Читаем без скачивания Сокровища конкистадоров - Андрей Низовский

В следующем, 1527 году, Писарро и Альмагро в третий раз отправились к берегам Перу, и вновь потерпели неудачу. Дойти до экватора им не удалось: кончился провиант. Писарро с частью людей разбил лагерь на прибрежном островке Гальо, а Альмагро отправился обратно в Панаму за подкреплениями и новыми припасами.

К тому времени в Панаме произошли перемены. Старый Педрариас Авила уступил свою должность молодому преемнику, и новый губернатор Педро де лос Риос решил положить конец «безумным» попыткам Писарро и Альмагро достичь «золотой страны». Губернатор послал за Писарро и его людьми корабль с категорическим приказом немедленно вернуться в Панаму. И тогда на островке разыгралась сцена, вошедшая во все классические труды по истории конкисты, но которую некоторые историки считают неправдоподобной.

Выслушав приказ губернатора, Писарро выступил вперед, извлек меч из ножен, провел им черту на песке и сказал, обращаясь к своим товарищам:

– Кастильцы! Путь на юг ведет к золотой стране и богатству, путь на север – к прежней нищете. Выбирайте. Я выбираю юг!

Последовать за Писарро отважились только тринадцать человек…

Приняв на борт тех, кто отказался продолжать дальнейший путь, корабль ушел. Писарро и его люди остались фактически брошенными на произвол судьбы. Они построили плот и перебрались на лежащий в 50 километрах от берега необитаемый остров Горгона. Семь месяцев провели они там в качестве добровольных робинзонов, добывая себе пищу охотой на птиц и сбором съедобных моллюсков. За это время компаньоны Писарро снарядили еще один корабль, но губернатор не разрешил послать на нем ни солдат, ни припасов. Корабль должен был только доставить Писарро и его людей в Панаму.

Однако Писарро распорядился по-другому: по его приказу корабль двинулся в южном направлении. Спустя двадцать дней плавания, когда берег круто повернул на юго-восток, перед испанцами открылся обширный, далеко вдающийся в сушу залив Гуаякиль (нынешнего Эквадора). На берегу виднелись хорошо возделанные поля, а на южном берегу залива лежал большой индейский город Тумбес.

Этот город уже находился на землях, подвластных императорам Тауантинсуйу. Когда жители заметили в заливе удивительный корабль, они послали к нему плот с воинами. Переводчики Писарро убедили их, что белые люди пришли к ним сюда как друзья. Тогда на корабль явились местный вождь-курака со множеством даров и один из членов правящей в империи касты, как раз в это время находившийся в Тумбесе. Писарро попотчевал его вином, которое очень понравилось родственнику императора, и подарил ему железный топор. Это было первое железо, с которым познакомились инки!

Жители Тумбеса, в свою очередь, позвали испанцев в гости. В первый день Писарро послал в город двух своих людей – бородатого испанца Альфонсо де Молино и негра. Необыкновенный облик обоих посланцев вызвал настоящий ажиотаж среди жителей Тумбеса. Многие горожане пробовали стереть с лица негра черную краску, а когда это им не удалось, удивились еще пуще. В целом пришельцы очень понравились местным жителям и вызвали к себе глубокое уважение, так что когда встал вопрос о золоте, то никаких трений не возникло. В итоге Писарро и его люди увезли из Тумбеса не только золото и изумруды, но и запасы провизии, живых лам и нескольких индейцев, которым в дальнейшем предстояло стать переводчиками.

Желая убедиться в обширных размерах империи инков, Писарро продолжил плавание дальше на юг. Природа побережья резко изменилась: вместо влажного леса, характерного для всей приморской полосы от Панамского залива, к югу от залива Гуаякиль тянулись покрытые скудной растительностью берега, чередовавшиеся порой с совершенно бесплодными. Вдали виднелись высокие горы (Западная Кордильера Перуанских Анд), подходившие все ближе к берегу. Но даже среди этих засушливых земель то и дело попадались настоящие земледельческие оазисы. С борта корабля испанцы видели искусственно орошаемые поля, расположенные террасами, малые и крупные селения, связанные мощеными дорогами. В окрестностях селений паслись ламы. Высаживаясь на берег, люди Писарро выменивали у индейцев тонкие шерстяные ткани из шерсти вигони, золотые и серебряные сосуды. Сомневаться в существовании золотой страны Перу уже не было никаких оснований.

Тем не менее, вернувшись в Панаму, Писарро не нашел понимания у губернатора Педро де лос Риоса. Он и слышать не хотел о новой экспедиции в Перу. И тогда Писарро отправился за океан – к самому королю…

Он вернулся из Испании, облеченный высоким званием вице-короля Новой Кастилии (так была названа еще не завоеванная страна), с королевским патентом на завоевание Перу в руках и в сопровождении навербованных в Испании солдат.

В январе 1531 года Писарро вышел из Панамы на трех кораблях с отрядом в 180 человек. Первым делом экспедиция направилась в гостеприимный Тумбес, но здесь перед взорами испанцев открылась ужасающая картина: прекрасный город был разрушен. Как оказалось, на Тумбес совершили набег индейцы с расположенного неподалеку острова Пуна. Вся огромная империя Тауантинсуйу, покой и благополучие которой, как казалось еще три года назад, ничто не могло поколебать, кипела, как разворошенный муравейник. Причиной тому стала междоусобная война, начавшаяся между законным наследником престола принцем Уаскаром и узурпатором Атауальпой, его братом. После смерти отца, Великого инки Уайна Капака, Атауальпа, командовавший отборными инкскими войсками, поднял мятеж против брата. Он сумел нанести Уаскару поражение и победоносно вступил в столицу страны Куско. Но огромное государство признавало своим правителем плененного Атауальпой Уаскара. Брат свергнутого Великого инки, Манко, сумел убежать из Куско и теперь разжигал пламя восстания против узурпатора…

Понимая, что ситуация благоволит к нему, Писарро в мае 1532 года решает идти на юг. В южной части перуанского побережья он закладывает крепость Сан-Мигель – первый европейский город на территории Перу, которому суждено будет стать основной базой для действий конкистадоров. А 21 сентября 1532 года отряд Писарро – 62 кавалериста и 102 пехотинца, из которых только 23 имели огнестрельное оружие (аркебузы и мушкеты), – уходит в опасный поход в горы. Где-то там, в горном индейском городе Кахамарка, расположенном на одном из верхних притоков рек Мараньон, в это время находился узурпатор Атауальпа, окруженный своими лучшими, отборными войсками…

Отряд Писарро подошел к Кахамарке 15 ноября 1532 года.

«Пусть также воздастся тому, кто так со мной поступает!»

Золото – «пот божественного Солнца». В этом были убеждены инки – индейское племя, создавшее в XII столетии самую могущественную доколумбову империю. С инками древнеперуанская культура, прошедшая путь чрезвычайно сложного развития, достигла своей блестящей вершины.

Империю инков называли не только «империей Солнца», но и «империей золота». Согласно представлениям инков, между золотом и ними, «сыновьями Солнца», существовала особая, мистическая связь. Золото было своеобразным тотемом владык империи Тауантинсуйу. Именно поэтому правители этой империи – Великие инки – объявили золото своей собственностью. Все золото, независимо от того, находилось ли оно еще в земле или же было из нее извлечено, принадлежало только одному человеку – императору.

Золото украшало храмы Солнца и дворцы всесильных владык огромного государства. «Миролюбивые» инки так же старались обладать золотом, как «алчные» испанские конкистадоры. Ведя непрерывные захватнические войны, инки расширили пределы своей империи до невероятных пределов, и повсюду на захваченных ими территориях взимали с покоренных племен дань золотом. Самую большую добычу «сыновья Солнца» получили после захвата государства индейцев чиму, занимавшего прибрежные территории Северного Перу. Награбленное в городах и храмах чиму золото инки вывезли в Кахамарку: по иронии судьбы именно в этот город Франсиско Писарро будет свозить захваченные им сокровища инков…

На заре истории инков золото имело в их глазах сакральный характер и служило доказательством исключительности инков и символом их сверхъестественной связи с Солнцем – небесным отцом. В последующие века золото стало символом головокружительного богатства «сыновей Солнца», самовластно объявивших себя воплощением солнечного божества, владыками всего мира. С помощью золота они демонстрировали свою мощь, безграничное богатство и… столь же безграничную спесь, алчность и жестокость.

Испанцы, ступившие на землю Перу, в глазах тринадцатого Великого инки Атауальпы были ничтожествами, чем-то вроде блох. Сын и наместник божественного Солнца вряд ли бы снизошел до встречи с этими жалкими червяками, если бы не настойчивость Франсиско Писарро и дипломатический талант и опыт Эрнандо де Сото. Долгожданная для испанцев встреча началась с того, что перед Атауальпой предстал монах-доминиканец Винсенте де Вальверде. Слова, с которыми он обратился к инкскому вождю, были темны и непонятны: монах говорил о Боге-Отце, сотворившем мир, о его единородном сыне Иисусе Христе, который страдал за людей и умер на кресте…