Читаем без скачивания Пронто - Элмор Леонард

– Вы им восхищались?

– Хороший вопрос. Я встретил его, когда был здесь в самый первый раз, – сказал Гарри. – Во время войны, в сорок пятом. Я все время ездил между Рапалло и Пизой, туда-сюда, вот и наткнулся на него.

– Эзра Паунд, – задумчиво произнесла Маура. – Фамилию я знаю, но стихов его вроде не читала.

– Когда я увидел его, – продолжил Гарри, – он сидел в клетке. Это называлось «обезьянья клетка». Его арестовали по обвинению в измене. За то, что во время войны он выступал по римскому радио.

– Да? Ну и что с ним сделали?

– Отвезли в Америку... Длинная это история. Но я видел его тогда и говорил с ним. И в шестьдесят седьмом увиделся с ним снова. Ну а в прошлом году, когда шел дождь и я смотрел на этот дом... Был август, и почти все время, что я здесь пробыл, шел дождь. Через день я впервые поднялся на Монталлегро и решил подыскать себе жилье где-нибудь в тех местах.

Гарри замолчал. Женщина явно ждала продолжения, а он не знал, что еще сказать, все ли он хочет ей сказать.

– И вы купили виллу?

– Я снял ее, на два года.

– Вы решили, уж лучше жить там, где четыреста лет назад было явление Девы Марии, чем там, где поэт жил сразу с женой и любовницей и они почему-то его не убили. Хорошо вас понимаю.

Гарри уже знал, что распрощается с ней, не станет тратить на нее время и силы. Слишком она крупная. Джойс такая же высокая, только стройная, без этих устрашающих ляжек. Но все равно он спросил, не заедет ли Маура к нему на виллу, не совсем понимая, зачем это делает. Она помедлила, видимо обдумывая приглашение, а затем покачала головой:

– Не сегодня.

После этого Гарри оставил попытки поддерживать разговор, а еще через несколько минут генуэзка забрала свой меховой жакет и ушла.

Неприятная женщина, думал Гарри. Он легко мог себе представить, как ее муж, занятый кинобизнесом, закрутил с хорошенькой темноволосой актрисой, демонстрирующей в рекламных роликах всякие электронные штучки, а Маура обо всем пронюхала. Поймала их в проявочной лаборатории или в просмотровом зале. Если бы муж не помер от инфаркта, Маура могла бы его убить.

А может, так она и сделала.

Чтобы он ни сказал, все вызывало у этой женщины несогласие, в лучшем случае она просто отмахивалась. Хорошо, что она не захотела посмотреть его виллу, не такая-то большая радость ехать сейчас с ней на funivia. А потом он почувствовал бы себя обязанным пригласить ее на ужин, пришлось бы еще и спускаться с ней сюда.

Вернувшись в гостиницу, Гарри сразу позвонил Джойс; слушая гудки в трубке, он живо представил себе ее гостиную, залитую вечерним солнцем.

Глава 10

Первым делом он предупредил:

– Я не хочу особенно распространяться по телефону.

– С тобой все в порядке?

– Просто великолепно. Слушай, ты помнишь эту версию, которую я никогда и никому не рассказывал?

– И ты в этом месте?

– Да, но не надо говорить об этом. Ты занята?

– Занята? Вот прямо сейчас?

– Я хотел сказать, ты работаешь?

– В конце месяца я снимаюсь для немецкого каталога. Можно подумать, весь мир снимает свои каталоги на Саут-Майами-Бич.

– А не хотела бы ты вместо этого прокатиться?

Джойс помолчала.

– Ты как-то сам на себя не похож.

– Я стараюсь говорить поменьше, на всякий случай. Но все-таки могу тебе сказать, что гляжу сейчас в окно и... думаю, тебе бы понравилось.

На этот раз Джойс молчала дольше.

– Не знаю, смогу ли я. Надо зарабатывать на жизнь.

– Об этом не думай, думай о том, как поедешь. Ничего такого расфуфыристого тебе не потребуется, а вот пальто прихвати. Здесь холоднее, чем во Флориде.

– Каким образом я буду добираться?

– Об этом тоже не беспокойся, я что-нибудь организую.

– За мной, кажется, следят. На этот раз замолчал Гарри.

Гостиница «Лигурия» возвышалась над дорогой, убегавшей по берегу к Санта-Маргерите и дальше на Портофино; из своего окна Гарри отчетливо видел раскинувшийся на другом берегу заливчика Рапалло. Незапамятных годов постройки серого и песочного цвета на фоне крутых зеленых склонов, пальмы вдоль набережной. Дряхлый курорт, город, сейчас уже скорее викторианский, чем средневековый. Приноравливаясь к здешней жизни, он как-то перестал думать о том, что оставил позади.

– Ты имеешь в виду полицию?

– Надеюсь, что да, – послышалось в трубке. А затем после паузы: – У меня были гости – твои друзья и некто, кого другом не назовешь. Похоже, все они считают, что я знаю, где ты сейчас находишься.

– Того, который приходил к тебе в гости, звать Томми? – Гарри выбирал слова с предельной осторожностью. – Ты понимаешь, о ком я?

– Он попытался, но Рэйлен его прогнал. Только я не думаю, что за мной следит Рэйлен. Он довольно приятный мужик.

– Мне не хотелось тебя во все это впутывать, – сказал Гарри и сам почувствовал неубедительность своих слов. – Извини, пожалуйста, очень жаль, что так вышло. И я пойму, если ты не хочешь приехать.

– Нет, я хочу. – Голос Джойс звучал вполне искренне.

– Может быть, ты считаешь, что нужно немного повременить?

– Ты хочешь, чтобы я приехала, или нет?

Гарри доставляло удовольствие слушать этот голос, знакомые интонации. Вот сейчас проскользнуло легкое раздражение. Однако как ни приятно – надо закругляться, ему казалось, что они и так слишком много наговорили.

– Ты нервничаешь?

– Да, немножко.

– Я скучаю без тебя, – сказал Гарри. – Хочу, чтобы ты приехала, хочу больше чего бы то ни было. Слушай, я соображу, как все это устроить, и свяжусь с тобой. – Гарри сделал паузу. – Джойс? Ты помнишь этот лосьон после бритья, который мне нравится?

– Да.

– Привези мне пару пузырьков, ладно?

– Ты не похож на себя, – сказала она во второй раз.

– Знаю, – вздохнул Гарри.

Поверх лодок, приткнувшихся к этой стороне заливчика, мимо статуи Христофора Колумба Гарри глядел на Рапалло. Очень хочется показать Джойс виллу. Пожалуй, в хороший бинокль ее можно увидеть прямо отсюда, из окна. Завтра воскресенье, так что с биноклем нужно подождать до понедельника. А сегодня он прогуляется в свой любимый рыбный ресторан. Или останется в гостинице, поужинает в здешней столовой, где стерильно белый кафель и пальмы в бочках. В путеводителе сказано, что «Лигурию» любят англичане. Или, во всяком случае, любили раньше. Построенная больше ста лет назад, гостиница приобрела популярность среди английских туристов сразу по окончании Первой мировой. Ресторан в городе, гостиничная столовая... Гарри терпеть не мог есть в одиночку. Эта самая женщина... она все время курила, глубоко, судорожно затягиваясь, и Гарри тоже захотелось сигарету. Он чуть не взял «Салем» из лежавшей на столике пачки. Он сказал Джойс, что мечтает о ее приезде больше, чем о чем бы то ни было другом, и тогда это было правдой. Но сейчас больше, чем о чем-либо другом, он мечтал о выпивке, о скотче со льдом. В такое время суток и на таком расстоянии от дома это ничуть не повредит. Ведь он не станет пить и трепаться, рассказывать всякие истории, не переберет, а ведь именно от этого и были все прошлые неприятности, ведь здесь нет никого, с кем можно было бы побеседовать, не поясняя каждое свое слово, – ну, вроде того, если приходится объяснять, в чем соль анекдота.

Гарри представил себя прогуливающимся вечером по набережной, lungomare, там же, где прогуливался Эзра Паунд – больше полувека назад, а затем снова, за несколько лет до своей смерти; в шестьдесят седьмом Гарри и вправду видел, как он прогуливается. Паунд во всем своем блеске – трость, черная шляпа с широкими полями, не похожая ни на какую другую шляпу, воротник рубашки с длинными острыми концами выглядывает в вырезе черного плаща. Эзра возвращается с прогулки и заходит со своей любовницей в «Гран-кафе» – посидеть и выпить. Гарри видел и Ольгу Рудге – тогда же, в шестьдесят седьмом. Седая, но выглядела потрясающе. Многие считают, что его жена, Дороти, была красивее. Может, и так, но на одном из снимков она стоит, развернув ноги носками внутрь, – верный, по мнению Гарри, признак зануды, ханжи, человека с полным или почти полным отсутствием чувства юмора. Конечно же с Ольгой Эзре было веселее – иначе чего бы он попал в такое положение?

Прежде Гарри как-то не считал, что Джойс – его любовница, но сейчас, когда он обдумывал способы доставить ее сюда, избежав слежки, это слово неожиданно пришло в голову. И понравилось.

Можно позвонить тому туристическому агенту, записать стоимость билета Джойс на свой счет. Да, так, пожалуй, лучше всего. Нужно только обсудить некоторые детали...

Здесь толкалась уйма североафриканцев – из Туниса, чаще всего из Бенгази, а также из самых различных алжирских городов; их называли уонабаями[14]по-английски и как-то еще по-итальянски. Они торговали на набережной дешевыми часами и такой же бижутерией, раскладывали свой товар на подстилках, тихо выкрикивали нечто вроде «уонабай?» и ждали, когда прогуливающиеся мимо них обратят на этот товар внимание.