позволил ей уйти во второй раз?

Сперва не последовало никакого ответа. Только когда Саймон совсем уже собрался встряхнуть его легонько, старик зашевелился и откашлялся.

- Я не знаю, - медленно произнес Таузер. - Бог решает наши судьбы так, как он считает нужным, но ведь должен же быть выбор, а, мальчик? Без выбора не будет ничего хорошего. Я не знаю - и вообще мне не хочется так глубоко залезать в прошлое. Лучше оставить все, как есть, правильно я выбрал тогда или нет.

- Но ведь гораздо легче выбирать потом, - сказал Саймон, поднимаясь на ноги. Таузер не отрывал глаз от колеблющегося пламени свечи. - Я хочу сказать, когда приходится принимать решения, ты никогда не знаешь всего. Это только потом понимаешь, как на самом деле нужно было поступить.

Внезапно он почувствовал себя скорее уставшим, чем пьяным; усталось накинула на него свои липкие сети и влекла за собой. Он поблагодарил за вино, пожелал доброй ночи старому шуту и вышел в пустынный двор под косые струи дождя.