Читаем без скачивания Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов

технических науках. Но он мечтал стать офицером и поступил в Артиллерийское училище. Должен был окончить его только в следующем году.

– Бейский? – Павел не просто удивился, а был ошарашен. – Господи, откуда ты здесь? Если я ничего не путаю, тебе ещё полгода учиться.

– Нас выпустили досрочно, – ответил с гордостью Юрий. – Я в звании фейерверкера.

– Но, постой, неужели отец, а тем более, матушка согласились, чтобы тебя направили сюда, на фронт?

Бейский нахмурил тонкие белёсые брови.

– Неужели ты думаешь, что я чем-то хуже тебя? В Петербурге только и разговоров о героических боях под Севастополем. Я сам подал рапорт. А день, когда мне выдали разрешение, был самым счастливым в моей жизни. Я хочу участвовать в настоящих делах. Моя высокая цель – прославить имя своё в защите Отечества!

– Ты не представляешь, куда попал, – попытался Павел остудить его патриотический пыл и подумал: господи, какой он ещё мальчишка. Наверное, я таким же был перед Альмой. Чему он радуется? Встречи со смертью?

– Да, почему ты так смотришь на меня? – немного обиженно произнес Юрий. – Словно на чудо-юдо какое-то? Я ехал через всю Россию, чтобы сражаться. Чтобы побеждать! Мы будем бить врага вместе, плечом к плечу! Ты не рад?

– Послушай, Юрий, здесь все не так, как ты представляешь…, – пробовал втолковать ему Павел.

– Да что же не так? – Бейский гневно, часто задышал.

– Ты же не видел искалеченных людей. Здесь погибают каждый день сотнями. Война – это ужас и кровь….

– Павел, что за вздор! – нетерпеливо воскликнул юноша. – Я не для того ехал так долго, чтобы сразу же умереть. Я буду сражаться!

– Спаси и сохрани, – сдался Павел. – Это не вздор. Сам все увидишь.

– Если бы ты знал, с каким трудом я сюда добрался, – рассказывал Юрий. – От Перекопа дорога – сплошное болото. Приходилось через каждую версту останавливаться и ждать, пока ямщик с колёс грязь счистит. А иной раз лошадь еле ноги вытаскивала. А какая вонь стоит по дороге. Столько падших лошадей на обочинах. И их никто не убирает. Перекладных на станциях не получить. Многие по несколько дней сидят, ждут. Да и станции – кошмар. У нас в Петербурге презренные дома – и те чище.

– И как же тебе удалось добраться?

– Приходилось ямщикам интендантской службы тайком денег совать. Им строго-настрого запретили брать пассажиров, но за тройную плату соглашались до следующей станции подбросить. А однажды на татарской маджаре двухколёсной ехал. Так у ямщика вместо лошадей – верблюды. Я такого никогда не видел! – с восхищением рассказывал Юрий, словно побывал в забавном путешествии.

– Где же ты остановился?

– Пока на Северной стороне у купца Серебрякова.

– Постой, в его балагане? – не понял Павел. – Как же ты там спал?

– На коврах. Да ты не переживай, в шатре чугунная печь есть. Жар от неё хороший. Со мной ещё три офицера ночевали.

– Тебе надо перебраться ко мне в гостиницу. У тебя много вещей?

– Нет. Чемодан, походная кровать и ящик небольшой. Мне прежде надо явиться к своему батарейному командиру.

– Вначале на квартиру заедешь, а уж потом – к командиру, – настаивал Павел.

– Было бы чудесно! – согласился Бейский.

Ближе к полудню они перебрались на Северную сторону, где шумел огромный лагерь маркитантов. В шатре у Серебрякова уже собралась толпа офицеров. Пили чай, вино, закусывали. Велись бесконечные рассказы о боях на бастионах. Некоторые из офицеров ранены: на костылях, с подвязанными руками или бинтами на голове. Юрий во все глаза смотрел на офицеров. Внимательно прислушивался к их рассказам.

– Прикажи своему ординарцу собрать вещи и отправить их к гостинице Томаша, – сказал ему Павел после того, как они на завтрак съели по куску хлеба с колбасой и запили чаем.

– Подожди! Я должен надеть парадную форму.

– Зачем?

– Ну, как же? Я же должен впервые предстать перед командиром. Каково обо мне будет впечатление, если явлюсь к нему мятый и не чищенный?

– Думаю, в этом нет необходимости. Погляди: все вокруг ходят в шинелях, без эполетов. Сейчас не до церемоний.

– Но позволь мне, хотя бы, надеть новые сапоги. Что же, я зря их берег всю дорогу?

– Ты их запачкаешь сразу же. Кругом грязь, – объяснял ему Павел.

– И все же, я сделаю по-своему! – упрямился Бейский.

Вскоре он предстал перед Павлом в тонких начищенных сапогах, в новенькой шинели из хорошего сукна. Навязал серебряный темляк на саблю, надел белые перчатки и неношеную фуражку. На сапоги надел небольшие калоши, от чего Павел лишь усмехнулся.

Павел смело шагал впереди, прямо по грязи. Встречные офицеры здоровались с ним. Юрий плелся сзади, стараясь осторожно ступать, выискивая места посуше. Когда добрались до пристани, его сапоги все были рыжие от грязи.

– А где калоши? – поинтересовался Павел.

Юрий только вздохнул.

Мимо прошло отделение матросов, чвякая и разбрызгивая грязь. Как не старался Юрий уберечь подол новенькой шинели, по сукну расплылись серые пятна. Юрий расстроился. Он попытался счистить грязь с полы шинели, но только запачкал перчатки. Он злился и не знал, на ком или на чем сорвать злобу. Следом за матросами унтер-офицер вёл взвод солдат.

– Капрал! – остановил его Юрий. – Почему ваши солдаты шагают не в ногу?

Унтер даже растерялся и не знал, что ответить.

– Почему солдаты ваши одеты не по форме? – продолжал отчитывать его Юрий. – Вон, видите, неуставная фуражка? Что это?

– Английская, – ответил унтер. – Она тёплая, вязаная.

– А кто позволил?

– Юрий, – одёрнул товарища Павел. Ему было стыдно за Бейского. Солдаты грязные, кое-как выбритые, глядели со скрытой злобой на юного щёголя.

– Что вам надо, юноша? – подъехал штабс-капитан на казацкой лошади. Смуглое лицо блестело от пота. Взгляд надменный. Кончики усов обожжены.

– Делаю замечание, ваше превосходительство, – ответил Юрий. – Солдаты передвигаются вольно и в неуставной одежде.

– Шли бы вы своей дорогой и не мешались под ногами, – грубо оборвал его штабс-капитан и проехал мимо. Его лошадь чуть не снесла Юрия.

– Что же я такого сказал? – удивлялся он.

– Тут все немного по-другому, чем ты представлял себе, – пытался хоть как-то втолковать ему Павел. – Привыкнешь.

На пристани творилось что-то невообразимое. Всё двигалось и шумело, словно на огромном базаре. К причалам пробраться невозможно. Телеги, лошади, матросы. Грузились и разгружались баркасы. Ядра, мешки, фашины, носилки, доски….. Вдруг шум разорвал пронзительный гудок парохода, и, шлёпая колёсами по воде, судно отошло от пристани, уступая место другому пароходу.

Со строем солдат пробились на один из пароходов. Взобрались с ногами на орудийный станок. Тут же под ними грузчики сложили резаные говяжьи туши в окровавленных мешках. Невесть как к сходням протолкались две торговки