Читаем без скачивания Тай-Пэн - Джеймс Клавелл

– Входите, – произнес он едва слышно. И тут Струан увидел, что Тиллман, чьи зубы всегда были такими крепкими, ровными и белыми, стал совсем беззубым.

– Что случилось с вашими зубами?

– Каломель. Ее действие на некоторых людей… – голос Тиллмана устало смолк. В следующую секунду в его глазах появился странный блеск: – Я ждал вас. Мой ответ: нет!

– Что?

– Нет. Просто нет и все. – Голос набрал силу. – Я ее опекун, и она никогда не станет вашей женой!

– Я пришел не для того, чтобы просить ее руки. Я лишь заглянул узнать, как вы себя чувствуете и как малярия…

– Я вам не верю! – Голос Тиллмана задрожал на истерической ноте. – Вы просто надеетесь, что я умру!

– Какая чепуха! Зачем мне желать вашей смерти?

Тиллман слабой рукой поднял колокольчик, лежавший на заскорузлом от пота покрывале, и позвонил. Дверь открылась, и в каюту вошел огромный босой негр, раб Тиллмана.

– Джебидия, попроси массу Куппера и миссис немедленно прийти сюда.

Джебидия кивнул и закрыл за собой дверь.

– По-прежнему помыкаете человеческими созданиями, Уилф?

– Джебидия доволен своей участью, черт бы тебя побрал! Вы живете по-своему, мы – по-своему, грязная ты свинья!

– Чума на вашу жизнь, проклятый работорговец.

Второй корабль Струана навсегда запечатлелся в его памяти, и шотландца до сих пор иногда мучили по ночам кошмары: ему снилось, что он опять вышел на нем в открытое море. Получив после Трафальгара свою долю призовых денег, он выкупил себя из королевского флота и записался юнгой на английский торговый корабль, бороздивший просторы Атлантики. Лишь когда они были уже далеко в океане, он обнаружил, что капитан занимался незаконной торговлей черным товаром и направлялся в Дакор за грузом рабов. Оттуда корабль пошел через южную Атлантику и штилевую полосу экватора в Саванну; мужчины, женщины и дети копошились в трюме, как черви. Неделя тянулась за неделей. В ушах у него не смолкали их предсмертные крики и плач, нестерпимая вонь душила его. Он был в ту пору всего лишь восьмилетним мальчишкой и ничего не мог поделать. В Саванне он сбежал с корабля. Это был единственный в его жизни корабль, который он бросил.

– Вы даже хуже тех, кто доставляет вам рабов из Африки, – сказал он голосом, звенящим от едва сдерживаемой ярости. – Вы просто покупаете живую плоть, выставляете ее на помост и подсчитываете барыши. Я видел рынок рабов и знаю, что это такое!

– Мы хорошо обращаемся с ними! – взвизгнул Тиллман. – Они всего лишь дикари, а мы даем им хорошую сытую жизнь. И это так! – Он откинулся на подушку, собираясь с силами; его лицо подергивалось, он отчаянно завидовал здоровью и силе Струана и чувствовал приближение конца. – Моя смерть не принесет тебе выгоды, да проклянет тебя Господь на веки вечные!

Струан повернулся к двери.

– Тебе лучше подождать. То, что я намерен сказать, тебя заинтересует.

– Меня не заинтересует ничего из того, что можешь сказать ты!

– Ты называешь меня работорговцем? А как ты сам заполучил свою любовницу, гнусный лицемер?

Дверь распахнулась, и в каюту влетел Купер.

– О, привет, Тай-Пэн! Я не знал, что вы на борту.

– Привет, Джефф, – ответил Струан, с трудом беря себя в руки.

Купер взглянул на Тиллмана:

– Что случилось, Уилф?

– Ничего. Я хотел видеть тебя и мою племянницу.

Вошла Шевон и в изумлении остановилась на пороге.

– Хэллоу, Тай-Пэн. Вы хорошо себя чувствуете, дядя?

– Нет, дитя мое. Мне очень плохо.

– В чем дело, Уилф? – спросил Купер.

Тиллман слабо кашлянул.

– Тай-Пэн заглянул ко мне «с визитом». Я решил что это подходящий случай, чтобы уладить одно важное дело. Завтра у меня ожидается новый приступ лихорадки, и я, наверное… в общем. – его тусклые глаза повернулись к Шевон, – я с гордостью извещаю тебя, что Джефф официально попросил твоей руки и я с радостью дал ему свое согласие.

Шевон побледнела.

– Но я пока не хочу выходить замуж.

– Я очень тщательно все взвесил.

– Я не хочу!

Тиллман приподнялся на локте, что стоило ему больших усилий.

– Довольно. Ты поступишь так, как я скажу! – прогремел он. Гнев придал ему силы. – Я твой законный опекун. Я уже несколько месяцев переписываюсь с твоим отцом. Мой брат официально одобрил этот брак, если я окончательно решу, что он послужит к твоей пользе. А я решил, что послужит. Следовательно…

– Что ж, я такого решения не принимала, дядя. Мы живем в девятнадцатом веке, а не в средневековье. Я еще не хочу выходить замуж.

– Меня нисколько не интересуют твои желания, и ты совершенно права: мы живем в девятнадцатом веке. Ты обручена. И ты выйдешь замуж. Твой отец и я надеялись, что за это время, пока ты здесь, Джефф сможет оценить тебя. Это произошло. – Тиллман в изнеможении опустился на подушку. – Это в высшей степени достойный союз. И дело это решенное.

Купер подошел к Шевон:

– Шевон, дорогая. Вы знаете о моих чувствах. Я и понятия не имел, что Уилф собирался… я надеялся…

Она отшатнулась от него и нашла глазами Струана.

– Тай-Пэн! Прошу вас, скажите моему дяде. Скажите ему, что он не имеет права так поступать… он не может обручить меня… скажите ему, что не может!

– Сколько вам лет, Шевон? – спросил Струан.

– Двадцать.

– Если ваш отец и ваш дядя одобряют этот брак, у вас нет выбора. – Он посмотрел на Тиллмана: – Полагаю, вы имеете письменное подтверждение своих слов?

Тиллман показал на письменный стол.

– Письмо лежит вон там. Хотя это и не твоего проклятого ума дело.

– Значит, все законно, Шевон. Вы младший член семьи и обязаны подчиниться воле своего отца. – Струан с печальным лицом повернулся к двери, но Шевон остановила его.

– Вы знаете, почему меня продают? – заговорила она в порыве отчаяния.

– Попридержи язык, девчонка! – вскричал Тиллман. – С тех самых пор, как ты сюда приехала, ты доставляла нам одни лишь хлопоты и беспокойство. Пора тебе наконец вспомнить о приличиях и об уважении к тем, кто старше и лучше тебя.

– Меня продают за долю в деле, – с торечью произнесла она. – За пакет акций компании «Купер и Тиллман».

– Это не так! – возразил Тиллман, и лицо его исказила уродливая гримаса.

– Шевон, вы слишком взвинчены сейчас, – начал Купер с несчастным видом. – Это все от неожиданности и…

Струан сделал шаг вперед, намереваясь обойти ее, но она не отпускала его.

– Подождите, Тай-Пэн. Это сделка. Я знаю, как рассуждают политики. Политика – очень дорогое занятие.

– Придержи язык! – закричал Тиллман, но тут же вскрикнул от боли и повалился на постель.

– Не получая доходов отсюда, – быстро продолжала она дрожащим голосом, – отец не сможет позволить себе оставаться сенатором. Дядя – старший из двух братьев, и если он умрет, Джефф будет вправе выкупить долю Тиллманов в деле за чисто номинальную сумму, и тогда…

– Полно, Шевон, – резко оборвал ее Купер. – Это не имеет никакого отношения к моей любви к вам. За кого вы меня принимаете?

– Будьте честны, Джефф. Ведь это правда, не так ли? О выкупе по номиналу?

– Да, – ответил Купер после хмурой паузы. – При таких обстоятельствах я мог бы выкупить долю Тиллмана. Но я не заключал такой сделки. Я не покупаю себе служанку. Я люблю вас. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

– А если я ею не стану, согласитесь вы не выкупать долю дяди?

– Не знаю. Это решение я приму, когда придет время. Ваш дядя точно так же мог бы выкупить мою долю, если бы мне пришлось умереть раньше него.

Шевон опять повернулась к Струану:

– Пожалуйста, купите меня, Тай-Пэн.

– Я не могу, девочка. Но я также не думаю, что и Джефф вас покупает. Я знаю, что он любит вас.

– Пожалуйста, купите меня, – повторила она упавшим голосом.

– Не могу, милая. Это против закона.

– Нет, не против. Нет, не против. – Что-то надломилось в ней, она уронила голову на грудь и горько разрыдалась. Купер осторожно обнял ее, в его глазах читалась мука.

Когда Струан вернулся на «Отдыхающее Облако» Мэй-мэй еще спала, но сон ее был беспокойным.

Опустившись в кресло рядом с постелью и не сводя с нее глаз, он тупо подумал о том, что же ему теперь делать с Гортом и Кулумом. Он понимал, что должен немедленно отправиться в Макао. Но не раньше, чем выздоровеет Мэй-мэй – о Господи, верни ей здоровье. Может быть, мне стоит послать «Китайское Облако» и Орлова… или Маусса? Или все-таки подождать? Я предупредил Кулума, чтобы он был осторожен – но вот послушается ли он меня? О Господи Иисусе, помоги Мэй-мэй.

В полночь в дверь каюты постучали.

– Да?

Неслышно ступая, в комнату вошел Лим Дин. Он взглянул на Мэй-мэй и вздохнул.

– Большой Толстый Масса приходить Тай-Пэн видеть, мозна? Хейа?

Поднимаясь по трапу в свою каюту на следующей палубе, Струан чувствовал, как ноют у него спина и плечи, как отяжелела голова.

– Извините, что пришел незваным и так поздно, Тай-Пэн, – произнес Морли Скиннер, поднимая с кресла свое потное, оплывшее жиром тело. – Дело весьма важное.