Читаем без скачивания Служба такая... - Василий Пропалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Труп, — глухо сообщил дежурный райотдела, показывая морщинистым пальцем графу в регистрационном журнале, где надо расписаться за получение бумаг.
— Знаю, — недовольно буркнул следователь Михайлов, ставя закавыку, похожую на головастика.
— Машина и шофер в ГАИ. Можете допрашивать.
— Всему свой срок.
Михайлов неторопливо взял бумаги, по крутой лестнице поднялся на второй этаж, повернул ключ, вошел в кабинет. Распахнув форточку, взглянул на наручные часы. Стрелки показывали без четверти девять. Сел за стол, стал изучать протокол осмотра места происшествия. С этого нужно начинать, потому что осмотр проводил не он, а следователь, который дежурил.
Произошло вот что. Была полночь. Яркие звезды разбежались по чистому августовскому небу. В домах гасли огни. Город успокаивался, затихал. Автоинспектор ехал по своему участку. На перекрестке улиц, в свете фар, мелькнула скрюченная фигура человека…
Через считанные минуты дежурный райотдела спешно крутил диск телефона. Услышав на другом конце провода женский голос, спросил:
— Иван Кондратьевич не спит?
— Нет. Газеты читает.
— Пригласите, пожалуйста, к телефону.
Трубка умолкла, но тут же ответила:
— Горбунов, слушаю.
— Товарищ майор! Дежурный докладывает. В Восточном поселке обнаружен труп. Похоже, машиной сбит. Осколки стекла…
— Место охраняется?
— Да.
— Дежурному управления доложили?
— Да. Опергруппа выехала.
— По рации свяжитесь с постовыми. Пусть немедленно перекроют выезды из поселка… Вызовите в отдел участковых, работников ГАИ. И уголовный розыск.
— Ясно.
— За мной пришлите машину.
— Высылаю.
Спокойствие нарушено. Дежурный по рации отдает распоряжения постовым. Его помощник не отнимает от уха телефонную трубку…
Каждому, кто появляется в отделе, дежурный коротко бросает одно и то же: «К начальнику».
Скоро кабинет заполнился людьми. Не у всех было хорошее настроение. Начальник видел и недовольные лица. Кое-кто зевал, прикрывая ладонью рот, безразлично поглядывая из стороны в сторону. Разговаривали тихо, словно боялись разбудить только что уснувшего ребенка.
Инструктаж был коротким. Майор Горбунов подошел к плану города, висевшему на стене, окрашенному в салатовый цвет, и показал синим толстым карандашом место, где стряслась беда. Потом карандаш еще несколько раз касался плана, когда майор называл фамилии сотрудников и ставил конкретные задачи перед каждой группой. Одни назначались для проверки транспорта в автохозяйствах, другие — патрулировать улицы поселка.
К началу инструктажа уже было известно, что около трупа рассыпаны осколки стекла от фар грузовой автомашины.
Взревели моторы. Рванулись с мест милицейские машины и мотоциклы, понеслись по асфальту. Наполнились шумом улицы. Но скоро машинный ураган, слабея, разлетелся в разные стороны. Сотрудники милиции разъехались выполнять служебное задание.
До утра не умолкали радиоразговоры. То одна, то другая группа сообщала в дежурную часть отдела о результатах работы. Не сомкнул глаз в ту трудную ночь майор Горбунов. Он находился в «дежурке», руководил поисковыми партиями по рации. Ждал ценных вестей. И дождался. В семь часов задержали и доставили в милицию шофера и машину. Объяснение водителя об исчезновении стекла у одной из фар оказалось неубедительным. Решили тщательно проверить, не этой ли машиной ночью сбит человек? Вот и все. Теперь во всем должен разобраться следователь Андрей Филиппович Михайлов.
Дочитан протокол осмотра места происшествия. В памяти застряли отдельные фразы: «От трупа в направлении улицы… на расстоянии тридцати метров цепочкой тянутся осколки стекла…», «Труп одет в черный плащ. На задней части плаща, на уровне ягодицы, два разрыва: долевой и поперечный…», «В двадцати метрах от трупа… обнаружен черный полуботинок с правой ноги».
Эти фразы наводили на раздумья, вызывали неясные вопросы: «Если парень сбит машиной, то какой она марки? Остались ли следы на машине от потерпевшего? Чей полуботинок найден недалеко от трупа? Как он там оказался?»
ГАИ расположена в двух кварталах от райотдела, и Михайлов решил идти пешком. Сунув коричневую папку под мышку, он запер дверь кабинета, быстро спустился по крутой лестнице, торопливо вышел на улицу. День был неровный. Легкий ветерок ощупывал резные листья у кленов, плясал на верхушках пышных кустов акации и сирени. Солнце перебегало от одного облака к другому, бросая на землю уже остывающие лучи.
Андрей Филиппович шел мелким быстрым шагом, думая о предстоящей работе.
Почти одновременно с Михайловым в ГАИ прибыл эксперт-криминалист, приглашенный для осмотра задержанной машины. Вскоре следователь, эксперт, начальник ГАИ, понятые и задержанный шофер Каблуков столпились у машины. Осмотр начался. Первое, что бросилось всем в глаза, — это левая фара. В ней не было стекла и лампочки.
— Где стекло и лампочка? — спросил Михайлов, повернувшись к Каблукову.
— Кто-то украл.
— Когда?
— Вчера.
— Где?
— В деревне Поспеловке.
— Во сколько?
— В полдень.
— При каких обстоятельствах?
— В магазин я заходил. Машина стояла за углом…
— Кто может подтвердить?
Водитель неопределенно пожал широкими плечами. Начальник ГАИ незаметно для других подмигнул Андрею Филипповичу, который в ответ невесело улыбнулся и предложил поставить машину так, чтобы фары встретились с лучами солнца. Начальник ГАИ сел в кабину, сдал машину назад, описал полукруг, остановился, и опять машина поползла назад.
По предложению следователя эксперт снял стекло с правой фары, внутри которой сверкнули от солнца три мелких стеклянных осколка. Их показали понятым и лишь потом осторожно взяли, завернули в чистую бумажку, положили в пустой спичечный коробок.
Следователь и эксперт работали старательно. Их внимание задерживалось на каждом квадратном дециметре. И не напрасно. Внизу, на стыке передней стенки кузова и правого борта, Михайлов заметил крохотный кусочек черного материала. Он был зажат между гайкой и шплинтом. Выше, под кронштейном крюка, затаилась одна русая волосинка. Ее, как и осколки, осторожно изъяли, бережно упаковали в тот же коробок.
Эксперт с колеса шагнул в кузов и сверху вниз стал осматривать правый борт. Не обнаружив ничего, он подошел к кабине и посмотрел вниз на переднюю стенку кузова. В этот момент солнце выкатилось из-за толстого облака.
— Осколок стекла, — радостно сообщил эксперт. — Под прямым углом хорошо виден. Блестит на солнце.
Все, кто находился у машины, вплотную приблизились к месту, где держал указательный палец эксперт…
Не менее придирчиво обследовались колеса, нижняя часть машины. Однако больше ничего не обнаружили.
Протокол осмотра автомашины Андрей Филиппович дописал в кабинете начальника ГАИ. Здесь же находились остальные участники осмотра. Михайлов прочитал написанное не громко, но выразительно. Замечаний ни от кого не поступило. Достоверность текста каждый подтвердил личной подписью. Последним расписался начальник ГАИ, хотя его фамилия значилась не последней, а где-то в середине. Возвращая Михайлову авторучку, начальник ГАИ поинтересовался:
— Шофера будете допрашивать?
— Да.
— У нас или в райотделе?
— У себя.
— Могу довезти.
— Не откажемся, — улыбнулся Андрей Филиппович, застегивая на кнопку коричневую папку.
Ехали молча. Газик вздрагивал на выбоинах. На перекрестках ему послушно уступали место другие машины. Водители бывают предельно осторожны, когда видят, что в красную ленту, которой подпоясан синий кузов, вплетены крупные белые буквы: «ГАИ».
У белого двухэтажного здания газик остановился. Андрей Филиппович нажал никелированную ручку, толкнул дверцу, спрыгнул на асфальтированный тротуар. За ним медленно вывалился шофер Каблуков.
— Прошу, — мягко произнес Михайлов, взглядом показывая свежевыкрашенную дверь райотдела.
Оглядевшись по сторонам, Каблуков медленно поплелся к крыльцу. За ним шел Андрей Филиппович. Скоро они оказались в небольшом кабинете, где единственное окно выходит на юго-запад. У самого окна сомкнуты два одинаковых стола. Около них — по одному стулу. Возле стен по три стула. Все это Каблукову бросилось в глаза, как только он перешагнул порог. И лишь потом он увидел темно-коричневый сейф, оказавшийся чуть сзади, в правом углу.
Повесив шляпу на вешалку, Андрей Филиппович расчесал русые волосы, дунул на расческу, заложил ее в футляр, сунул в карман, сел за стол, бодро произнес:
— Садитесь, Каблуков.
Шофер неохотно опустился на средний стул. Стянул черную, пропитанную маслом и пылью кепи, откинул назад черные волосы. Только сейчас он почувствовал, что сердце бьется как рыба, выкинутая на берег. Пальцы дрожат. Он знал: его будет допрашивать этот худощавый узколицый следователь, одетый в светло-коричневый, уже не новый костюм. Раньше Каблукову никогда не доводилось сидеть перед следователем, и поэтому им овладело не только волнение, но и страх.