Читаем без скачивания Сочинить детективчик - Виктор Левашов

— Не понимаешь? Я знаю только одну причину, по которой писатель не может сам дописать три последних главы. Когда он при смерти. Мадам невольно проговорилась о своем творческом методе. Ладно, бог с ней, с Марининой. Что у нас на очереди?

— Обыск в загородном доме Рогова. Симпатичная может получиться главка. Описание особняка и все такое.

— Нашли что-нибудь при обыске?

— Только то, что пистолет исчез, а замок в ящике письменного стола не взломан.

— Ну и зачем тогда нужна эта главка? Чем кончился обыск, можно сказать одной фразой, а описание дома в другое место воткнуть. А вот следующая сцена может быть очень интересной. Представь: обыск закончен, опергруппа уехала, Рогов один, ждет жену. Приезжает жена…

— Стоп, больше ни слова, — неожиданно возбудился Акимов. — Все вижу. Можно, я сам сделаю эту главу? А вы пока дальше будете разрабатывать сюжет.

— Сделай, почему нет? — охотно разрешил Леонтьев.

Через день Акимов принес распечатку, положил перед Леонтьевым, а сам с безразличным видом уселся в кресло, искоса наблюдая за выражением лица соавтора.

«Обыск в кабинете Рогова длился не более пяти минут, а вызов понятых, соседей Рогова, разъяснение им их прав, составление протокола заняли почти два часа. Когда следователь прокуратуры, похожий на Дон-Кихота, и рослый оперативник из МУРа с сонным лицом наконец уехали, Рогов позвонил жене, что она может приезжать, переоделся и разжег в гостиной камин, плеснув на поленья жидкости для разжигания каминов, которая пользовалась большой популярностью у местных жителей, никогда каминов не видевших. Они ее пили.

Двухэтажный коттедж, который Рогов построил по собственному проекту, находился совсем не в престижном месте, но земля здесь была дешевая, четверть гектара обошлись ему всего в двадцать пять тысяч долларов. На Рублевке или на Николиной горе ему пришлось бы выложить за такой же участок полмиллиона. Таких денег у него не было, а загородный дом хотелось иметь. Но он угадал тенденцию: все больше состоятельных людей строили здесь свои коттеджи, цена на землю быстро росла, старые избы сносились, и недалеко было то время, когда и эта подмосковная деревня станет престижной.

Языки пламени в камине сначала устроили бешеную пляску, потом занялись сухие березовые поленца, огонь стал ровным, потянуло теплом. В доме было центральное отопление от газового котла в подвале, но Рогов любил камин, его уютное, живое тепло. Он достал из шкатулки костяную трубку, подаренную ему в Лондоне сэром Генри Харвеллом, членом палаты лордов, устроился в кресле-качалке и набил трубку крепким „кэпстеном“. Трубка помогала думать.

Ему было о чем подумать.

Допрос в прокуратуре и обыск его не встревожили, наоборот — успокоили. Ничего на него у них нет. Как у этого придурка оказался его „Таурус“? Понятия не имею. Украл. Как Егорычев попал в его дом? Неприятный вопрос. Неприятный тем, что придется впутать в дело Ирину. Пригласила по житейской неопытности в гости художника с репутацией непризнанного гения. За что и поплатилась. Так оно, вероятно, и было.

Застрелился. Надо же. Рогов этого не хотел. Видит бог, не хотел. Но и скорбеть не видел причин. В конце концов, это его выбор. Но тяжелый осадок остался.

„Завтра же надо будет обо всем рассказать Кирееву, — думал Рогов, попыхивая трубкой. — Он подскажет, как правильно себя вести. Никакой опасности нет, но совет знающего человека не помешает…“

Киреев был юристом компании. Рогов переманил его из адвокатской конторы, соблазнив высокой зарплатой. Жук был тот еще, но Рогов ценил профессионалов. А профессионалом Киреев был первоклассным.

„И еще, — подумал он. — Я собирался в Лондон лишь через две недели, но теперь стоит поторопиться с отъездом. Лучше наблюдать за происходящим со стороны…“

Через две недели в Лондоне должна была открыться очередная выставка новинок в области строительства, он собирался прилететь туда лишь на второй день, когда отгремит торжество открытия, пройдут никому не нужные фуршеты и все войдет в рабочее русло. Но теперь…

Снаружи, из-за плотных штор, донесся низкий автомобильный гудок. И не подумаешь, что игрушечная „мазда“ Ирины может издавать такой органный звук. Обычно Рогов выходил встретить жену, но сейчас не пошел. Накинул на колени плед и сделал вид, что задремал.

Стукнула входная дверь, из холла послышался голос Ирины:

— Леша, ты где?

Не раздеваясь, заглянула в гостиную — свежая с мороза, в припорошенной снегом дубленке, такая ослепительно красивая, что при виде ее Рогова иногда охватывала необъяснимая тоска, будто предчувствие, что это чудо, необъяснимым образом оказавшееся в его руках, так же вдруг, необъяснимо, исчезнет.

— Курил. Леша, ты как маленький. Тебе же нельзя курить, у тебя больное сердце!

— Да не больное у меня сердце, — проворчал Рогов. — Это все твои фантазии. Твои и Геллера. Но он хоть деньги за свои фантазии получает, а тебе что в них за смысл?

Геллер был их семейным врачом, однажды Рогов действительно пожаловался ему на покалывание в сердце. Ничего у него не обнаружили, да и боли прошли сами по себе и больше не возникали, однако Ирина встревожилась. Пыталась запретить курить, пить позволяла не больше рюмки коньяка в день, усадила на велотренажер. Против велотренажера Рогов не возражал, на остальные ее требования не обращал внимания. Но все же было приятно, что она так о нем заботится.

Ирина вышла в холл, сбросила дубленку и вернулась в гостиную.

— Почему ты не включишь свет?

— Не хочу. Мне так больше нравится.

— Уехали твои деловые знакомые?

— Уехали.

— Кто они?

— Следователь из прокуратуры и оперативник из МУРа.

— О господи! Зачем они приезжали?

— Проводили обыск. А перед этим меня допрашивали в прокуратуре. Оказывается, Ириша, нас обокрали. А мы и не знали.

— Ничего не понимаю. Когда? Я не заметила, чтобы у нас что-нибудь пропало.

— Я тоже не заметил. И узнал об этом только от следователя.

— Ерунда какая-то. Что у нас украли?

— Мой пистолет.

— Его нашли?

— Разумеется, нашли, иначе как бы в прокуратуре узнали, что он принадлежит мне? Но самое неприятное не это. Неприятно то, что один тип догадался пустить себе пулю в голову из моего пистолета.

— Час от часу не легче. Он застрелился? Почему?

— Понятия не имею. И меня это не интересует. Но могут возникнуть проблемы.

— Чем это может для нас обернуться?

Рогов отметил, что она сказала не „для тебя“, а „для нас“, и это его тронуло. Он потянулся и ласково потрепал жену по плечу.

— Ничего серьезного. Но найдутся люди, которые захотят использовать эту ситуацию против меня. На носу конкурс на застройку элитного поселка в районе Клязьминского водохранилища. Здесь пахнет огромными деньгами. Свои проекты выставляют на конкурс шесть фирм. Они много дадут, чтобы вывести из игры серьезного конкурента. А „Дизайн-проект“ серьезный конкурент. Думаю, самым правильным для нас будет на время уехать за границу. Повод для этого есть. Через две недели в Лондоне открывается выставка стройиндустрии. Мы можем отправиться на нее раньше, а вернуться позже. Следить за делами я смогу и из Лондона. Ты составишь мне компанию?

— Он еще спрашивает! Я очень рада. Хоть побудем вместе, а то последнее время я тебя почти не вижу. Когда летим? Хоть завтра, мне собраться недолго.

— Завтра не получится, — сказал Рогов. — Надо решить еще несколько вопросов, подготовить бумаги к конкурсу. На это уйдет пара дней, даже больше… Ах, черт, как это все не ко времени!

Он взял со столика давно погасшую трубку и снова ее раскурил. На этот раз Ирина ничего не сказала. Она знала, когда нужно быть строгой супругой, а когда следует помолчать и ждать, что решит муж.

— Как не ко времени! — повторил Рогов, внимательно глядя на жену. — Дернул же черт этого художника застрелиться!

— Художника? — не поняла она. — Какого художника?

— Разве я не сказал? Этот тип, который вышиб себе мозги из моего пистолета, был художником. Во всяком случае, так себя называл. Егорычев. Константин Егорычев. Слышала о таком? Ты же вхожа в эту тусовку.

Елена отошла от камина, Рогов уже не мог видеть ее лица.

— Нет, — помолчав, сказала она. — Не помню.

— Ну, не помнишь, и ладно. Хочу тебя попросить. Ближайшие дни я буду очень занят. А надо бы найти домработницу. Не те времена, чтобы оставлять дом без присмотра. И тебе в помощь. Нужна надежная женщина, с рекомендациями. Займешься этим?

— Конечно, займусь, — ответила Ирина тихо. — Завтра же…»

Леонтьев дочитал текст до конца и вернулся к началу.

— Дом в непрестижном месте — хорошо. Чувствуется характер. Человек умеет считать деньги и видеть перспективу… Трубка… Где ты видел костяные трубки?