Читаем без скачивания Всевидящее око фюрера. Дальняя разведка люфтваффе на Восточном фронте. 1941-1943 - Дмитрий Зубов

29 июня группа Ровеля понесла первую боевую потерю на Восточном фронте. Ju-88A-5 лейтенанта Дитриха Альбрехта из 2-й эскадрильи выполнял дальний вылет в район Ладожского озера. Бортмеханик унтер-офицер Отто Густав сообщил по рации, что самолет подвергся атаке высотного перехватчика и все члены экипажа получили серьезные ранения.

Надо отметить, что переговоры по радио были запрещены, но передавать сообщения открытым текстом разрешалось в экстренных ситуациях. Альбрехту в итоге удалось дотянуть до Восточной Пруссии, однако при выполнении вынужденной посадки «Юнкере» потерпел катастрофу. Все летчики при этом погибли и вскоре были похоронены с почестями на военном кладбище в Инстербурге.

В начале июля экипажи из 2-й эскадрильи продолжали интенсивные полеты в район Финского залива и Ленинграда. По воспоминаниям Макса Лагоды, средняя продолжительность вылетов, проведенных им 2 и 5 июля, составляла от пяти до шести часов.

1-я эскадрилья Aufkl.Gr.Ob.d.L., которой командовал гауптман Шиех, действовала на центральном участке Восточного фронта, производя аэрофотосъемку стратегических объектов в глубоком тылу. Уже 22 июня самолет-разведчик достиг Москвы и, пройдя над городом на высоте 10 000 м, сделал первые аэрофотоснимки советской столицы. При этом он не был обнаружен постами ВНОС и благополучно вернулся обратно.

Днем 26 июня Ju-88D из 4-й эскадрильи, пилотом которого был 32-летний обер-лейтенант Корнелиус Ноэль, а штурманом 22-летний обер-лейтенант Йозеф Биспинг, ориентируясь по позывным московской радиостанции, долетел до столицы. Небо в этот день было совершенно ясное, и экипаж отчетливо видел под собой все районы огромного города. На центральных улицах и площадях были хорошо различимы ехавшие по ним троллейбусы и трамваи. Резиденция советского правительства – Кремль также лежал как на ладони. Потом показались истребители, но ни один из них так и не смог подняться на высоту, на которой летел «Юнкере». Немцы спокойно сфотографировали зенитные батареи, расположенные вокруг Москвы, и благополучно вернулись на свой аэродром.

Через десять дней – днем 7 июля – Ноэль снова взял курс на советскую столицу. На сей раз экипаж сделал подробные и качественные снимки всего города, в том числе Красной площади и Кремля, которые впоследствии были использованы для подготовки первых массированных налетов на советскую столицу. И опять истребители ПВО оказались бессильны.

Тем временем 6 июля группа понесла вторую потерю. В этот день Ju-88D-2 «VB+KM» лейтенанта Карла Неелмайера должен был произвести аэрофотосъемку Ленинграда. «На высоте 8000 метров самолет подлетал к городу на Неве. Стояли белые ночи, и воздушная разведка велась по 18 часов в сутки. Когда слева появилась Кронштадтская бухта, спереди – извилистая лента Невы и сотни домов трехмиллионного города, наш VB+KM снизился и «раскрыл глаза» своих фотокамер», – вспоминал потом командир экипажа штурман лейтенант Дитрих Виллмс [32] . Роковой ошибкой для опытного летчика стало решение снизиться с большой высоты, недосягаемой для истребителей, до 4000–5000 м. В итоге, когда экипаж еще практически не успел начать аэрофотосъемку, поблизости появился вражеский истребитель.

Сам Виллмс так описывал произошедшее:

«Сзади – истребитель, – доложил наблюдатель лейтенант К. Неелмайер.

– Вот как?! Это поистине ужасно! – насмешливо ответил я.

– Он поднимается нам навстречу, господин лейтенант! – крикнул кто-то за спиной. – Это совсем не «крыса» [33] .

Едва механик и наблюдатель успели занять места у пулеметов, как советский самолет ринулся в атаку со стороны солнца. Это был истребитель Як-1 последней модификации. Первая же очередь из скорострельной пушки попала в цель, со свистом разлетелись вдребезги кислородные баллоны, машину охватило пламя».

В действительности атаковавшим «Юнкере» истребителем оказался совсем не «Як-1 последней модификации», а высотный перехватчик МиГ-3 старшего лейтенанта Дмитрия Титоренко [34] из того же 19-го иап ПВО. При этом, по некоторым данным, Ju-88D-2 был сначала поврежден зенитным огнем и только потом потерял высоту и попал под атаку истребителя [35] .

Виллмс продолжал свой рассказ: «Прыгайте!» – изо всех сил ору я. Все четверо ранены, лишь двое смогли благополучно выбраться на свободу. Я дернул за кольцо парашюта, раздался резкий толчок, шелестя распахнулся шелковый купол. Теперь я медленно опускался на вражеский город, ветер, раскачивая, нес меня к Неве».

Немецкий летчик понимал, что вскоре неизбежно попадет в лапы «врага, который не знает пощады». У него в голове даже мелькнула мысль застрелиться прямо в воздухе. И это через пару недель после начала войны на Восточном фронте! Данный момент ярко иллюстрирует работу пропагандистских машин противоборствовавших тоталитарных систем. Но желание жить пересилило, и через пару часов Виллмса допрашивали в советском штабе. Вместе с ним удалось спастись лейтенанту Неелмайеру, остальные два члена экипажа не смогли покинуть горящий самолет и погибли [36] .

А уже на следующий день, то есть 7 июля, в район Ленинграда отправился Ju-88D-2 «VB+KL», в котором в качестве бортмеханика летел и Макс Лагода. Экипаж получил задачу произвести аэрофотосъемку Ленинграда, военно-морской базы в Кронштадте и всех аэродромов в этом районе. Летчики испытывали некоторый страх перед полетом, особенно памятуя о судьбе пропавшего днем раньше «Юнкерса». И действительно, с начала войны противовоздушная оборона данных объектов значительно усилилась. Лагода вспоминал: «Огонь тяжелых орудий встретил нас в Кронштадте. Здесь стоял на якорях российский Балтийский флот. Несколько тяжелых крейсеров, эсминцев и старых кораблей типа «Максим Горький», оставшихся с Первой мировой войны. Оставалось только молиться, чтобы этот мощный зенитный огонь не поразил нас. Мы достигли в качестве меры предосторожности уже большой высоты 8500 м. Вальтер Фрошауэр вел машину зигзагами, часто меняя курс и обороты двигателей. В итоге нам удалось избежать опасностей. Мы были там лишь 20 минут, но они казались вечностью. В ходе разведки авиабаз мы обнаружили, что возникло несколько новых аэродромов. Тем временем мы находились в 20 км западнее Ленинграда и снова достигли нашей высоты 8500 м» [37] .

Здесь Ju-88 Фрошауэра был атакован сразу несколькими перехватчиками МиГ-3 из 7-го иак ПВО. По воспоминаниям Лагоды, их было 10–15 штук! Поскольку самолеты были своевременно замечены штурманом Альфредом Полем, пилот сразу же начал выполнять маневры уклонения, сначала резкий правый вираж, потом пикирование. Одновременно разведчик вел интенсивный огонь из своих бортовых пулеметов. После этого часть истребителей отстала, но остальные продолжили преследование. Тогда Фрошауэр вторично начал уход с помощью резкого пикирования. За счет большей массы и мощности двигателей «Юнкере» набирал при этом гораздо большую скорость, чем его противники.

«Конец был очень близко, – продолжал свой рассказ Лагода. – Этот момент на грани смерти я запомнил на всю свою жизнь… Бой продолжался около 20 минут. Целая вечность! Теперь мы легли на северный курс и летели на низкой высоте в направлении Финского залива. Один никак не покидал нас и над водой. Расстояние до истребителя постепенно увеличивалось. Потом он отвернул…

В центральной части Финского залива мы увидели одиночный Me-109. Это был немецкий самолет. Чтобы опознать себя, мы подали специальные сигналы ракетами и помахали крыльями. Пока мы летели на запад, он сопровождал нас, после чего мы сказали «до свидания», опять помахав ему. Он сделал то же самое. Только теперь я заметил, что я по-прежнему был в дыхательной маске. Система отопления, до сих пор работавшая на полную, была выключена» [38] .

Оправившись после опасного задания, летчики поняли, что топлива для возвращения обратно в Инстербург им не хватит, посему, недолго думая, решили лететь в расположенный на северном берегу залива город Хельсинки. Лагода передал по рации краткие обстоятельства боя и сообщил, что они летят в столицу дружественной Финляндии. Между Третьим рейхом и союзником существовала договоренность о том, что в случае необходимости самолеты люфтваффе могут пользоваться любой из доступных авиабаз. Найдя подходящий аэродром, Фрошауэр произвел посадку.

Осмотр самолета показал, что на нем не было никаких серьезных повреждений, требовался лишь мелкий ремонт и техническое обслуживание. Затем немцы снова запустили двигатели, чтобы связаться с Инстербургом, после чего еще раз подробно изложили обстоятельства случившегося. После этого экипаж получил возможность отдохнуть. «На несколько дней для нас наступил мир, – радовался Лагода. – И мы уже были довольны». Вскоре Лассинг и Лагода нашли местного студента, который с радостью показал им основные достопримечательности города и красивые парки в районе порта. Летчики загулялись до темноты, в связи с чем еще и получили возможность понаблюдать за северным сиянием.