Читаем без скачивания Обняться, чтобы уцелеть - Олег Рой

Контраст был впечатляющим. Один – человек пожилой, обрюзгший и ссутулившийся, стильный костюм не в состоянии скрыть выпирающего живота, а дорогие очки – усталого и потухшего взора. Другой – молодой, с густыми волосами, полный сил и энергии, со свежей кожей, стройным и ловким телом, счастливой полуулыбкой на полноватых губах. Даже сейчас, когда он стоял неподвижно, во всем его облике ощущалась сдерживаемая динамика, точно в ирландском сеттере, – ясно было, что, как только двери лифта откроются, он тотчас сорвется с места и помчится по своим делам, потому что никак иначе у такого человека и быть не может. Он тоже бросил быстрый взгляд в зеркало, чуть прищурился, точно от солнца, и поправил галстук.

«Красивый парень! – мысленно поделился Голубев со своим отражением. – И чертовски обаятельный. Кого-то он мне напоминает, не могу понять, кого… Кого-то, кого я не так давно видел…»

«Тебя же самого в молодости, – отвечал виртуальный собеседник. – У него похожая комплекция и форма носа, почти такой же цвет волос, как был у тебя…»

«Получается, я видел его в старинном зеркале, когда приезжал смотреть квартиру?»

«Ну нет, конечно, в зеркале ты тогда видел самого себя. Но некоторое сходство, безусловно, наблюдается».

«Он нас не слышит?»

«Нет, ведь ни ты, ни я этого не хотим. Поверхность зеркала очень чуткая, она знает, как себя вести».

«Ясно».

Лифт остановился, они вышли вместе. Молодой человек улыбнулся на прощание своему шефу, продемонстрировав безупречные, как у эстрадной звезды, зубы, и поспешил по коридору, успевая по дороге обменяться приветствиями и шутками почти с каждым встреченным, особенно с женщинами, которые были явно к нему неравнодушны. Голубев двигался следом, слушал довольно высокий и оттого звучавший как-то особенно задорно, по-мальчишески, голос, и на душе у него с каждой секундой становилось все сквернее и сквернее.

Весь день этот парень не шел у него из головы, а вечером, по дороге с работы, они вновь, как назло, оказались в одном лифте. Вместе с ними ехала Ира Шакурина, маркетолог, девушка, которая уже несколько лет подряд побеждала в конкурсах красоты, ежегодно устраивавшихся в холдинге. И Голубев услышал, как Ирочка с придыханием в голосе спросила Рощина:

– Кирилл, не хочешь сходить в театр? У меня есть лишний билет в «Ленком» на двадцать шестое…

А тот ответил, слегка прищурившись:

– Извини, солнце мое, но двадцать шестого я никак не могу – у меня вечером по воскресеньям дайвинг-клуб.

Дайвинг-клуб! Он опускается с аквалангом на дно моря – сколько Леонид мечтал об этом!

Домой Голубев приехал в прескверном расположении духа. Отражение не преминуло это заметить:

– Что-то ты сегодня невесел…

– Я устал и плохо себя чувствую. Видимо, еще не оправился после болезни, – отвечал Леонид, снимая пиджак.

– А я вижу, что ты чем-то расстроен…

– Можно подумать, ты не знаешь чем, – буркнул Голубев, стягивая с себя галстук от Armani и небрежно отбрасывая его куда-то в сторону.

– Конечно, знаю. Это я так, поддразниваю тебя. Скажи, а ты хотел бы быть таким, как этот парень? Молодым, сильным, энергичным, обаятельным, любимцем всех женщин?

– Зачем спрашивать, если ты сам отлично знаешь ответ? – Он сбросил туфли и принялся стаскивать брюки.

– Хочешь, я сделаю тебя таким?

Одна нога Леонида так и застряла в штанине.

– ЧТО-О-О?

– То, что ты слышал. Помнишь, я говорил тебе, что есть способ, сохранив собственный внутренний мир, приобрести другое – чужое – тело?

Полураздетый Леонид приблизился к зеркалу.

– Я не понимаю тебя! Можешь объяснить толком?

– Могу. Но это долгий разговор. Присядь пока… И оденься, не хватало еще нам с тобой заболеть повторно. Не май месяц на дворе, опять морозы вернулись…

– Не отвлекайся! – Леонид торопливо накинул халат и опустился в кресло. – Рассказывай!

– Ну хорошо, – зеркальный собеседник тоже присел, – видишь ли, как обстоит дело… Я уже говорил тебе, что облик человека определяет именно его отражение?

– Нет, кажется, не говорил…

– Ну, неважно, теперь сказал. Вот представь: есть два человека, скажем, ты и этот Рощин. У тебя одно отражение – это я, у него другое. Но если мы с его отражением поменяемся местами, то ты приобретешь облик Рощина, а он – твой. И не только облик. Фактически ты получишь его тело и будешь ощущать себя именно так, как ощущает человек его возраста, роста, комплекции. Понятно?

– Честно говоря, пока не очень… Если вы с его отражением поменяетесь в своем мире, у нас здесь произойдет что-то вроде переселения душ?

– Если хочешь, можешь назвать это трансформацией сознания из одного тела в другое. Физически и внешне Рощин превратится в тебя, а ты в него. Но при этом весь твой жизненный багаж – сознание, чувства, мысли, опыт, воспоминания – все останется при тебе.

– Это что-то из области фантастики… – Руки Леонида нервно теребили пояс халата.

– У тебя есть основания мне не верить? – Улыбка отражения была просто обескураживающей.

– Я тебе верю. Просто не понимаю, как такое возможно…

– Ну, объяснять тебе механизм обмена во всех подробностях я не буду – все равно ты этого не поймешь. Это произойдет в нашем мире, я все сделаю сам.

– Но что-то ведь потребуется и от меня?

– Безусловно.

– Что именно?

– Для того чтобы отражения людей поменялись местами, необходимо две вещи: во-первых, желание обоих людей, а во-вторых, согласие их отражений. Думаю, что правильнее даже было бы расставить приоритеты наоборот. Согласие отражений тут самое главное. Если бы решающее слово было за людьми, вы только бы и делали, что менялись обликом – из озорства, из любопытства, из корыстных побуждений… Скажем, некрасивые, но богатые женщины покупали бы внешность моделей, а…

Леонид поднял руку, призывая собеседника замолчать – в данный момент подобные рассуждения его мало интересовали.

– Но как, скажи на милость, можно получить согласие отражения Кирилла? Как я смогу побеседовать с ним?

– Ты – никак. Это я беру на себя.

– А ты можешь с ним об этом поговорить?

– Сейчас могу. После того как мы «познакомились». Знаешь, наш мир устроен своеобразно. Отражения тех людей, которые еще живы, обладают не всеми его возможностями. Мы можем общаться только с теми отражениями, с которыми хоть один раз, хоть на одну секунду встретились в одной и той же зеркальной поверхности. Теперь, когда ты прокатился с Кириллом в лифте, я знаком с его отражением и могу встретиться с ним в любую минуту. Это потом уже, когда ты умрешь, у меня появится возможность общаться с абсолютно любым отражением…

– Значит, мне останется убедить самого Рощина поменяться со мной телами? – перебил Голубев.

– Именно так.

– Тоже задачка не из простых, – проговорил Леонид. – Чтобы не сказать – из нерешаемых.

– Почему это?

– Ну сам посуди. Он что, идиот? Зачем ему это надо? Приобрести тело человека, который уже через несколько лет сделается старым и дряхлым, – тоже мне великая радость!

– Ты не забывай, что ему будет предложено не абы какое тело, а тело самого Леонида Голубева. Владельца огромного холдинга, личности известной, с завидным положением в обществе. А если еще вспомнить, что ты отнюдь не нищий… Какое там место по России занимает твое состояние? В первую сотню ты, конечно, не входишь, в списке журнала Forbes тебя нет, но…

– Ты думаешь, он захочет обменять свою молодость и энергию на статус и богатую старость?

– Да, такое представляется мне вполне возможным.

На некоторое время Леонид погрузился в глубокую задумчивость. Он поднялся с кресла и стал прохаживаться по комнате, напряженно размышляя. Отражение внимательно наблюдало за ним.

– Послушай, это что же получается? – поинтересовался после продолжительной паузы Голубев. – Значит, я могу поменяться телами не только с Рощиным, но и с любым другим человеком? Даже с женщиной или, скажем, ребенком?

– Ну да, теоретически это так, – не слишком охотно признал собеседник. – При условии, что они сами и их отражения будут на это согласны.

– Знаешь, я вот о чем думаю… А если мне поменяться не с Рощиным, а с Артемом? Моим тренером из спортклуба?

Отражение покачало головой.

– Это будет намного сложнее. И, скорее всего, вообще не получится.

– Вот как? А почему?

– Твой инструктор – личность сильная. Такую не сломят никакие обстоятельства.

– Не пойму… При чем здесь это?

– Видишь ли, я пока не успел сказать тебе самого главного… Как ты понимаешь, убедить отражение меняться тоже не так просто. Чтобы оно захотело это сделать, у него должна быть очень весомая причина.

– Какая же именно?

– Мы с тобой уже говорили об этом.

– Я не помню.

– Его хозяин должен быть в состоянии смертельной опасности. И при этом ему должна угрожать не какая-нибудь гибель извне, а самоубийство.