Читаем без скачивания Журнал «Вокруг Света» №11 за 1975 год - Вокруг Света

Казалось бы, вывод напрашивался сам собой: уведомить об этом ФБР, тем более что на сей счет существовала вполне определенная договоренность, а затем в Нью-йоркском порту реквизировать контрабанду. Но Стефенсон не захотел отдать американцам столь лакомый кусочек. В Лондон полетела срочная шифровка. Пароход «Экскалибур» был перехвачен английским патрулем и отведен на Бермуды. В порту на борт судна вместе с таможенными чиновниками поднялись сотрудники «Интеллидженс сервис». Не вступая в объяснения с перепуганным капитаном, они направились в кают-компанию и, сняв деревянные панели, принялись осторожно резать портативным автогенным аппаратом стальную переборку. Через час напряженной работы взору присутствующих открылся небольшой отсек, до отказа забитый тщательно упакованными картинами.

Забегая вперед, интересно отметить, что в 1946 году президент Трумен первым из иностранцев удостоил Уильяма Стефенсона одной из высших американских наград — «Медали президента за заслуги». Не отстал от Трумена и глава американской разведки генерал Уильям Донован. На торжественном банкете в честь его английского тезки начальник Управления стратегических служб с пафосом заявил: «Стефенсон научил нас искусству разведки». Но ни президент Трумен, ни Донован в то время даже не подозревали о многих сторонах деятельности Британского центра координации безопасности, которые нередко прямо противоречили директиве президента Рузвельта. В качестве примера можно привести историю двух агентов Стефенсона, которая дает наглядное представление о его методах.

«Роковая женщина»

«Она отличалась храбростью и часто добровольно готова была идти на риск, что, однако, не разрешали ей делать английские шефы. Они обеспечивали ее безопасность, за что она платила им большой преданностью. Эта женщина не была жадна на деньги. Она стремилась только к одному — служить делу, в которое верила».

Так пишет бывший английский разведчик Монтгомери Хайд об одном из агентов Стефенсона, женщине по кличке «Цинтия», которую тот якобы лично завербовал в первые дни существования БЦКБ. «Ее заслуги во время работы в английской разведке, — подчеркивает он, — были неоценимым вкладом в военные усилия союзников». По словам Хайда, ее главным оружием были острый ум, исключительная наблюдательность и недюжинный интеллект.

В действительности за столь привлекательным и романтическим образом бескорыстной разведчицы скрывается заурядная соблазнительница-авантюристка по имени Ами Элизабет Торп. Первый шаг на этом поприще она сделала совсем еще юной девицей, женив на себе некоего Артура Пека, который был на 20 лет старше, но зато занимал пост второго секретаря торгового отдела английского посольства в Штатах.

Меняются столицы, куда судьба забрасывает Ами Торп с мужем-дипломатом, но везде она остается верной себе: в Сантьяго у нее бурный роман с миллионером Карлосом, фабрикантом динамита; в Мадриде ее благосклонностью пользуется некий граф Антонио; в Варшаве Ами отдает свое любвеобильное сердце ответственному сотруднику польского МИДа. Хотя на первый взгляд это может показаться парадоксальным, сам Пек не только не препятствовал, а, наоборот, поощрял многочисленные увлечения своей, мягко говоря, ветреной подруги жизни. Секрет раскрывался просто. Сей достойный дипломат отдавал силы не столько развитию британской торговли, сколько выполнению заданий «Интеллидженс сервис», агентом которой он сделал и свою супругу.

После внезапного самоубийства Артура Пека британская разведка перебрасывает Цинтию в Соединенные Штаты. Там в Нью-Йорке в номере 2215 манхэттенского отеля «Лексингтон» и состоялось знакомство Ами Элизабет Торп с ее новым начальником Уильямом Стефенсоном. Причем выполнение заданий шефа БЦКБ не требовало от Цинтии ни «недюжинного интеллекта», ни «исключительной изобретательности». Скорее можно считать исключительным везением то, что ей удалось соблазнить итальянского военно-морского атташе адмирала Альберто Лаиса и достать с его помощью военно-морские шифры Италии.

Придя к выводу, что больше никакой ценности адмирал-любовник не представляет, шеф БЦКБ передал компрометирующие сведения о нем госдепартаменту, который объявил итальянца персоной «нон грата» и потребовал его немедленного отзыва. Поскольку сам Альберто Лаис так и не догадался, кто был виновником его несчастий, Стефенсон на всякий случай приказал Цинтии играть свою роль до конца. И когда адмиралу оставались последние минуты пребывания на оказавшейся не очень-то гостеприимной американской земле, он провел их, стоя у трапа парохода с очаровательной миссис Торп и не обращая никакого внимания на плачущую семью.

Стефенсон по достоинству оценил высокую «квалификацию» своего агента. Уже на следующий месяц ей был поручен новый объект — посольство Виши в Вашингтоне. И здесь операция строится не на каких-либо сверхоригинальных комбинациях, а на дешевом соблазне и подкупе.

Майским днем 1941 года во французское посольство явилась привлекательная корреспондентка провинциальной американской газеты в сопровождении беспрестанно красневшей молоденькой помощницы. Дамы хотели взять интервью у посла Гастона Анри-Хайе и были очень огорчены, узнав, что тот отсутствует. Встретивший посетителей ответственный чиновник посольства приложил все силы, чтобы скрасить вынужденное ожидание. Завязалась оживленная беседа. Разговор с пришедшим через час послом тоже быстро утратил официальность. Растаявший буквально на глазах Анри-Хайе доверительно раскрывал перед неискушенными журналистками тайны мировой политики.

— Будущее Франции в союзе с Германией, — упивался он собственным красноречием. — Почему? О, это же так очевидно. Если ваш автомобиль опрокинулся в кювет, вы обратитесь к человеку, который сможет помочь водворить его на дорогу...

Прощаясь, Анри-Хайе пригласил «корреспондентку» в любое время запросто заходить в посольство, он всегда будет рад ее видеть. Цинтия не преминула воспользоваться любезным приглашением. Увы, к величайшему огорчению посла, во время ее визитов сам он чаще всего отсутствовал, но зато на месте был встретивший ее в первый раз чиновник. Об этом специально заботились наблюдавшие за посольством сотрудники Стефенсона, в планах которого этот человек фигурировал под условной кличкой «капитан Бестран».

Быстро потерявший голову Бестран с каждой встречей становился все откровеннее. Как «честный» француз, он искренне ненавидел Лаваля и мучился от того, что приходилось служить фашистской марионетке Петену. Но что поделаешь, когда нужно кормить семью. Ведь идет война...

Когда вечером 7 июля Цинтия встретилась с «капитаном», то по его расстроенному виду сразу поняла: произошло нечто серьезное. Она узнала, что должность Бестрана упразднена, и, хотя он остался в штатах посольства, его перевели на мизерный оклад, которого едва могло хватить, чтобы кое-как свести концы с концами. Ами Торп безошибочно почувствовала, что настал подходящий момент для вербовки француза.

Зачем же так отчаиваться? — принялась утешать Цинтия. Ведь главное — они любят друг друга, и она готова на все ради него. Неожиданное признание ошеломило «капитана». Оно произвело на него куда большее впечатление, чем последовавшее затем еще одно признание в том, что его будущая возлюбленная... американский агент. Бестран был слишком счастлив, чтобы обращать внимание на такие «мелочи». Американский агент? Какое это имеет значение! Короче говоря, той же ночью в номере дешевой гостиницы он дал согласие узнавать в посольстве все, что нужно Цинтии. Она, в свою очередь, обещала делить с нлм полученные за эти сведения деньги.

Бестран сдержал слово. Уже на следующий вечер на столе у Стефенсона появилась пачка копий секретных дипломатических телеграмм. День ото дня поток информации, поступавшей от «капитана», рос. Надобность в дорогостоящем Мюзе отпала. Больше того, будучи руководителем тайного посольского гестапо, которое вело наблюдение за всеми служащими, он представлял угрозу для нового агента. Стефенсон решает положить конец карьере бывшего официанта, а заодно укрепить доверие к себе со стороны ФБР и лично Рузвельта. Он составляет снабженный стенографическими записями компрометирующих бесед и фотографиями доклад о подрывной деятельности Мюзы и через советника Белого дома передает его президенту с просьбой разрешить его опубликование в прессе. Вдоволь посмеявшись над провалом бездарного шпиона, Рузвельт сделал на докладе пометку: «Наиболее увлекательное чтиво, какого давно уже не приходилось читать».

31 августа 1941 года газета «Нью-Йорк геральд трибюн» вышла с огромным аншлагом через всю первую полосу:

ПОСОЛЬСТВО ВИШИ В США РАЗОБЛАЧЕНО КАК ГНЕЗДО НАЦИСТСКИХ ШПИОНОВ.

Далее следовало пять колонок убористого текста с фамилиями и адресами нацистских шпионов.