Читаем без скачивания Джоконда улыбается ворам - Александр Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хочу сразу заявить, что преступник совершил большое злодеяние, украв национальную святыню Франции. Я лично осмотрел место преступления, опросил около двух десятков свидетелей. Нами уже очерчен приблизительный круг подозреваемых, и у нас имеется твердая уверенность в том, что преступник в ближайшее время будет пойман.
– Будет так же скоро пойман, как когда-то Трубочист? – с усмешкой спросила Жаклин, что-то чиркнув в своем блокноте.
Комиссар полиции невольно нахмурился. Девушка напомнила ему о случаях, произошедших год назад, когда преступник проникал через домовые трубы и обчищал квартиры состоятельных парижан. Именно тогда его и прозвали Трубочистом. Впоследствии отыскались свидетели, описавшие его весьма подробно, а самый глазастый среди них (старик лет восьмидесяти) рассмотрел на раздвоенном подбородке даже небольшую бородавку, поросшую рыжеватыми волосами. Трижды они были близки к тому, чтобы схватить преступника, но тот всякий раз проворно сбегал с крыши, оставляя полицию ни с чем.
Изловили Трубочиста совершенно случайно. Однажды, забравшись в квартиру весьма влиятельного буржуа, он, позарившись на бутылку пятидесятилетнего бурбона, выпил его до капельки и уснул на коротком диванчике в кабинете хозяина. Вернувшись в свой особняк, хозяин не без удивления обнаружил мертвецки пьяного домушника и без особого труда связал его по ногам и рукам, после чего в собственном экипаже привез к зданию полиции.
– Надеюсь, что следующее наше свидание состоится уже после того, как преступник будет пойман, – объявил комиссар полиции и в сопровождении администрации музея и полицейских покинул Лувр.
– Вот что, Франсуа, – произнес комиссар, усаживаясь в экипаж. – Напомни, как звать эту девицу из «Пари-Журналь»?
– Жаклин Ле Корбюзье. Она весьма известная журналистка, пишет на криминальные темы.
– Сделай все возможное, чтобы в следующий раз ее не было среди журналистов.
– Слушаюсь, господин комиссар.
– Пошел! – распорядился Марк Лепен, слегка тронув тростью плечо возницы.
Глава 9. 1466 год. Флоренция. Как тебя зовут, мальчик?
Флоренция, привольно раскинувшаяся в долине реки Арно, покоряла всякого, кто в нее прибывал. Леонардо не сделался исключением и по минутам мог вспомнить свое прошлогоднее посещение города. Сейчас он ехал во Флоренцию на длительный срок и очень надеялся отыскать в прекрасном городе место и для себя.
Колеса кареты слегка поскрипывали, погружая провинциала в забытье. От дремы Леонардо очнулся только тогда, когда карета остановилась после заставы и громкий голос городского стражника заставил невольно вздрогнуть и глянуть в окно. Первое, что бросилось Леонардо в глаза, так это празднично разодетая толпа, устремившаяся на утреннюю молитву в высокий собор, стоявший на широкой площади. У самого окна остановился какой-то долговязый старик в маленькой шляпе рыжевато-коричневого цвета и в дорогом костюме из черной парчи. Будто бы почувствовав направленный взгляд, он неожиданно улыбнулся мальчугану щербатым ртом и, в приветствии махнув рукой, потопал в церковь следом за остальными.
– Проезжай! – распорядился стражник, возвращая документы отцу.
Карета тронулась, легко подрагивая по выложенному булыжнику.
– Отец, а почему он нас остановил? – спросил Леонардо.
– Посмотри туда, – махнул Пьеро на высокую красную башню.
Повернувшись, Леонардо увидел человека, повешенного на балке, руки которого были связаны за спиной. По его богатой одежде было понятно, что он принадлежал к высшему аристократическому сословию. Сюртук из бордового бархата; на узких плечах темно-синяя отороченная мехом горностая куртка, из-под которой проглядывал голубой костюм с черными и белыми бархатными нашивками. На высохшей голове красная шляпа с небольшими полями. Но больше всего Леонардо поразила усмешка, застывшая на его мертвых губах, как если бы он посылал убийцам презрение с того света.
– Кто это? – внутренне содрогнувшись, спросил Леонардо, посмотрев на беспристрастное лицо отца.
– Это один из врагов Медичи, нынешних хозяев Флоренции.
– И что же он сделал?
– Этот человек готовил против них заговор и хотел отобрать город. – И, посмотрев в окно, задумчиво произнес: – Не дай бог заполучить тебе такого могущественного недоброжелателя, как герцог Медичи. Эй, Козимо, останови подле того собора.
– Слушаюсь, хозяин, – энергично отозвался кучер и придержал коней подле фасада церкви Санта-Мария Новелла.
– Подождите меня здесь, – сказал Пьеро, забирая с собой сумку, – я сейчас подойду.
Спрыгнув на брусчатку, нотариус направился к трехэтажному каменному дому, на углу которого висел кованый башмак. Открыв дверь, прошел в мастерскую, где под присмотром крупного сапожника в длинном черном переднике четверо учеников изготавливали туфли.
– Кто к нам пришел! – поднялся на встречу башмачник, раскинув могучие руки. – Да это же сам мессер Пьеро!
Башмачник был громаден – распрямившись, он едва не цеплял макушкой высокий потолок, – с курчавыми длинными волосами, толстой шеей, пухлыми капризными губами, собранными в бутон, крючковатым носом, указывающим на его восточное происхождение, и черными хитроватым глазами, взирающими цепко и заинтересованно.
Такого человека обмануть было непросто. Наверняка в его жилах текла цыганская кровь, и оставалось только удивляться, какие именно обстоятельства заставили его поменять прохладу кибиток на духоту сапожной мастерской. Возможно, что здесь тоже существовала какая-то своя выгода.
– Ты не ошибся, Скамучья, это я собственной персоной. Ты просил прикупить для тебя нечто особенное.
– Что ж, приятно слышать. Теперь я вижу, что ты не забываешь просьбу старого друга. Что же ты для меня принес?
Вытащив из сумки разрисованный щит, Пьеро показал его башмачнику, и по тому, как менялось его лицо – от небрежно-доброжелательного до удивленного и наполненного страхом, – он понял, что работа произвела большое впечатление. Взяв щит, башмачник осмотрел его с противоположной стороны, как если бы хотел увидеть гадов, вылезающих из преисподней, а потом удивленно покачал головой.
– Ты меня немало удивил, Пьеро. Признаюсь тебе откровенно, я никогда прежде не видел подобного. Наверняка человек, раскрасивший этот щит, побывал в аду! Вот только как ему удалось оттуда выбраться? Пьеро, назови мне имя этого человека, я хочу поговорить с ним. У меня столько грехов, так что Господь наверняка определил для меня место в аду, и я должен знать, как оттуда выбраться.
– Ты преувеличиваешь, Скамучья, мне кажется, нет вещей, что могли бы тебя напугать.
– Ха! Я преувеличиваю? Да этот щит способен напугать целое войско, не то что старого Скамучья. Кто же нарисовал этот щит?
– Этот щит нарисовал… один художник.
Башмачник хлопнул себя ладонью по лбу.
– Ах, да, конечно же, художник! Как же я мог думать иначе? Только они такие грешники и только у них такое богатое воображение. И кто же этот художник?
– Тебе этого знать не нужно, – широко улыбнулся Пьеро.
– Почему же «не нужно»? Должен же я сообщить детям имя этого мастера, когда они передадут щит моим внукам. Признайся мне, этот щит расписал великий Филиппо Брунелли?
Пьеро, смеясь, отрицательно покачал головой:
– Уймись!
– Ага, вижу, что я на правильном пути. Это Донателло?.. Риберти? Впрочем, так мог нарисовать еще и Мозаччо.
– Скамучья, даже не пытайся узнать имя этого художника, иначе мне придется продать тебе этот щит за настоящую цену.
– И сколько же это будет стоить?
– В таком случае тебе придется распродавать все свое имущество, включая мастерскую вместе с учениками, – посмотрел он на юношей, прислушивавшихся к разговору. – А мне просто хочется сделать тебе приятное.
– Хм, может, ты действительно прав. И во сколько обойдется мне это… приятное?
– О! Я попрошу немного, – воздел Пьеро глаза к небу, мысленно просчитывая сумму, какую следует вытянуть из башмачника. – Думаю, что сто дукатов будет в самый раз.
– Сто дукатов?! – невольно ахнул башмачник, продолжая рассматривать щит.
Хмыкнув, Пьеро проговорил:
– Или ты полагаешь, что работа великого Филиппо Брунелли не стоит таких денег?
– Мне следует понимать твои слова так, что ты назвал мне имя художника, расписавшего этот щит? – прищурился недоверчивый башмачник. – Хорошо! Я дам тебе за этот щит сто дукатов! Кто бы ни разрисовывал этот щит, но он стоит этих денег. У этого человека настоящее дарование!
Отцепив от пояса объемный кожаный кошель, инкрустированный жемчугом, он развязал горловину и, достав горсть монет, отсчитал сто дукатов.
– Возьми! Если у тебя будет что-нибудь похожее, неси непременно мне! Всегда отыщешь во мне благодарного покупателя.