Читаем без скачивания Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

— У меня нет предубеждения против этого союза только потому, что идея принадлежит Стратегу, — осторожно сказал Брэм. — Мне удалось повернуть все так, что решение можно будет некоторое время откладывать.

— Я слышала много хорошего о князе Воларе. И если отчим считает его достойным претендентом на мою руку, то следует прислушаться, — уверенно ответил медальон моим голосом.

— Мне, если честно, вся эта история с твоей свадьбой не очень-то нравится, — признался Брэм. — Я понимаю, что ты должна когда-нибудь выйти замуж и уехать. Но я хочу, чтобы ты выходила замуж за приятного тебе человека. И неважно, сколько золота и драгоценностей он предлагает Короне, сколько земель отдает, какие у этого брака политические перспективы.

— Спасибо, это очень мудрые слова.

Брат заметно покраснел, но продолжил свою мысль:

— Если ты считаешь брак с ним неплохой идеей, я приглашу князя, чтобы вы познакомились. Да?

— Конечно, — ответил медальон, не забыв изогнуть мои губы в улыбке. — Уверена, он окажется приятным молодым человеком. Мы обязательно поладим.

Брэм задумчиво кивнул, но, казалось, еще сомневается.

— Знаешь, после твоего исчезновения меня спросили, как ты относилась к замужеству с Бойном. Я вспомнил, как ты очень похоже отзывалась о нем на одном приеме, и, не раздумывая долго, ответил: «Моя сестра согласилась выйти за него». Собеседника эти слова не удовлетворили. Он уточнил и задал вопрос, который врезался мне в память. Он спросил: «А Ее Высочество считала себя вправе отказать?», — Брэм даже помрачнел, размышляя над моими словами, тем вопросом и ситуацией. — Тогда я в запале солгал, что да. Мы оба знаем, что это лишь иллюзия. Но я хочу, чтобы эта иллюзия стала для тебя правдой. Если Волар тебе не понравится, пожалуйста, скажи мне об этом.

Я с искренней благодарностью обняла брата и шепнула «Спасибо». Заплакала бы, если бы не медальон. Не ждала от четырнадцатилетнего парня такого серьезного отношения к вопросу моего замужества, такого понимания связывающих меня обязательств. Брэм смутился, чего и следовало ожидать, но еще раз заверил в серьезности своих намерений.

— Если он чем-то вызовет раздражение или неприязнь, не бойся сказать мне. Я не дам согласия на брак, — голос юного короля прозвучал величественно. Как же изменила его вынужденная самостоятельность, конфликт с отчимом. Всего несколько месяцев назад я и мечтать не могла о подобной поддержке…

Брэм, видя мое замешательство, растеряно пожал плечами и перевел разговор на другую тему:

— Возможно, вопрос покажется тебе странным, но ты не заметила, что Стратег изменился?

Я задумалась, вспоминая все нелепости поведения отчима, услышанные или увиденные за последнее время. Ссора с послом, угроза войны с Муожем, разговоры с самим собой перед заседанием Совета, отвод войск из Арданга и многие, многие другие странности, не имеющие никакого логичного объяснения. Но медальон не позволил мне высказать свои соображения. Вместо этого я пробормотала:

— Он сильно поседел. Ты об этом?

— Нет, конечно, — чуть раздраженно и нетерпеливо отмахнулся Брэм. — Он ведет себя так, будто временами это и не он вовсе. Стратег, которого я знаю, не повздорил бы с послом без причины. Стратег, которого я знаю, не отозвал бы войска из неспокойной Лианды…

— Из Арданга, — поправила я, значительно позже удивившись тому, что амулет разрешил это. Ведь отчим все делал, чтобы настоящее имя страны было забыто, а истинная история никогда не стала известной.

— Что? — переспросил Брэм.

— Эта земля называется Арданг, — ровным тоном уточнила я. — Не «Лианда». Пожалуйста, больше не употребляй неправильное название.

Брэм оторопело кивнул и молча глядел на меня, пытаясь понять мотивы моей просьбы. Понимаю, что такие слова были неожиданностью, поэтому не удивилась вопросу:

— Почему это для тебя важно?

— Переименование несправедливо. И новое название, уверена, никогда не подойдет.

Брат недоуменно хмыкнул, покачал головой и вернулся к основной теме беседы.

— Регент ведет себя странно. Ты и сама скоро в этом убедишься. Просто приглядывайся. И подумай еще вот над чем. Ты еще много раз услышишь, что я хотел бы сменить регента. Политика Стратега слишком многих раздражает. И не без причины. Он стал агрессивен, нетерпим, задирист и непредсказуем. Я бы хотел, чтобы регентом была ты.

Прежде чем успела возразить под давлением медальона, Брэм продолжил:

— Знаю, знаю, ты не стремишься к власти и не горишь желанием править. Поэтому рассматриваю и вариант, когда регентом будет совет из нескольких вельмож, где мой голос будет решающим.

— Это очень интересная мысль, — сдержанно кивнула я. — Но отчим многие годы прекрасно вел государственные дела. Не думаю, что кто-нибудь сможет справиться с этим лучше.

Я ненавидела себя за легкий укор с оттенком сомнения, за вызванную магией медальона защиту Дор-Марвэна. Но знала, что от намерения сместить Стратега брат не отступится. Разумеется, мысли о регентстве меня больше не посещали, но идея с советом регентов была здравой. Так у союзников Брэма, если роли между ними будут изначально распределены, возникнет меньше возможностей ссориться из-за влияния и власти.

— Я могу понять, что ты мало знаешь о последних событиях. Мой краткий рассказ — это набросок. Но суть в том, что последние месяцы Стратег не справляется. И это опасно, — брат был серьезен, но непреклонен. — Мне тоже все это не нравится, но Стратег только вредит Шаролезу.

— Сомневаюсь, но в любом случае не могу сейчас ничего решать.

— Да, ты устала. На тебя и так много всего сразу навалилось, — Брэм виновато улыбнулся, бросил взгляд на часы, как раз пробившие полдень. Король изменился. Если до того я разговаривала с сосредоточенным подростком, то теперь смотрела на властного величественного монарха, делового человека. Он ценил проведенное со мной время, но государственные дела требовали внимания. — Я не могу пообедать с тобой. У меня назначена встреча с муожским послом. Через него я передам приглашение князю Волару. Отдыхай. Я пришлю твою служанку. Встретимся вечером.

Я проводила брата до дверей, обняла на прощание, поцеловала в щеку. Он улыбнулся и, тихо сказав «Все образуется», распахнул дверь. Картина, открывшаяся нам, поразила безмерно. Два десятка фрейлин стояли у заветной двери в мои покои. Все как одна присели перед нами в реверансе, склонив головы. Кто-то из женщин с подозрительно счастливым видом смотрел на меня, кто-то поглядывал с опаской. Но прежде чем я обрела дар речи, наперебой принялись высказывать свои поздравления с возвращением и комплименты красоте, которую не испортить ни простым нарядом, ни непритязательной прической.