Читаем без скачивания Лионесс: Сад принцессы Сульдрун - Джек Вэнс

«Сударь, мое намерение заключается не в том, чтобы вызвать у вас возмущение, а в том, чтобы убедить вас. Я надеялся воззвать к вашему разуму, а не к вашим эмоциям».

Карфилиот снова вскочил на ноги: «Ваше пустословие приводит меня в бешенство!»

«Очень хорошо, сударь, я больше ничего не скажу. Какой ответ я должен передать королю Эйласу?»

«Передайте своему королю, что Фод Карфилиот, герцог долины Эвандера, отвергает его предложения. Отныне война Эйласа с Казмиром неизбежна, и в этой войне я считаю себя нейтральной стороной».

«Я передам ваш ответ дословно».

«А мои требования?» — вмешался Шимрод.

Глаза Карфилиота словно зажглись желтым огнем: «Так же, как сэр Глайд, ты ничего мне не предлагаешь и хочешь, чтобы я все отдал! Не могу тебе ничем помочь».

Сэр Глайд отвесил минимальный поклон, требуемый рыцарским этикетом: «Благодарю вас, по меньшей мере, за внимание».

«Если вы надеялись возбудить во мне глубокую неприязнь, вы преуспели, — отозвался Карфилиот. — Во всех остальных отношениях я только потерял время. Будьте любезны, покиньте мой замок». Карфилиот сопроводил двух посланников вниз по лестнице мимо вольера. Сумасшедший король Дьюэль снова подскочил, требуя неотложного рассмотрения новых жалоб, но герцог и послы уже спустились в нижний зал, где Карфилиот позвал мажордома: «Проведите этих господ к их лошадям». Он повернулся к Шимроду и сэру Глайду: «Прощайте! Мое слово охраняет вас, пока вы спускаетесь по долине. Если вы вернетесь, с вами поступят, как со злоумышленниками и вражескими лазутчиками».

Шимрод сказал: «Еще один, последний вопрос».

«Спрашивай».

«Выйдем наружу — то, что я хочу сказать, прозвучит слабо и неубедительно в стенах твоего замка».

Карфилиот вышел на террасу вслед за Шимродом: «Говори». Они стояли под лучами полуденного солнца.

«Я — чародей, достигший одиннадцатого уровня. Когда ты ограбил меня в Трильде, ты оторвал меня от занятий. Теперь они возобновятся. Как ты надеешься предохранить себя от моих чар?»

«Ты посмеешь соревноваться с Тамурелло?»

«Он не станет тебя защищать. Он боится Мургена».

«Я в безопасности».

«Ты ошибаешься. В Трильде ты бросил мне вызов; я имею право на возмездие. Таков закон».

Уголки губ Карфилиота опустились: «Твои законы ко мне не применимы».

«Даже так? Кто защитил Ругхальта, когда он умирал, объятый пламенем? Кто станет защищать тебя? Тамурелло? Спроси его! Он, конечно, заверит тебя в своем сочувствии, но для тебя не составит труда понять лживость его заверений. В последний раз: отдай мое имущество и двух детей!»

«Мне никто не смеет приказывать!»

Шимрод отвернулся, прошел по террасе к своей лошади и вскочил в седло. Два посланника спустились по вырубленному в скале серпантину, проехали виселицу с четырьмя вытянутыми мучениками из замка Фемюс и направились вниз по долине в Исс.

Шайка из пятнадцати нищих, завернутых в лохмотья, карабкалась на юг по колее, ведущей к Ульфскому проходу. Среди них были горбуны, калеки, прыгавшие на костылях, больные в повязках, пропитавшихся кровью и гноем. Подходя к крепости в Кауль-Бокахе, нищие заметили стражников и бросились к ним с жалобными стонами, выпрашивая подаяние. Солдаты с отвращением отшатнулись и поспешно пропустили грязных оборванцев.

Оказавшись за пределами крепости, попрошайки внезапно выздоровели. Горбуны выпрямились, больные скинули повязки, калеки перестали хромать. В лесу, примерно в миле от крепости, они вынули топоры из-под лохмотьев, нарубили колья и соорудили четыре высокие приставные лестницы.

Шло время. В вечерних сумерках к Кауль-Бокаху приблизилась труппа странствующих циркачей. Они разбили лагерь перед крепостью, выкатили бочонок вина, стали жарить мясо на рашперах. Заиграла музыка, и шесть молодых женщин приятной наружности принялись исполнять веселые танцы с кастаньетами, кружась среди костров.

Солдаты, охранявшие крепость, вышли на стены, чтобы полюбоваться на веселье, и выкрикивали комплименты в адрес танцовщиц. Тем временем шайка бывших нищих украдкой вернулась к крепости с другой стороны. Они приставили лестницы и взобрались на парапеты; стражники ничего не заметили — они смотрели на костры, у них за спиной было темно, музыка заглушала шорохи.

Нападающие быстро и бесшумно разрезали глотки зазевавшимся солдатам; затем они спустились в караульное помещение, после чего еще несколько солдат, спавших на койках, больше не проснулись. Музыка внезапно смолкла. Акробаты вооружились и полезли на стены; через три минуты крепость Кауль-Боках снова оказалась под контролем Южной Ульфляндии.

Коменданта и четырех выживших солдат отправили на юг со следующим посланием:

«К СВЕДЕНИЮ КАЗМИРА, КОРОЛЯ ЛИОНЕССА!

Крепость Кауль-Боках снова принадлежит нам — оккупанты из Лионесса убиты или изгнаны.

Лионесс не может снова заполучить Кауль-Боках ни обманом, ни доблестью.

Нападай на Южную Ульфляндию на свой страх и риск!

Хочешь померяться силами с ульфами?

Приходи к нам через Поэлитетц — так тебе будет проще нас навестить.

Собственноручно подписал БАРОН ГОЛЬС ИЗ ЗАМКА КЛИДСТОН, командующий армиями ульфов в Кауль-Бокахе».

Темной безлунной ночью горы, обступившие Тинцин-Фюраль, закрывали гигантским черным занавесом большинство звезд. В верхней башне замка, мрачно нахмурившись, сидел Карфилиот. Всем своим видом он выражал нетерпение, словно ждал, но никак не мог дождаться какого-то сигнала или события. Наконец он вскочил на ноги и направился в кабинет. На стене висела круглая рама чуть меньше локтя в диаметре, с растянутой в ней серой мембраной. Карфилиот взял двумя пальцами небольшую выпуклость в центре мембраны и потянул на себя — выпуклость стала быстро расти у него в руке, превращаясь в нос сначала неприличных, а затем чудовищных размеров: гигантское, багровое, горбатое вздутие с раздувающимися мохнатыми ноздрями.

Карфилиот зашипел от раздражения — сегодня капризный инкуб был в шутливом настроении. Герцог схватил огромный красный нос, смял его и придал ему форму, приблизительно напоминавшую большое бугорчатое ухо. Ухо вывернулось из его пальцев и превратилось во влажную зеленую ступню. Карфилиот схватил ступню обеими руками и снова изготовил нечто вроде уха, в которое закричал не допускающим возражений голосом: «Слушай! Слушай и повинуйся! Передай мои слова Тамурелло в Фароли. Тамурелло, ты меня слышишь? Тамурелло, отвечай!»

Грубое подобие уха превратилось в ухо нормальных пропорций. Появившаяся ниже выпуклость мембраны растянулась, вогнулась и превратилась в рот, похожий на рот Тамурелло и заговоривший голосом Тамурелло: «Фод, я здесь. Инкуб, покажи лицо».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});