Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль

божественной харизмы и мощи того героя, расшвыривающего дюжинами сильнейшие фантазмы, словно они для него ничего не стоят, наследник Малфоев не то что терялся, он просто не существовал. Без сомнения, лорд Эль-Меллой не стерпел бы подобных оскорблений и вместо джентльменского поединка вызвал наглеца на дуэль до смерти. Магглорождённый Джеймс Мерфи пока не мог себе этого позволить, он просто ответил всё с той же вежливостью, даже с уважением в голосе. К тому же, никто, кроме него, пока не понимал, что Малфой лишь делает своё положение хуже.

— Вовсе нет. Пока он у нас ничего не преподаёт, какое мне до него дело? Разумеется, я слышал об этой ужасной истории и о кошмарных ранах, которые вы получили от жестокого чудовища. Но понимаете ли в чём дело, мистер Малфой… — риторически произнёс маг, расстегивая пуговицу и закатывая рукав рубашки до локтя, не зря он пришел на встречу без мантии. Затем взмахнул руками, словно доставая из левого рукава небольшой изогнутый кинжал (на самом деле, «градация воздуха», а не ловкость рук), прежде, чем кто-то успел среагировать, дважды ударил себя по правому предплечью, оставляя глубокие раны. По сравнению с полной активацией магических цепей или фамильного герба при работе с Volumen Hydragyrum, боль была совсем не сильной, да и созданный проекцией нож был не таким острым, как настоящий. Однако Кайнетт быстро уронил кинжал на пол, извлек из кармана брюк пару небольших флаконов, легко сбил пробки и вылил содержимое на раны. Затем быстро убрал опустевшие ёмкости обратно и достал из футляра на поясе мистический знак, сразу использовав несколько лечебных заклинаний: — Эпискей, Нэреум Вулнере. Так вот, мистер Малфой, мне кажется, вы слегка преувеличиваете серьёзность полученных вами увечий, — отметил он, несколько раз демонстративно сжимая в кулак правую руку, на которой осталась лишь пара едва заметных шрамов. На самом деле, Арчибальд немного схитрил, применив под прикрытием местных чар ещё и духовное исцеление для лучшей демонстрации, однако и без него всех использованных мер было бы достаточно, чтобы полностью восстановить боеспособность, вернув полную подвижность. Просто следы остались бы более заметные. Прежде, чем вновь застегнуть рубашку, маг применил ещё одно заклинание (пришлось подготовиться заранее, он его прежде не отрабатывал), убирая следы крови со своей руки и с пола: — Экскуро.

— Нет, Джим, убеждай меня в чём угодно, но ты точно сумасшедший… — негромко произнёс Макэвой, глядя на это представление.

— И что означает весь этот цирк? — спросил Малфой, с трудом сдерживая ярость. Конечно, показанный «намёк» был настолько толстым, что, должно быть, всё поняли даже его не блещущие интеллектом подручные, однако признать свои ошибки волшебник не мог и не хотел.

— Что в этом и будет состоять моя просьба. Всего лишь снять бесполезную повязку и прекратить изображать умирающего. Как видите, это не угрожает вашему здоровью и ничуть вас не унижает, как раз наоборот, вы хоть прекратите позориться на всю школу. То, что вы уже почти месяц лелеете свои царапины вместо того, чтобы всё обработать и затянуть минут за пять у целителя, говорит о том, что вы либо трус, который боится лечиться, либо лентяй, который пользуется привилегиями «пострадавшего», чтобы ничего не делать, — не дав разозлённому волшебнику ничего сказать, маг неожиданно произнёс, меняя тему: — Знаете, я уважаю вашего отца, мистер Малфой. Пускай он не слишком прославился своей научной работой, да и сражался на стороне сумасшедшего, но делал последнее мастерски. Его имени боялись, он, судя по показаниям «коллег», лично возглавлял рейды для «вразумления» грязнокровок, не боясь вступать в бой с силами «фениксов» и аврорами. О, всё это под действием «Империо», разумеется, но его таланта сие не отменяет. Что бы он сказал, глядя на такое «тяжкое увечье»? Или ваша уважаемая тётушка? Я читал в мемуарах, что однажды в бою Беллатрикс Лестрейдж заклинанием сломали правую руку в нескольких местах, чтобы не могла колдовать, но вместо того, чтобы сдаться, она убила аврора одним ножом, а после прямо так, не тратя времени на лечение, продолжила погоню за их жертвой. И что бы она сказала, узнав, что последний наследник Блэков и Малфоев — либо лентяй, либо трус, поцарапанный птичкой, которая даже не считается опасной? А ваша прекрасная кузина…

— Хватит с меня этого бреда! Ты теперь до конца года будешь в туалете жить и питаться объедками после домовиков — ведь эта «просьба» ничуть не способна унизить собаку грязнокровки, ниже падать всё равно уже некуда.

— Разумеется. Теперь осталось вам только победить. Коллеги, прошу, давайте отсчёт, — попросил Кайнетт растерявшихся «секундантов», одновременно перебрасывая мистический знак в правую руку и слегка выставляя левую ладонь перед собой.

— Крэбб, Гойл, отсчёт! — крикнул Малфой, принимая дуэльную стойку с палочкой в левой руке.

— Три.

— Три.

— Два.

— Два.

— Один.

— Один…

— Кантис!

— Speculum.

Они оба начали до счета ноль. Малфой использовал многими считающееся неопасным и несерьёзным заклинание, заставляющее жертву петь. Вот только под его действием нельзя произносить арии (только исполнять, и совсем другие), как и после «Силенцио», так что недооценивают его зря. Кайнетт же слегка присел и выставил левую ладонь перед собой, словно держа щит, а затем арией активировал недавно подготовленный мистический знак. Кольцо на его пальце за счёт энергии из магических цепей создало заклинание «Протего», формируя перед магом почти прозрачный овальный щит в четыре фута высотой. С тусклой белой вспышкой маломощное заклинание отразилось в сторону, заставив подручных волшебника пригибаться и пытаться найти себе укрытие — создать защиту они и пытаться не стали.

— Фурункулус, Каллошио, Конъюктивитус, Вомитаре Виридис.

Стоило отдать Малфою должное — он пока не пытался поджечь, заморозить или парализовать первокурсника, только унизить посильнее. Заклинания, приклеивающие к полу, ослепляющие, вызывающие нарывы и рвоту. Выглядела бы жертва подобной комбинации фантастически — возможно, кто-то из слизеринцев даже заранее ради этого захватил с собой фотоаппарат в магическом исполнении. Особенно интересно, как бы последние чары сочетались с пением? Однако узнать это собравшимся было не суждено — щит, созданный кольцом, поглощал или отражал все атаки. Сам Кайнетт тем временем побежал вперёд через зал, чтобы не стоять под обстрелом и не тратить энергию зря — без палочки у него силы закончатся раз в пять или шесть раньше, чем у противника.

— Орбис, Петрификус, Брахиабиндо.

Поняв, что слишком слабые заклинания не работают, волшебник перешел на более мощные, решив унизить грязнокровку потом, когда собьёт защиту. Это по-прежнему не помогало, однако расход энергии на щит возрос — каждое попадание требовало дополнительных сил на поддержание и стабилизацию барьера, иначе он просто растает в воздухе через пару секунд, как обычное «Протего».