Читаем без скачивания Возвращение в Прованс - Фиона Макинтош

– Ничего, я уговорю жену побыстрее отправиться в плавание. Мы обязательно приедем к вам в гости, – пообещал дедушка.

Лизетта кивнула сквозь слезы.

Бабушка тяжело переносила предстоящую разлуку с обожаемой внучкой и правнуком.

– Обещайте каждый месяц присылать нам фотографии, – рыдала она. – Ах, мой милый Гарри!

Лизетта и Люк подхватили Гарри за руки и взбежали по трапу, стараясь превратить прощание в шутку, хотя сердце щемило у всех.

Корабль готовился к отплытию, матросы деловито шныряли по палубам. Семья Рэйвенс отправлялась в путешествие на край света. Гарри, не понимая значимости происходящего, зевал у Люка на руках и забавно размахивал ладошками в связанных бабушкой красных рукавичках. Лизетта с усилием сдержала всхлип и робко улыбнулась мужу. С лица Люка весь день не сходило счастливое выражение – не от любви к приключениям, а из-за того, что корабль увозил всю семью из Европы, подальше от пережитых несчастий.

После поездки в Лондон на празднование Фестиваля Британии Люк замкнулся, ушел в себя, не обращал внимания на Лизетту и проводил двухмесячные вахты на маяке, не возвращаясь домой, где все напоминало о письме, полученном из Международной службы розыска.

Неизбывное горе Люка лишало жизнь смысла, терзало душу. Лизетта, устав от бесконечных страданий, решила отбросить беспрестанные сомнения и увезти семью в дальние края, где ничто не напоминало о невзгодах прошлого.

Поначалу Люк противился и отвергал любые попытки объяснений; объятый горем, он не желал утешения. Лизетта не могла излечить его душевные раны, но, невзирая на отстраненность мужа, часто заводила разговоры об Австралии, рассказывала о своей давней мечте посетить этот далекий континент, пытаясь хоть как-то развеять угрюмое настроение Люка. Необходимы были решительные действия, иначе отчаяние довело бы его до рокового прыжка с утеса.

Однажды летом Люк вернулся с восьминедельной вахты на маяке. Мрачный и унылый, он даже не улыбнулся при виде жены.

– Послушай, если ты себя не переломишь, то мы все погибнем! Ты разрушаешь нашу семью из-за тех, кого уже восемь лет нет в живых! – в сердцах воскликнула Лизетта.

Люк ошеломленно посмотрел на жену, не говоря ни слова.

– За что ты так с нами обращаешься? – продолжила она. – Мы виноваты лишь в том, что всем сердцем любим тебя.

Это восклицание стало переломным моментом в настроении Люка. По пути домой он обнаружил труп на мелководье, у подножья четырехсотфутовой скалы. Потрясенный до глубины души, Люк забыл о жалости к себе и в одиночку вытащил тело на берег. К счастью, это был не Эдди.

– Ты права. Вы с Гарри ни в чем не виноваты.

– Да, но нам приходится расплачиваться за злодеяния нацистов.

Люк притянул жену к себе, обнял ее, расцеловал, и они оба разрыдались.

– Я больше никогда не буду вспоминать о прошлом, – пообещал он.

– Нет, этого недостаточно. Нужно изменить весь уклад нашей жизни. Помнишь, я говорила тебе об Австралии?

– Да, – кивнул он. – Но ведь это очень непросто.

– Почему?

– Ну, потому что Гарри…

– Гарри четыре года. Ему неважно, пройдет его детство в Англии или в Австралии. Главное, чтобы у него были любящие родители. Особенно отец.

– А как же твои друзья и знакомые?

– С ними можно переписываться.

– А дедушка с бабушкой?

– Да, они уже старенькие. Да, они будут скучать по нам, но пожелают нам удачи и не станут удерживать в Англии. А ты? Хочешь ли ты перемен? Сможешь ли забыть о Франции, которая сейчас так близко, на противоположном берегу пролива?

– Да, – решительно кивнул Люк.

– Вот и я думаю, что сможешь, – обрадованно воскликнула Лизетта. – Я знаю, все изменится к лучшему, и ты, наконец-то, высадишь свои лавандовые семена.

– Лизетта, но ведь…

– Прекрати! Послушай, ты, конечно, лучший в мире специалист по выращиванию лаванды, но я тут кое-что разузнала. Дикая горная лаванда, которую ты разводил в Любероне, произрастает на сороковой параллели северной широты, так?

– Наверное… – Он нерешительно пожал плечами.

– Не наверное, а точно. Так вот, у побережья Австралии есть остров Тасмания. Вы, французы, вряд ли о нем слышали.

Люк беззлобно рассмеялся. Лизетта с удовольствием отметила, что он не обиделся.

– Давай, поучи меня географии, – подзадорил он, сверкнув голубыми глазами.

– Северная оконечность Тасмании лежит на сороковой параллели южной широты.

Он удивленно заморгал и сразу сообразил, куда клонит жена. Лизетта продолжала оживленно говорить о том, что ей удалось узнать, но Люк уже не слушал. Он отошел к кухонной раковине и уставился в окно, сосредоточенно размышляя.

– А какой там климат? – спросил он, прервав рассказ жены о Хобарте, Лонсестоне и Девонпорте, о каторжниках и о море.

– На сороковой параллели южной широты климат примерно такой же, как в Любероне. В австралийском посольстве мне сказали, что в Тасмании холодные зимы, дождливая весна и долгое, засушливое и жаркое лето.

– А рост? – поинтересовался Люк.

– Пять футов четыре дюйма, – отшутилась Лизетта, сообразив, что муж имел в виду высоту над уровнем моря. – Не знаю. Это очень важно?

– По-моему, да.

– А по-моему, французские производители лаванды слишком задирают нос и притворяются, что ваша лаванда чем-то лучше нашей, английской.

– Видишь ли, климат, высота, долгота и широта оказывают влияние на произрастание лучших в мире экземпляров Lavandula angustifolia, узколистной лаванды, – напыщенным тоном продекламировал Люк.

– Знаешь, неплохо, если совпадают три показателя из четырех, – заметила Лизетта.

– Ты права, – ответил Люк и нежно поцеловал жену. – Ты у меня и красавица, и умница, не перестаешь меня удивлять. Я и без того тебе многим обязан. – Он отстранился и ласково поглядел на нее.

– Вот и отплати мне, – умоляюще попросила она. – Давай уедем отсюда, от всех этих проклятых воспоминаний. Отправимся туда, где не было войны, начнем жизнь заново. Ради Гарри. Уедем в далекую страну, где нас никто не знает, и в память о твоей семье высадим семена лаванды в почву Тасмании. Там вырастут и наши дети, и мы ни о чем никогда не будем жалеть.

– А ты сможешь расстаться с прошлым?

– Мне не впервой, Люк.

– Я хочу забыть о боли утраты, хочу сбежать от горя.

– Давай сбежим… В Австралию. В Тасманию.

Люк кивнул и еще раз поцеловал Лизетту

Они стояли на палубе лайнера «Мултан». В 1923 году это было первое судно водоизмещением свыше 20 тысяч тонн во флоте компании «Пи энд Оу». Скоростью пришлось пожертвовать ради удобства пассажиров. С капитанского мостика прозвучали три резких гудка, на палубах раздались прощальные крики пассажиров, провожающие на причале усиленно замахали. Последний гудок возвестил отплытие, корабль вздрогнул, басовито взревели турбины.