Читаем без скачивания Мир глазами Гарпа - Джон Уинслоу Ирвинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В свои сорок пять она выглядела на шестьдесят. Живот отвисший, точно у суки лабрадора на последней неделе беременности, походка тяжелая, шаркающая, потому что Джилси донимали больные ноги. Через несколько лет она умерла от рака груди — умерла совершенно бессмысленно, просто оттого, что наплевательски относилась к опухоли, которую чувствовала уже давно, но которую никто из врачей почему-то прощупать не мог.
Телефон у нее все-таки имелся (как обнаружил Джон Вулф), только номер его не значился в телефонной книге, потому что бывший муж каждые несколько месяцев звонил ей, угрожая убить, и она просто устала от него; телефон она держала по одной-единственной причине, порой ей звонили дети (за ее счет) с просьбой прислать деньжат.
Однако Хелен и Гарп, воображая себе Джилси Слопер, даже подумать не могли, что это — вечно печальная, измученная тяжелой работой и тяжелой жизнью окторонка.
— Джон Вулф, похоже, делает для твоей книги абсолютно все, разве что сам ее не пишет, — сказала Хелен.
— А знаешь, мне жаль, что не он ее написал, — сказал вдруг Гарп. Он уже перечитал «Бензенхавера» и преисполнился глубочайших сомнений. В «Пансионе „Грильпарцер“», думал Гарп, безусловно присутствовала определенность насчет того, как миру полагается себя вести. А вот насчет «Бензенхавера» он этого сказать не мог — явный признак, что он стареет. С другой стороны, он знал, что всякий художник, старея, должен становиться лучше.
Итак, холодным августовским днем Гарп, Хелен, малышка Дженни и одноглазый Дункан выехали из Новой Англии в Европу; большинство же людей в это время как раз направлялось через Атлантику им навстречу.
— Почему бы вам не подождать до Дня благодарения? — спрашивал их Эрни Холм. Однако «Бензенхавер» должен был выйти в октябре, и Джон Вулф уже успел получить массу откликов — еще в начале лета он разослал рецензентам гранки романа, причем неправленые; все отклики были исполнены самого искреннего энтузиазма: книгу как хвалили, так и ругали с одинаковым энтузиазмом.
У Вулфа, правда, возникли некоторые затруднения с Гарпом по поводу сигнальных экземпляров — он ни за что не хотел показывать ему суперобложку книги. Однако теперь Гарп относился к «Бензенхаверу» без особого энтузиазма, так что Джону Вулфу ничего не стоило водить его за нос.
В итоге и сам Гарп увлекся предстоящей поездкой и говорил только о тех книгах, которые собирается написать. («Добрый знак!» — сказал Джон Вулф Хелен.)
Дженни и Роберта отвезли Гарпов на машине в Бостон, откуда они вылетели в Нью-Йорк
— Вы насчет самолета не тревожьтесь, — сказала им на прощанье Дженни. — Он не упадет!
— Господи, мама! — воскликнул Гарп. — Ты-то откуда знаешь? Самолеты вечно падают.
— А ты в самолете маши руками, как крыльями, — посоветовала Дункану Роберта.
— Какие глупости! Не пугай его, Роберта, — сказала Хелен.
— А я и не боюсь! — воскликнул Дункан.
— Если твой папа все время будет говорить, — сказала Дженни, — вы нипочем не упадете.
— Если он все время будет говорить, мы и приземлиться никогда не сможем, — возразила Хелен.
Гарп вдруг обиделся и заявил:
— Если вы немедленно не прекратите ваши шуточки, я весь полет буду нарочно портить воздух, и в итоге произойдет большой взрыв.
— Ты лучше почаще пиши нам, — попросила Дженни. Вспомнив милого Тинча и его последнее путешествие в Европу, Гарп сказал, матери:
— На этот раз, мам, я буду просто вп-п-питывать и вп-п-питывать вп-п-печатления! И не собираюсь п-п-писать ни с-с-слова!
Они оба посмеялись немного этой шутке, а Дженни даже чуточку всплакнула, хотя это заметил только Гарп и поцеловал мать. Зато Роберта, которую перемена пола сделала прямо-таки взрывоопасной в плане поцелуев, перецеловала всех по нескольку раз.
— Господи, Роберта, да уймись ты! — упрекнул ее Гарп.
— Ты не волнуйся, я присмотрю за нашей старушкой, пока тебя не будет, — пообещала Роберта, обнимая Дженни своей огромной ручищей; рядом с ней Дженни казалась прямо-таки лилипуткой, и Гарп вдруг заметил, что его мать совсем поседела.
— Мне никакого присмотра не требуется, — строго сказала Дженни Филдз.
— Еще бы! Мама у нас сама за всеми присматривает! — поддержал ее Гарп, а Хелен обняла Дженни, потому что знала, насколько это правда.
Из иллюминатора самолета Гарп и Дункан хорошо видели, как Дженни и Роберта машут им с балкона аэровокзала. В салоне им, правда, пришлось некоторое время объясняться со стюардессой, потому что Дункан непременно хотел сидеть у окна и слева от прохода.
— Но справа от прохода у окна тоже очень хорошо сидеть, — уговаривала его стюардесса.
— Не очень, если у вас правого глаза нет, — возразил ей Дункан, и Гарп про себя восхитился тем, с какой отвагой его мальчик воспринимает свое увечье и как спокойно говорит о нем.
Хелен и малышка устроились справа от них через проход.
— Ты бабушку видишь? — спросила Хелен Дункана.
— Да, — ответил он.
Несмотря на то что на балконе собралась целая толпа провожающих, непременно желавших видеть, как взлетит самолет, Дженни Филдз все равно выделялась своим белоснежным медицинским нарядом.
— Интересно, почему это бабуля выглядит такой высокой? — спросил у Гарпа Дункан, и действительно: плечи и голова Дженни Филдз возвышались над толпой. И Гарп догадался: это Роберта подняла его мать под мышки, точно ребенка. — Ой, да это же Роберта ее подняла! — воскликнул, тоже догадавшись, Дункан. Гарп смотрел на мать, взлетевшую в воздух, чтобы помахать им на прощанье, поднятую сильными руками бывшего «крепкого орешка» из «Филадельфия Иглз». Улыбка у Дженни в эти мгновения была смущенная, доверчивая и так тронула его, что и он замахал ей в ответ, прекрасно понимая, что сквозь стекло Дженни ничего не увидит. Впервые в жизни мать показалась ему старой и усталой, он отвернулся и стал смотреть через проход на Хелен и их крошечную дочку.
— Ну вот, кажется, взлетаем, — сказала Хелен, и Гарп взял ее за руку через проход, потому что знал: Хелен ужасно боится летать.
В Нью-Йорке Джон Вулф поселил их в своей квартире; спальню он предоставил Гарпу, Хелен и малышке Дженни, а гостевую комнату любезно согласился разделить с Дунканом.
Взрослые изрядно засиделись за ужином и выпили слишком много коньяка. Гарп рассказывал Джону сразу о трех романах, которые собирался написать в ближайшем будущем.
— Первый будет называться «Иллюзии моего отца», — говорил Гарп, — и речь в нем пойдет об отце-идеалисте, который постоянно придумывает для своих детей этакие «маленькие утопии». А когда дети подрастают, он организует маленькие колледжи, где тоже старается создать утопическую атмосферу. Однако все терпит крах — и колледжи, и дети. Сам
