Читаем без скачивания На войне как на войне. «Я помню» - Артем Драбкин

– Как в вашей группе отреагировали на распределение в ВДВ?

– По-разному. Кто-то обрадовался, кто-то заматерился, мол, не хочу в парашютисты-диверсанты. Но никаких истерик по этому поводу ни у кого не было. Надо так надо.

– Ваша 3-я ВДБр вместе с частью 5-й ВДБр приняла участие в знаменитом и трагическом Днепровском воздушном десанте. Я попрошу вас максимально подробно рассказать о подготовке десантников бригады и о самом десанте. Ведь фактически нет информации непосредственно от участников десанта. Небольшие заметки десантников Неживенко, Жукова, Муктаева, Улько, Мигдалевича, очерки о Героях Советского Союза, комбатах: майоре Блувштейне, капитане Петросяне, капитане Воронине, статья о комбриге 5-й ВДБр Сидорчуке и одна страница в книге воспоминаний недавно ушедшего из жизни участника десанта всемирно знаменитого кинорежиссера Григория Наумовича Чухрая. Даже в фундаментальном труде «ВДВ в годы ВМВ» все «острые углы», связанные с судьбой десанта, «изящно» сглажены. Взял воспоминания летчика из полка, проводившего высадку десанта, там один «лейтмотив»…

– …«мы не виноваты». Воздушных десантов в годы ВМВ было высажено нашими войсками не так уж и много, но даже неудача Вяземского десанта меркнет на фоне трагедии днепровских десантников.

Сразу хочу заметить по поводу подготовки десантников. Я попал служить начальником радиостанции в отдельный противотанковый дивизион бригады, и наша подготовка отличалась от подготовки в простых десантных батальонах. Поэтому я не могу сказать, что информация, которой я обладаю в этом вопросе, является полной. В отдельном артдивизионе служили 180 человек, на вооружении были пушки 45 мм – «Прощай Родина», и мы были как бы «независимым государством».

Если вас интересуют подробности подготовки вплоть до мелочей по всем бригадным подразделениям, то у меня хранится список ветеранов бригады, выживших в десанте, составленный в 1988 г. советом ветеранов 3-й ВДБр. Там около двухсот фамилий и адреса. Я надеюсь, что некоторые еще живы, и можно обратиться к ним, чтобы выяснить все детали подготовки и судьбу каждого лично в том кровавом десанте. Ладно, давайте начнем.

Мы прибыли на формировку в феврале 1943 г. Мне трудно сказать, был ли какой-то особый отбор в бригаду. К нам прибыли сотни курсантов Томского пехотного училища и Ишимского пулеметного училища. Рота ПТР, например, в большинстве своем состояла из кадровых дальневосточников, все ребята в ней были богатыри, под два метра ростом, таскавшие тяжеленное ружье ПТР как пушинку. Прибыли направленные сразу из военкоматов к нам комсомольцы – добровольцы, еще не принимавшие присяги. Почти все десантники были в возрасте 18–22 лет. У нас было всего несколько тридцатилетних солдат.

Самое странное, что среди нас было очень мало людей с фронтовым опытом или направленных в десант после лечения в госпиталях. Инструктора ПДС не в счет. Не было участников Вяземского десанта. Были считаные единицы, воевавшие в пехоте в дивизиях ВДВ на Дону и в бригадах под Киевом. Некому было передать нам опыт прошлых десантов с предельной честностью.

Национальный состав бригады представлял в широком диапазоне весь Советский Союз. Русские, украинцы, казахи, армяне, татары, грузины и так далее. У нас даже был свой грузинский самодеятельный хор. Было непропорционально много евреев, список десанта посмотрите – и сами в том убедитесь. Ребята, призванные из Средней Азии, хорошо владели русским языком.

Уже через две недели после прибытия в бригаду начались прыжки с парашютной вышки в Мытищах. Параллельно мы изучали подвесную систему парашюта. Прошло еще две недели, и уже в районе Медвежьих Озер начались прыжки с аэростата. В корзину аэростата сажали инструктора и трех десантников, тросами подымали на высоту 1200 метров… и – «Пошел!». Прошел еще месяц, и начались прыжки с ТБ-3 с разных высот.

– Народу много разбилось на учениях?

– Кладбище мы за собой оставили большое. Было три крупных трагедии во время подготовки десанта. В ТБ-3 набивали для прыжков до 50 человек. Когда первый раз отрабатывали ночное десантирование на лес, многие угробились и покалечились. Один раз, кажется в 3-м батальоне, по ошибке сбросили часть ребят в воду широкого озера, все потонули.

Еще была неудачная выброска при шквальном ветре в соседней бригаде. Об этой неудаче я не могу рассказывать, так как не помню точных деталей этого происшествия и зря не хочу что-то говорить. Как потом шептались: «Летчиков за этот сброс просто расстреляли по приговору трибунала», а так ли это на самом деле и что там конкретно произошло, я не вспомню уже сейчас…

Да и на простых тренировочных прыжках часто бились. Стропы у ребят путались… Все тренировочные прыжки совершались с основным и запасным парашютом. Но хочу заметить, что парашютно-десантная подготовка в бригаде была поставлена хорошо и грамотно. Инструктора во главе с Белоцерковским были суперпрофессионалами. Чтобы избавить нас от страха прыжка, они постоянно демонстрировали нам какие-то сложные, чуть ли не акробатические прыжки. Парашюты-то были не только с принудительным раскрытием. Дошло до того, что в самолет рядом с будущими десантниками садились врачихи из бригадного санбата и прыгали вниз, держа в руках букетик цветов, показывая нам пример. Вы же знаете мужскую психологию – как это, баба прыгнула, а я не смогу?!

– Как поступали с «отказчиками»? Какая прыжковая «норма» существовала?

– Всех «отказчиков» на формировке без долгих разбирательств отправляли в штрафные роты.

Понимаете, не все бойцы хотели быть десантниками, некоторые предпочитали смерть на земле в пехотном бою, чем красоваться со значком парашютиста на гимнастерке.

Я помню первый прыжок с аэростата. Лебедки подняли «корзину». Первым должен был прыгать здоровенный мужик, лет 35. Инструктор дает команду «Пошел!». Мужик оцепенел от страха, руками за край «корзины» вцепился, лицо белое как стена. Инструктор орет: «Не прыгнешь, с…, в штрафную пойдешь!» Солдат окаменел. И вдруг щупленький инструктор каким-то резким движением выкидывает солдат через дверцу «корзины».

Мы сразу поняли: с нами шутить не будут.

Прыгнули, приземлились. Смотрим, идет этот мужик, целый и счастливый, и заявляет: «Здорово получилось!» Была пара ребят в моем подразделении, после фронта, один из них даже орденоносец, они так и не смогли преодолеть страх прыжка. Десант – он не для всех.

Кто служил в батальонах, сделали по 15–20 прыжков, мы – истребители танков – по 10 прыжков.

Но были и сделавшие всего по одному-два прыжка… Были…