Читаем без скачивания Авиатор: назад в СССР 9 (СИ) - Дорин Михаил

По магистральной ехал медленно, чтобы втянуться в управление новой машиной. Сейчас, конечно, в воздухе будет больше возможностей опробовать самолёт по полной, но не хочется въехать в стоянку другой эскадрильи на пути следования.

— 505й, перед полосой, на исполнительный, — запросил я, осматриваясь по сторонам. Вдруг кто-нибудь да заходит с малого круга и приземлится мне на голову.

Вырулил на полосу и начал выводить обороты двигателей. Чувствуется, что это уже другой самолёт.

Двигатели прогрелись, и я готов к взлёту. Есть небольшой трепет, что сейчас мне предстоит взлететь на самом современном истребителе наших ВВС.

— 505й, взлёт, — запросил я, передвинув рычаг управления двигателем в положение «Максимал».

Глава 8

От руководителя полётами прозвучала команда на взлёт. Я отпустил тормоза. Самолёт стронулся с места, резко задрав нос. Пошёл разгон.

Скорость росла, а сам МиГ несколько вибрировал и пытался дёргаться из стороны в сторону. Пока воздухозаборники не перейдут на основной режим, нос не опустится.

На приборе почти 200 км/ч и пробег начинал становиться более устойчивым. Нос постепенно опустился. Подходит тот момент, когда я смогу оторвать от полосы новый для себя самолёт.

Скорость 240, и я отклоняю ручку управления на себя. Всё очень плавно и гораздо легче, чем на МиГ-21. Будто на иномарку пересел. На командно-пилотажном приборе установился угол тангажа 10°. Переднее колесо отрывается, а за ним и основные. Полоса остаётся позади, и вот он первый взлёт на МиГ-29 произведён.

— 505й, взлёт произвёл, на первом, — доложил я и получил разрешение на выполнение разворота.

Набрал высоту полёта по кругу и выровнял самолёт по горизонту. Потрясающе, насколько он мягко управляется. Очень послушный самолёт. Позволил себе сделать небольшую змейку, сильно не уклоняясь от линии заданного пути.

— 505й, соблюдай схему полёта, — сделай мне замечание руководитель полётами.

У него на экране диспетчерского радиолокатора все мои эволюции в воздухе видны. Я представил себе, насколько же манёвренным будет этот самолёт, когда в следующих полётах буду летать на простой, сложный и высший пилотаж.

Первый уход на второй круг выполнил с высоты прохода ближнего привода. Примерился, так сказать. А вот во втором уже решил, что можно и ниже.

— 505й, полосу вижу, проход с высоты выравнивания, — запросил я у руководителя полётами.

— 505й… не возражаю, — осторожно ответил он мне.

Переживает, что не справлюсь с поставленной задачей? Вполне себе мне под силу пройти на предельно-малой высоте. На таком юрком самолёте и вовсе проблем не будет.

Приближался торец полосы. На радиовысотомере проверил, чтобы была выставлена высота опасная высота 20 метров.

Убираю шасси, самолёт слегка приподнялся, и я добавил оборотов двигателя. Рычаг управления теперь стоял в положении «Максимал».

Быстрый разгон. Настолько, что я не успел заметить, кто стоял перед полосой, в ожидании своей очереди на взлёт.

Ручку управления отклонил на себя. Угол набора почти 60°, перегрузка подошла к значению в 4 единицы. Как же резво он набирает высоту!

— 505й, контроль высоты! — говорит руководитель полётами.

— Понял, — ответил я, выдохнув от напряжения.

Выполнил разворот влево и занял курс к третьему развороту. Сейчас буду выполнять посадку с конвейера. А дальше ещё один полёт по кругу и на посадку.

— 101й, взлёт, — раздаётся в эфире голос Иванова.

Теперь я понял, кто стоял на предварительном старте. Кажется, после полёта меня ожидает неприятный разговор.

После выполнения своего задания, посадки и заруливания, я долго не мог успокоиться.

— Это круто! — не сдерживал я свои эмоции, вылезая из кабины.

Инструктор из Липецка уже ждал меня на стоянке. Я подошёл к нему и, согласно традиции, представился по случаю первого самостоятельного вылета на новом для себя самолёте.

— Молодец! — сказал липчанин, пожав мне руку и взяв подписанную мной пачку «Казбека». — Прошелся над полосой, будто всю жизнь на 29 м летаешь. Спокойно, аккуратно.

— И главное — всё было в рамках закона. Даже у РП разрешение спросил, — улыбнулся я.

— А вообще, самолёт, как я понял, ты хорошо освоил, — сказал инструктор и мы пошли с ним в высотный домик. — На посадке без отклонений. Конвейер сделал, будто на корабль заходил.

— Стараюсь. В испытатели готовлюсь, — улыбнулся я.

— Ты сейчас пошутил или серьёзно? — спросил липчанин.

— Никаких шуток. Есть у меня дикое желание в школу испытателей поступить.

— Это похвально. Поступишь, если отпустят. Из моих учеников трое уже дошли до школы и окончили её.

— Значит, вы приносите удачу? — спросил я.

— Вообще-то, я думал, что хорошо учу, — посмеялся липчанин, похлопав меня по плечу.

После лётной смены предстоял разбор полётов. Весь лётный состав, в том числе и липецкие инструкторы, сидел в классе предполётных указаний. Гнётов уже предупредил меня, что полковник Иванов обратит внимание на мои выкрутасы.

— Ты чего себя как мальчик ведёшь? Это в Афганистане нам всем прощались нарушения регламентов и инструкций, — шептал он мне, когда все расселись по местам.

— Максимыч, всё было в рамках. Я не превысил ограничений.

— Вот ты это Иванову и расскажешь. Нашёл, когда над полосой носиться, — махнул рукой Гнётов.

По его лицу видно, что он волнуется. Ещё бы! Сейчас он исполняет обязанности командира нашей первой эскадрильи и тешит себя надеждой, что получит назначение на эту должность. Вот только в кулуарах говорят обратное.

— Максимыч, а ты сам-то видел? — улыбнулся я.

— Видел. Твой училищный инструктор Нестеров за тебя бы порадовался, — прошипел Гнётов.

— Он меня отлично обучил. Да и липецкие ребята дали нам хорошие знания, — кивнул я в сторону гостей из другого центра переучивания.

— Не знаю, как липчане тебя учили, но Нестеров не порадовался бы. Он тоже мог выкрутасничать, но подобных действий своих учеников не одобрял, — проворчал Григорий Максимович.

Через минуту появился Павел Егорович. Вид у него был уставший, а голова вспотевшая. Только что он вышел из своего МиГ-23го, на котором летал с заместителем командира другого полка.

— Начнём. Чего мы достигли сегодня? — обратился он к руководителю полётами.

РП поднялся и довёл основные цифры сегодняшнего дня — количество полётов, налёт и замечания. Меня в списке нарушителей не оказалось.

Дальше выступил каждый командир эскадрильи со своим поведением итогов за лётную смену его подразделения.

И вот только потом, командир перешёл к «раздаче слонов». Кто-то нечётко выполнял команды группы руководства, и это было услышано Ивановым. Кому-то сделал замечание за медленную работу на стоянке и подготовку самолётов к повторным вылетам. Руководителя ближней зоны отпорол за плохое формирование потока самолётов на посадку.

Ну и про мой проход над полосой командир смолчать не смог. Заставил меня постоять и выслушать его недовольство произошедшим.

— Старший лейтенант Родин, вы меня слышите? Вы ещё пока старший лейтенант и не обладаете достаточным опытом полётов на данном типе самолёта. Кто вам давал право выполнить такой проход?

— Я запросил разрешение. Обстановка позволяла, — ответил я.

— Подтверждаю, товарищ командир, — встал со своего места РП.

— Хорошо. Тогда объясните, зачем рисковать самолётом и, главное, собой? — продолжил напирать Иванов.

— Товарищ командир, никакой опасности не было. Согласно руководству по лётной эксплуатации, проход над полосой может выполняться как с высоты прохода ближнего привода, так и с высоты выравнивания…

— Но в целях безопасности на высоте не менее 50 метров, — слегка повысив голос, произнёс Иванов.

— Я взял запас в 20 метров и выставил его на радиовысотомере…

— Так, Родин, — перебил меня Иванов. — Я знаю, что по документам к вам не прикапаешься. Вы парень неглупый и знаете, как нарушать… законно. Если вообще такое выражение здесь применимо, — улыбнулся Павел Егорович.