Читаем без скачивания История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

Другие писатели оживили уголки израильской реальности и даже реальности еврейской диаспоры, которые ранее не освещались. Давид Гроссман по-другому выразил память о Холокосте, а также голоса новых иммигрантов, которые восстановили свои дома в Израиле (See Under: Love «См. далее: Любовь», The Book of Intimate Grammar «Книга интимной грамматики»). Аарон Аппельфельд обратился к сценам своего детства в Европе во время Второй мировой войны и изобразил внутренний мир выжившего, который так и не освободился от этого мира. Хаим Беэр изобразил детство в ультраортодоксальном Иерусалиме (Feathers, «Перья»), а затем противостояние религиозного и светского миров Израиля 1950-х годов (Et Hazamir, «Время обрезки»). Стали появляться писатели, чье выражение своей принадлежности к израильской нации было сосредоточено на психологическом и культурном мире женщин – иммигрантов из исламских стран. Ронит Маталон и Дорит Рабинян описали новую израильскую традицию, которая не тоскует по старому этосу, но закрепляется в мультикультурализме нового Израиля и дает ему как воплощение, так и легитимность.

Интифада

8 декабря 1987 года водитель грузовика попал в аварию со смертельным исходом в секторе Газа. Четыре человека погибли, многие получили ранения. Водителем был израильский еврей, а жертвами – палестинцы. В течение нескольких часов по сектору распространился слух, что водитель был родственником молодого израильтянина, убитого палестинцами несколькими днями ранее, и что «авария» была преднамеренной местью. Слух на самом деле не имел под собой никаких оснований, но распространился, как лесной пожар. В секторе Газа вспыхнули массовые беспорядки невиданного ранее масштаба. Бунтовщики не уклонились от конфронтации с израильскими силами безопасности и проигнорировали приказ о введении комендантского часа. Беспорядки быстро охватили сектор Газа, а через несколько дней запылал и Западный берег. Так началась интифада (арабск., буквально «вытряхивание»).

Как и в предыдущих случаях спонтанных вспышек массовых беспорядков, израильские власти оказались застигнуты врасплох. Даже для руководства ООП в Тунисе интифада явилась полной неожиданностью. Но в ретроспективе кажется, что интифада была предопределенным извержением. Первые годы после Шестидневной войны были годами «просвещенной оккупации» Моше Даяна. Палестинцы, ошеломленные поражением и оккупацией, были удивлены терпимым отношением израильтян к ним, которое противоречило страхам, подпитываемым наводящей ужас антиизраильской пропагандой. Открытые мосты сделали возможным продолжать экономическую деятельность на Западном берегу и даже позволили людям, верным королю Хусейну, получать поддержку Иордании. Израильский туризм на оккупированных территориях, а также трудоустройство десятков тысяч палестинцев в «малом Израиле» (западная сторона границы «зеленой линии») направили деньги в эти регионы и повысили уровень жизни там.

Но этому процветанию пришел конец. Глобальный энергетический кризис в начале 1970-х годов и трудности, с которыми столкнулась израильская экономика в период с 1975 по 1985 год, привели к замедлению экономического роста на Западном берегу и в секторе Газа. Занятость в Израиле по сравнению с предыдущим десятилетием снизилась. В начале 1980-х годов мировые цены на нефть упали, и многие палестинцы, ранее зарабатывавшие себе на жизнь в странах Персидского залива, перестали отправлять деньги семьям. Эмиграция с Западного берега, в 1970-е годы ограничивавшая демографический рост, резко снизилась, поскольку в нефтедобывающих странах спрос на рабочую силу упал. Таким образом, сложилась ситуация, при которой рост населения (в том числе в результате усовершенствованной системы здравоохранения) сопровождался сокращением доходов и занятости.

Израиль не инвестировал в экономическое развитие территорий и блокировал попытки развивать местную промышленность, опасаясь конкуренции с товарами израильского производства. Израиль относился к оккупированным территориям как к замкнутой экономике, которая должна покрывать свои расходы за счет доходов. Он также не инвестировал налоги, собранные за разрешения на торговлю, работу, доход и т. д. на благо жителей территорий. В то время как в начале 1980-х уровень жизни в Израиле упал, в Иордании наблюдался экономический рост, и жители территорий сравнивали свое положение с более высоким уровнем жизни за рекой. Начиная с 1967 года в Иудее и Самарии были открыты семь арабских университетов, ставших центрами идеологической агитации, разжигаемой интеллектуалами против власти элиты. Возникла прослойка молодых образованных людей из среднего класса, которые не могли найти работу, сопоставимую с их образованием, и были вынуждены работать в Израиле на более низких должностях, что стало еще одной причиной их недовольства.

Встреча палестинцев с территорий с израильтянами не вызывала ни симпатии, ни восхищения. Напротив, она усилила гнев и ненависть, которые искали выхода. На контрольно-пропускных пунктах, мостах и основных перекрестках палестинцы сталкивались с солдатами, которые унижали их оскорбительными проверками безопасности и манерой обращения, включающей насмешки и проклятия. Официальные представители израильской гражданской администрации (пришедшей на смену военной администрации) отправляли палестинцев туда и обратно для получения лицензий и разрешений на все, что им нужно было делать. Вдобавок ко всему поселенцы вели себя властно и применяли коллективные наказания каждый раз, когда палестинцы бросали камни или «коктейли Молотова». Армия пыталась остановить боевые действия поселенцев, но те отвечали высокомерно, в том числе публично оскорбляя старших офицеров и игнорируя их приказы.

Палестинцы смотрели и учились. Те, кто работал в Израиле, имели тяжелую низкооплачиваемую работу на строительстве или мыли посуду в ресторанах. Отношение к ним среднего работодателя было смесью высокомерия и пренебрежения. Конечно, находились работодатели, которые вели себя иначе, но такова была общая картина, по свидетельствам рабочих, ставших впоследствии активистами интифады. Палестинцы научились говорить на иврите, но их знакомство с израильтянами породило враждебность, скрытый гнев и ненависть.

Возрастающая национальная напряженность, возникшая из-за постоянных трений с израильтянами и чувства оскорбления и угнетения в сочетании с экономическим кризисом, породила то, что ученый Гад Гилбар назвал «синдромом двойной депривации». До начала 1980-х годов израильские политики позаботились о том, чтобы избежать ситуации, в которой национальное отчаяние было связано с экономическими трудностями. Однако израильское правительство 1980-х годов не приняло мер для предотвращения этой взрывоопасной ситуации. Трудности широких слоев населения в секторе Газа, где источники средств к существованию были скудными, а зависимость от работы в Израиле абсолютной, стали тем запалом, который зажег пожар.

Любой, кто обратил внимание на происходившие события, мог предсказать исход. За год до начала интифады количество нарушений общественного порядка увеличилось вдвое по сравнению с предыдущим годом. Многие террористические акты в том году были совершены молодыми людьми спонтанно без поддержки со стороны какой-либо организации – отражение скрытых волнений. Когда в 1987 году вспыхнули беспорядки, власти рассчитывали, что они утихнут в течение нескольких дней. В первые 10 дней интифады министр обороны Ицхак Рабин, находившийся с визитом в Вашингтоне и в американских еврейских общинах, не возвращался домой, сначала потому, что считал, что в