Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот, наконец, Мармон появился на Реймской дороге и вышел из Фестьё на Лаонскую равнину. Его пушки заговорили в два часа пополудни и исполнили Наполеона надежды, а Блюхера тревоги.
Мармон передвинулся по Реймской дороге на селение Атис, прикрываемое множеством неприятельской кавалерии. Он успешно оттеснил кавалерию и приблизился к селению. В нем занимали позицию войска Йорка и Клейста. Мармон тоже слышал пушки императора, чувствовал необходимость оказать ему поддержку и счел должным захватить Атис. Чтобы облегчить атаку на селение своим молодым войскам, он разместил по фронту сорок орудий и безжалостно обстрелял Атис, а затем атаковал с помощью пехоты Арриги и захватил. День клонился к вечеру, Мармон остановился и занял позицию на захваченном участке. Он спокойно ждал инструкций Наполеона и послал за ними полковника Фабье во главе пятисот человек, после чего все – и командир, и офицеры – доверились ночи, к которой должны были, напротив, испытывать глубокое недоверие.
Едва заслышав пушки Мармона, Блюхер решил, что настоящая атака начинается на Реймской дороге, что дневная атака на Суассонской дороге была чистым притворством, и поэтому нужно передвинуть основную часть сил на Реймскую. Он тотчас привел в движение Сакена и Ланжерона, остававшихся в резерве за Лаоном, послал их в обход города на поддержку Клейсту и Йорку и добавил к ним бльшую часть кавалерии. Движение завершалось уже к ночи, но он не захотел ограничиться подготовительными диспозициями и решил воспользоваться темнотой для неожиданной кавалерийской атаки.
В полночь, когда солдаты Мармона менее всего ожидали нападения, туча всадников налетела на них с ужасными криками. Привычные к подобным ситуациям старые солдаты не растерялись бы и быстро собрались на позиции. Но молодых пехотинцев Мармона охватила паника, и они бросились бежать со всех ног. Артиллеристы разбежались, и не думая спасать свои орудия. Солдаты неприятеля в темноте смешались с нашими и усилили сумятицу, а конная артиллерия, обстреливая лагерь с флангов картечью, поражала и своих, и наших солдат. Среди несказанной неразберихи Мармон был подхвачен бегущей толпой и удалялся тем же шагом, что она. К счастью, 6-й корпус, составлявший основу войск Мармона, несколько оправился и остановился на высотах Фестьё, где можно было занять надежную позицию на ночь. Не решившись двигаться дальше, неприятель приостановил погоню, и наши солдаты в конце концов воссоединились и восстановили порядок.
Досадное, особенно по последствиям, происшествие стоило нам лишь нескольких орудий, двух-трех сотен человек, выведенных из строя, и тысячи взятых в плен, частично вернувшихся на следующий день, но оно погубило всю операцию, и без того сложную. Узнав ночью о прискорбной стычке, Наполеон страшно рассердился на Мармона, но гнев ничего не мог исправить, и Наполеон немедленно стал решать, что делать. Отказ от атаки и отступление могли привести к гибели Франции и к его собственному краху. Атака при невозможности маневра, порученного Мармону, была слишком рискованной. Любое решение почти верно вело к гибели. Наполеон всё же решил предпринять отчаянную атаку на Лаон – в надежде, что случай доставит ему то, чего не смогли обеспечить искусные комбинации.
Он намеревался атаковать Лаон, но Блюхер его опередил. Поначалу прусский генерал решил бросить половину своей армии на Мармона, но в штабе многие возражали против подобного плана и убедили его, что нужно прежде всего противостоять Наполеону перед Лаоном. Блюхер уступил мнению своих помощников, приостановил предписанное движение и решил направить свои усилия прямо вперед, на селение Класи, через которое Наполеон пытался его обойти.
В ту минуту, когда Наполеон привел войска в движение, возобновляя атаку, три пехотных дивизии Воронцова двинулись на наш левый фланг и развернулись вокруг деревни с намерением ее захватить. В Класи находился генерал Шарпантье с дивизией Молодой гвардии и дивизией генерала Буайе, весьма поредевшими в последних боях. Слева Шарпантье поддерживал Ней, расположив артиллерию чуть сзади на середине склона, дабы захватывать продольным огнем атаковавших русских. В девять утра возобновилась ожесточенная борьба за несчастное селение, положение которого, к счастью для нас, было слегка возвышенным. Шарпантье подпустил русскую пехоту на расстояние ружейного выстрела и встретил ее ужасающим шквалом огня. Первая русская дивизия подверглась обстрелу столь смертоносному, что была опрокинута у подножия позиции; на ее месте тотчас появилась другая, с которой мы обошлись ничуть не лучше. Помимо огня, ведущегося из Класи, атакующие войска обстреливала артиллерия Нея, занимавшая весьма выгодную позицию и причинявшая им ужасный ущерб.
Пять раз возобновлявшаяся русскими атака пять раз разбивалась о героизм генерала Шарпантье и его солдат. Обескураженные неприятели отошли на Лаон. Наполеон, слегка ободрившись и надеясь, что упорство Блюхера истощилось, двинул на Лаон, через предместье Семийи, две дивизии Нея. Наши молодые солдаты опрокинули всех на своем пути, взобрались по одной из сторон треугольной Лаонской скалы и добрались до городских стен. Но у подножия крепостной стены их остановила крепкая пехота Бюлова и, осыпав картечью, вынудила спуститься с роковой высоты. Между тем, не потеряв надежды выбить Блюхера с позиции, Наполеон отправил на левый фланг Друо с одним подразделением, чтобы разведать, нельзя ли атаковать неприятеля и вынудить его ослабить хватку, выдвинувшись по дороге из Ла-Фера. Когда Друо после смелой разведки с искренностью, не вызывавшей сомнений, объявил о невозможности подобной попытки, Наполеон смирился, наконец, с тем, что не сможет немедленно одолеть Блюхера. Нужно было возвращаться и отходить на Суассон. Каким бы мучительным ни было такое решение, Наполеон принял его без колебаний и уже на следующий день, утром 11 марта, начал отход на Суассон через ущелье Этувеля, тогда как Мармон, расположившись у моста в Берри-о-Баке, оборонял Эну. Неприятель поостерегся преследовать рассерженного льва, вызывавшего трепет даже у победившего противника, и Наполеон смог вернуться в Суассон без всяких происшествий.
Сражения 7 марта в Краоне и 9—10 марта в Лаоне стоили Наполеону 12 тысяч человек, и хотя неприятель потерял 15 тысяч, это было слабым утешением, потому что у коалиции оставалось 90 тысяч солдат, а у нас только 40 тысяч, даже с учетом дивизии Арриги, пополнившей войско Мармона. Хуже всего была не потеря в численности, а моральное поражение и военные последствия операций. Поскольку Наполеон не разбил Блюхера, хоть и сильно его потрепал, тот мог двинуться за ним следом, когда он будет возвращаться к Шварценбергу, и имелся риск, что они
