Читаем без скачивания «Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2 - Олег Лазарев

Иногда на нашем аэродроме появлялись самолеты с фронта. Как правило, это были единичные машины. На них прилетали летчики, которые направлялись в тыл на переформирование или переучивание на новую технику. Из ранее неизвестных мне конструкций больше других понравился одномоторный бомбардировщик Су-2. Чем понравился, не знаю, очевидно, внешним видом. Уцелевшие летчики полка проводили в присутствии курсантского состава (нас для этого специально посылали) обмен боевым опытом и делились им с летчиками других частей, также прибывших с фронта. Из этих бесед мы поняли, что война в воздухе – дело непростое. Враг очень силен, имеет большой опыт. Чтобы его одолеть, необходимо хорошо разбираться во многих вопросах. Надо знать основные приемы воздушного боя, наиболее часто применяемые истребителями противника. Хорошо знать сильные и слабые стороны боевых машин, как противника, так и своих.

Необходимо также знать средства ПВО противника, уметь грамотно строить противозенитный маневр, уметь своевременно их обнаруживать и подавлять. Эффективность выполнения боевой задачи во многом зависит от умения правильно подбирать и строить боевые порядки групп самолетов, исходя из конкретно сложившейся обстановки на земле и в воздухе. В построении боевых порядков обязательно предусматривать огневое взаимодействие в группе на случай отражения атак истребителей противника. При обмене опытом затрагивались и другие вопросы боевой работы. Свои выступления фронтовики подкрепляли разными примерами из своего опыта. Из всего высказанного мы усвоили главное – чтобы успешно воевать, к боевой работе надо готовить себя заранее. Следовательно, нам надо еще учиться и перенимать опыт у фронтовых летчиков.

Приближался ноябрь, а с ним и праздник Октябрьской революции. До войны в это время чувствовалась предпраздничная обстановка. У всех было приподнятое настроение. Нас интересовало – как пройдут праздники теперь. Наверняка сейчас не до этого – у стен Москвы находятся фашистские войска. У нас праздник прошел незаметно. И все мы были удивлены, когда узнали о торжественном собрании Моссовета на станции метро «Маяковская», на котором присутствовал Сталин. Это опровергало болтовню, распространяемую паникерами о том, что он покинул столицу. А раз он в Москве, значит, наверняка предпринимает все возможное, чтобы защитить город.

Еще большее впечатление произвел на нас традиционный военный парад. Парад в это время! Значит, есть у нас еще силы и резервы. Значит, немцы еще испытают силу ударов Красной Армии. Воодушевляюще прозвучали слова Сталина: «Будет и на нашей улице праздник, победа будет за нами». Его словам верили, считали, что если Сталин сказал, то так и будет. Не раз мы вспоминали о них на фронте и в тылу, особенно когда наши войска проводили удачные операции.

Всю осень мы не летали. Отсутствие топлива и летной погоды задерживало выполнение летной программы. Вместо погибшего Качанова нового инструктора нам еще не прислали. Караульная служба и выполнение различных работ были основным нашим занятием в тот период. Самым большим нашим желанием в это время было досыта наесться. Поэтому каждый из нас мечтал попасть в наряд на кухню чистить картошку, где правдой и неправдой удавалось достать какой-нибудь еды. Но туда попадали только отдельные счастливчики – друзья и приятели старшин, распределявших наряды. Старшины в благодарность за назначение в наряд на кухню обычно получали какую-либо съестную подачку. Мы все это видели, но об этих неблаговидных поступках открыто не говорили.

Мне в то голодное время так и не довелось дежурить по столовой. О событиях на фронте в период нашего пребывания в школе я рассказываю лишь для того, чтобы показать, о чем мы думали в те дни и как все это отражалось на нашей жизни и учебе. Прошел месяц, и вот первое радостное сообщение – после ожесточенных оборонительных боев наши войска перешли в контрнаступление. Освобождены города: Калинин, Клин, Волоколамск, Ростов, Тихвин и другие.

Наконец-то дождались – наши наступают. Москву немцы не взяли. Миф о непобедимости немецко-фашистской армии развеян. По радио и в печати широко освещался ход наступления наших войск. В киножурнале показывались кадры фронтовой хроники. Однако никого из увиденных в хронике генералов ранее мы не знали. Исключением был лишь генерал армии Жуков, но и о нем мы мало что знали, хотя понимали, что доверить командование таким важным направлением Сталин мог одному из самых способных генералов. Еще с Гражданской войны самыми известными военачальниками у нас были Ворошилов, Буденный, Егоров, Тухачевский, Блюхер, Уборевич и другие.

Правда, в последние годы мы слышали только о Ворошилове, Буденном и недавно ставшем маршалом наркоме обороны Тимошенко. Начавшаяся война показала их полную несостоятельность. В те времена наш народ еще не знал, какому избиению подверглось в предвоенные годы высшее и старшее звено командного состава Красной Армии и как тяжело это потом отразилось на боеспособности нашей армии. Не будь этих репрессий, возможно, не было бы огромных потерь во время войны. С появлением Жукова и других талантливых полководцев эти люди оказались на второстепенных ролях.

Наступление под Москвой очень обрадовало нас. На отдельных участках фронта немцев отбросили на 300 и более километров от Москвы. Контрнаступление под Москвой показало, что Красная Армия в этой войне способна не только обороняться, но и наступать. Мы понимали, что наступление под Москвой – это только начало. Основные бои еще впереди. В них наверняка придется принять участие и нам, но вместо того, чтобы быстрее ее закончить и отбыть на фронт, мы по-прежнему не летаем, а продолжаем ходить в наряды. Неопределенность осточертела.

Наступил новый, 1942 год. Что он нам принесет? Год начался с хороших новостей: наконец-то мы приступаем к полетам. Появился бензин. Нам прислали нового инструктора. Им стал бывший выпускник школы сержант Невский. По возрасту он был немного старше. К нам относился без всякой предвзятости и высокомерия. Учился он в соседней эскадрилье, которая начала летать на СБ на несколько месяцев раньше нашей. Как и Качанов, он никогда не позволял в полете невыдержанности, грубости к обучаемому, если курсант допускал какую-либо ошибку. Летать с ним было приятно.

Почти полугодовой перерыв в полетах на мне сильно не отразился. После двух летных дней я вылетел на СБ самостоятельно. Наконец-то осуществилась моя мечта. СБ это тебе не Р-5 и тем более не У-2. Летая на этом самолете, чувствуешь себя настоящим летчиком. Хотя полной программы обучения на нем я еще не закончил, но это уже дело времени. Главное – вылететь самостоятельно, а это достигнуто. Правда, и СБ уже устарел, но переход с него на более современные машины гораздо легче, да и школа пока что выпускает летчиков на этом типе.

В перспективе уже близилось окончание учебы. Мне не столько опротивела сама учеба, сколько несение караульной службы и хождение на разного рода работы. Но надежда на скорое окончание школы не оправдалась. Тормозом явились погода и частые отказы изношенной и сильно потрепанной техники. Работа на материальной части стала для нас чуть ли не повседневным занятием. Скоро мы с ней настолько освоились, что самостоятельно, почти без контроля техника (не желая мерзнуть под открытым небом, он отсиживался в теплой каптерке), меняли двигатели на самолете. Подтеки масла и выхлопные газы до черноты закоптили низ центроплана и плоскостей. Подкопченный вид самолета, конечно, не красил. Смыть грязь на сильном морозе обычной протиркой не удавалось.

Видя бесполезность работы, ребята опустили руки, соображая, как выйти из положения и выполнить приказ по очистке самолета. Я попробовал подогревать бензин в горячей воде и смоченной в нем ветошью голыми руками смывать копоть. Поверхность посветлела, а вскоре заблестела серебристым цветом, словно стала вновь окрашенной. Руки при этом совсем не мерзли. Мою инициативу в группе никто не поддержал. Ежась от мороза, со стороны ребята смотрели на мою работу и пускали всякие остроты. Я не обращал на них внимания, а самолет в конце работы стал чистым и выглядел как новенький. За это командир звена капитан Морозов перед всем звеном объявил мне благодарность.

При осмотре самолета я имел привычку не просто осматривать ту или иную деталь, а по возможности потрогать ее руками, попытаться повернуть или надавить на нее. Однажды это помогло мне обнаружить срезанный болт стойки шасси, на который при простом осмотре никто не обратил внимания. За это я также получил благодарность. Такой тщательный осмотр я взял за правило и придерживался его до конца своей летной работы. Это не раз себя оправдывало. Посмотреть – одно, а потрогать будет вернее.

В июне 1942 года я закончил летную программу обучения на СБ, и был представлен Невским на проверку командиру эскадрильи майору Фефелову, который должен был дать свое заключение, насколько успешно я пилотирую СБ, и поставить, таким образом, точку в моей учебе. Я был первым, кого Невский представил на проверку. Поэтому он переживал как за себя – инструктора, представившего своего первого ученика, так и за меня. Это я понял по его словам и явному волнению. Оно и понятно: как-никак первый из инструкторов в звании сержанта, ведь все остальные в эскадрилье лейтенанты, и наверняка у Фефелова к нему скептическое отношение.