Читаем без скачивания Старшая Эдда (перевод В. Тихомирова) - Фольклор

глядя на язвы

на теле Сигурда.

Гудрун ушла в леса, в пустыню, потом уехала в Данию и прожила там у Торы, дочери Хакона, семь полугодий.

Брюнхильд не хотела жить без Сигурда. Она велела убить восьмерых ее рабов и пять рабынь; и она вонзила в себя меч, как о том говорится в Краткой Песне о Сигурде.

Речи Хамдира

Так оно деялось,

дело злое,

в час плача альвов

(печаль приходит

и к людям поутру,

лютые мысли,

скорби прежние,

к ратным детям)

не вчера,

не сегодня

(минуло время

с тех пор немалое),

не древле то было,

но в задревние годы

здесь Гудрун взывала,

рожденная Гьюки,

к сынам об отмщении

за дщерь ее Сванхильд:

«Была сестра у вас,

прозваньем Сванхильд,

ее под копыта

черным и белым

на дороге рати

Ёрмунрекк бросил,

серым походным

готским коням.

Горе вам, горе,

конунговы дети!..

В живых только вы

из моих родовичей,

совсем одна я -

на юру осина,

без родни осталась,

что сосна без веток,

счастье улетело -

с дерева листья,

ветром унесенные

в день ненастный».

Тут храбрый духом

ей Хамдир молвит:

«Гудрун, не ты ли

винила Хёгни,

когда сон Сигурда

пресек убийца,

когда на ложе

(они же смеялись)

сине-белые платы,

тобою тканные,

кровью мужа

насквозь промокли,

и, безутешная,

над телом Сигурда

ты сидела, над мертвым, -

а всему виной Гуннар

[1].

Отплатила ты Атли:

заколола ты Эрпа

и убила Эйтиля -

себе же на горе;

берегись, подымая меч

на другого,

клинок смертоносный

на тебя ж обернется».

Тут молвил Сёрли -

был он разумен:

«Мне с матерью нашей

невместно спорить, н

о, как мне кажется,

не все вами сказано;

чего ищешь ты, Гудрун?

или слез тебе мало?

Сынов оплакала

и братьев с ними

и всех своих близких,

полегших в распре;

и нас ты, Гудрун,

внедолге оплачешь,

коль скоро навстречу смерти,

коней оседлав, поедем!»

Вот из усадьбы,

распалясь, они скачут,

юные воины,

на гуннских конях

по влажным взгорьям

вперед, к отмщенью.

Хитрец их встретил

на той дороге.

«Чем, ты, чернявый,

помочь нам можешь?»

[2]

Сводный же брат им

в ответ: мол, тем же,

чем ноге помогает нога другая.

(Хамдир сказал:)

«Нога другая

чем же поможет?

Руке ли рука

потребна другая?»

Тут Эрп сказал им,

ехавший с ними, -

в седле подбоченясь,

гордый, сидел он;

«Беда, коль непутным

путь покажешь!»

Ему ответили:

осмелел, мол, ублюдок.

Железо ножен,

лезвия выхватив,

клинками сверкая

великанше на радость,

сами на треть

свою силу убавили, -

наземь свалился

их юный сродник.

Плащами взмахнули,

мечи — на чресла,

надели доспехи, -

богам подобны!

Из дорог далеких

нелегкую выбрали,

где сестрина сына

[3],

к западу от усадьбы,

труп свисал, качался

на ветру остудном,

с волчьего древа

(недоброе ждет их).

Гомон в хоромах,

рать пирует,

и конский топот

никто не слышит,

покуда тревогу

рог не сыграл.

Услышал Ёрмунрекк

весть, мол, едут,

мол, видит стража

воинов в шлемах -

«Рать, к оружию!

Прибыли сильные

владыки, чью деву

здесь затоптали!»

Смеется Ёрмунрекк,

усы расправил, -

за меч не схватился,

на щит — лишь глянул,

от меда веселый,

тряхнул волосами,

в руке же кубок

сверкает золотом:

«Почел бы за счастье сейчас обоих,

Сёрли и Хамдира,

в сем доме видеть;

тут же сутугой

бычачьей скрутил бы,

удавку накинул бы

на белую шею Гьюкунгам».

Тут с места высокого

Хродрглёд

[4] сыну

молвила слово, ему сказала:

«Неужто возможно,

чтобы два мужа

тысячу готов

связали, схватили,

рать одолели

в просторных палатах?»

Шум в обширных,

отброшены чаши,

гости по трупам готским

в крови шагают.

Тут молвил Хамдир,

храбрый духом:

«Сбылось же, Ёрмунрекк,

твое желание,

нас, братьев, увидеть

в сих палатах:

ноги твои отрублены,

руки твои отрублены -

ужо мы сожжем их, Ёрмунрекк,

в жарком пламени!»

Рыком ответил

высокородный,

муж кольчужный

взревел медведем:

«Камни мечите! -

мечи не секут их,

ни копья не колют

потомков Йонакра!»

Тут Хамдиру крикнул

храбрый духом:

«Напрасно, брат, молвил!

Опасные речи

в прореху из меха

без помехи хлещут.

Духом ты, Хамдир, крепок,

да некрепок рассудком:

ума нехватка -

изъян немалый!»

(Хамдир сказал:)

«Голову Эрп отсек бы,

будь он в живых,

брат наш бесстрашный,

на дороге павший,

доблестный воин

(дисы попутали,)

неуязвимый

(и его мы убили).

Не должно, нам думаю,

псам норн подобясь,

друг с другом грызться,

людям, как лютым

щенкам бирючьим,

рожденным в лесах, яриться.

Мы доблестно бились,

словно орлы на ветках,

стоя на трупах готов,

утомленных мечами.

Не сегодня, так завтра

славной смертью погибнем -

не доживет до заката,

кого норны приговорили!»

Сёрли там лег

недалеко от входа,

Хамдир же пал

у дальней стены.

Это называется Древние Речи Хамдира.

[1]Отпрыски Бора — боги Один, Вили и Ве.

[2]Мир серединный — Мидгард.

[3]Три девы — эти загадочные девы предвещают явление норн (строфа 20).

[4]Бримир, Блаин — возможно, имена Имира.

[5]Аск и Эмбла — «ясень» и «лоза», из которых боги сотворили первых людей.

[6]Лодур — возможно, другое имя Локи.

[7]Девы-провидицы — норны.

[8]Гулльвейг («сила золота»?), она же ведьма Хейд, возможно была послана ванами, дабы развратить богов и людей и посеять вражду в мире.

[9] Эта и следующие строфы отсылают к сказанию о том, как боги, по совету Локи, посулили отдать Фрейю («супруга Ода»), а так же луну и солнце, великану, построившему для них твердыню Асгарда. Тор убил великана, и боги таким образом, нарушили данную ими клятву.

[10]Хеймдалля звук — по одному из толкований, рог Гьяллархорн, в который Хеймдалль затрубит, возвещая начало последней битвы богов.

[11] Один оставил свой глаз в залог Мимиру в обмен на мудрость.

[12] В строфах 31–35 вёльва рассказывает о гибели Бальдра, убитого его братом Хёдом по наущению Локи, и о наказании Локи.

[13] Рассказ вёльвы о чудовищах, обитающих на северо-восточной окраине мира, и о творящихся в мире преступлениях предвещает последние роковые события — гибель богов и устроенного ими мира.

[14]Гуллинкамби — «золотой гребешок».

[15]Нагльфар — корабль, построенный из ногтей мертвецов.

[16]Бюлейста брат — Локи.

[17]Хлин — Фригг.

[18]Сразивший Бели — Фрейр; Бели — великан.

[19]Владыка Побед — Один.

[20]Хлодюн, она же Фьёргюн — Земля, мать Тора.

[21] В этой строфе, как и во всем рассказе о возрождении мира, видят признаки христианского влияния.

[22] Исследователи толкуют эту строфу по-разному, поскольку из нее неясно, о каких временах идет речь.

[1]Родитель Ратей — Один.