Читаем без скачивания Мираж Золотого острова - Тим Северин

Боцман злобно сверкнул глазами на силача и отвернулся. Все знали, что Изреель в бою незаменим. Спустя некоторое время Дан спросил:

— Далеко сейчас от нас этот корабль?

— В полумиле, — ответил Гектор. — И они явно хотят поговорить с нами. На нем даже пушки не выкатили.

На «Усладе» поднялась суета. Все с трудом скрывали волнение. Здоровая часть команды пряталась за фальшбортом со своими мушкетами, кошками и абордажными топорами. Гектор вспомнил тот день, когда пираты Кука взяли на абордаж «Карлсборг».

На полуюте Кук отдавал последние распоряжения:

— У нас будет только один шанс. Когда окажемся с ними борт в борт, надо захватить это судно прежде, чем там поймут, что мы слабы и у нас полно больных.

Он посмотрел на Гектора.

— Линч, поднимись сюда! — крикнул он.

— Я бы предпочел быть рядом со своим другом, если придется драться, — сказал Гектор.

— Тогда веди его с собой.

Гектор взял Дана за руку и повел к трапу на квартердек, где стояли Кук и Дампир. Капитан в нетерпении потирал руки и был очень доволен собой.

— Сомневаюсь, что у них есть хоть какие-то подозрения. Они принимают нас за испанцев. То-то будет для них сюрприз!

— Что от меня требуется?

— Ты ведь свободно говоришь по-испански?

— Моя мать родом из Галисии. — Интересно, подумал Гектор, что еще помнит Кук из их совместного плавания в Южном море. Тогда Гектору частенько поручали переводить.

— Хочу, чтобы ты несколько минут побыл капитаном. Когда мы приблизимся настолько, что они смогут услышать твой голос, скажи им, что мы только что из Испании и ищем лоцмана.

— А если спросят, куда мы направляемся?

— Скажи, что собираемся присоединиться к Флоту Южного моря. Это объяснит им, почему мы больше напоминаем военный корабль, чем торговое судно.

К этому времени чужой корабль от «Услады холостяка» отделяла какая-то сотня шагов, но флага по-прежнему было не видно. Человек, которого Гектор принял за капитана, стоял на верхней палубе с рупором в руке.

Несколько секунд спустя незнакомое судно привелось круче к ветру и отдало топселя. Замедляя ход, чужак стал дожидаться, пока «Услада» не подойдет на расстояние крика.

— Возможно, это ловушка. Вдруг у них есть пушки на нижней палубе, а орудийные порты пока не открыты, — нервничал Дампир. — Тогда нам несдобровать…

— Тихо, — глухо прорычал Кук. — Правь к нему! — велел он рулевому, и тот, сплюнув за борт под ветер, переложил штурвал.

«Услада» тоже сбавила ход и вскоре остановилась. Два судна лежали в дрейфе на дистанции пистолетного выстрела. Команды смотрели друг на друга.

Гектор набрал в грудь побольше воздуха. Сжав плечо стоявшего рядом Дана, он прошептал:

— Дан, если начнется стрельба, сразу прячься. Сиди на месте и под пули не высовывайся.

— Пусть они заговорят первыми, — предупредил Кук шепотом.

Капитан неизвестного судна поднес к губам рупор:

— Saludos![5]

Гектор приложил ладони ко рту и ответил:

— Saludos!

— Qué nave es usted?[6]

— Он спрашивает, как называется наш корабль, — тихо перевел Гектор для Кука.

— Скажи им, что «Санта Роса» из Севильи, и спроси, кто они такие.

— «Santa Rosa» de Sevilla. Y usted?[7]

Чужой капитан почему-то медлил с ответом. До Гектора уже дошло, что тут что-то не так. Он тихо шепнул Куку:

— Он не испанец.

— Что ты имеешь в виду? — встревожился Кук.

— У него акцент.

Кук злобно зарычал:

— Нас одурачили! — Он резко развернулся на каблуках и приказал рулевому: — Уходим!

Потом, возвысив голос, чтобы его услышали матросы на верхней палубе, он велел им поднимать все паруса.

Через несколько секунд его приказание было выполнено, ветер наполнил паруса, и расстояние между двумя кораблями стало стремительно увеличиваться. На борту «Услады холостяка» закипела жизнь — кто-то командовал брасопить реи, слышались топот десятков ног, кряхтение матросов, поднимающих тяжелые паруса, хлопанье парусины под ветром. И все пираты ждали первого залпа неприятеля и абордажа. Прятавшиеся за фальшбортом буканьеры встали в полный рост, подняв мушкеты и нацелив их на другой корабль. Прозвучали выстрелы, так и не достигшие цели. С другого корабля доносился схожий шум, там тоже поднялась суматоха — там тоже торопились набрать ход.

— Не стреляйте! Скажите, чтобы не стреляли! — раздался чей-то крик. Это изо всех сил надрывался Дан, который сидел на палубе с повязкой на глазах, стараясь перекричать весь этот шум. — Не стреляйте! Это английский корабль!

— Что значит «английский»? — злобно рявкнул Кук.

— Говорю вам, они англичане! Говорят по-английски.

— Откуда ты знаешь?

— Может, я теперь и не вижу, но слышу по-прежнему хорошо. Они отдают команды по-английски.

Кук все никак не мог поверить. Потом сказал:

— Есть способ проверить. Спустите испанский флаг и поднимите английский.

Старший боцман бросился выполнять приказ. Торопливо перебирая руками, он тянул фал — и скоро английский флаг реял на бизань-мачте.

К этому времени «Услада» уже уходила от опасности, развернувшись ко второму кораблю правым бортом. Теперь неприятель мог хорошо рассмотреть ее новый флаг.

Очень скоро точно такой же флаг взвился над кормой чужого судна.

— Неужели? Что они делают в этих водах? — воскликнул Кук. — Меняем галс и подойдем ближе. Но перезарядите мушкеты и изготовьтесь к стрельбе.

«Услада» убавила ход, переменила курс, и вскоре два корабля сошлись снова, но на этот раз — как два осторожных мастиффа, готовых сцепиться в любой момент. Кук встал на планшир, держась за ванты, и проревел по-английски:

— Вы кто такие?

— «Лебеденок» из Бристоля.

— А еще — сборище уродов с куриными мозгами! — сказал кто-то из команды «Услады».

Волна хохота и облегчения прокатилась по обоим кораблям.

Спустя четверть часа капитан «Лебеденка» ступил на борт «Услады холостяка», а гребцы доставившей его шлюпки, широко ухмыляясь, обменивались шутками с буканьерами Кука, перегнувшимися через планшир.

— Меня зовут Чарльз Суон, — представился он, пожимая руку Куку.

Капитан «Лебеденка» оказался приятным мужчиной средних лет, одетым в выцветший голубой камзол и поношенные штаны из оленьей кожи. У него было бы совершенно непримечательное лицо — полноватое, с довольно правильными чертами и водянистыми голубыми глазами, — если бы не светлые, почти бесцветные и практически незаметные брови и такие же светлые коротко стриженные волосы. А вот кожа на лице была обожжена солнцем и имела неприятно розовый цвет.