Читаем без скачивания Я – Шарлотта Симмонс - Том Вулф

– А где Беверли? – спросила Мими.

– Понятия не имею. Она мне не докладывает, – ответила Шарлотта, подставляя поближе к кровати свой казенный стул. – Если честно, она раньше двух-трех часов ночи домой не приходит – если вообще приходит.

Получив искомые заверения в отсутствии соседки, Мими лихо плюхнулась в хайтековское вертящееся кресло Беверли и, оттолкнувшись ногами, подкатила к подружкам. Шарлотта села на свой деревянный стул, а Беттина – на Шарлоттину кровать.

Шарлотта уже начинала жалеть, что рассказала подружкам о приглашении Хойта. «С другой стороны, – убеждала она себя, – как я могла это от них скрыть? Они же мои лучшие подруги!» Кроме того, одной из главных – хотя и не обсуждаемых – целей созданной ими Тайной ложи было поддержание боевого духа друг друга до тех пор, пока каждая из них не выберется из числа неудачниц и не завоюет себе местечко под солнцем. И потом, Шарлотте действительно нужно было с кем-то посоветоваться и убедиться в том, что нет ничего… такого в том, чтобы съездить на официальный прием студенческого братства… Ну, а если по ходу дела подружки убедятся, что она действительно выбирается из неудачниц, то… так тому и быть. Что, в конце концов, в этом плохого?

– Я слышала об этих приемах, – сказала Беттина, сидя в ногах кровати Шарлотты, – но что это такое на самом деле – понятия не имею.

– По правде говоря, я сама… – начала Шарлотта.

– Постой минуточку, – перебила ее Беттина. – Давай-ка перемотаем пленку назад. Интересно, как это тебя вообще угораздило? Последнее, что я помню – драка на стоянке во время пикника у заднего борта. И после этого он ни с того, ни с сего приглашает тебя на официальный бал своего братства? Значит, ты с ним с тех пор еще виделась – и наверняка не раз? Только не пытайся вешать мне лапшу на уши.

– А… ну да, – сказала Шарлотта таким тоном, словно эти встречи были чем-то само собой разумеющимся и даже не достойным отдельного упоминания. При этом она смотрела на Мими – но избегала смотреть на Беттину, свою действительно самую близкую подругу. Она ничего им не рассказывала о том, что виделась с Хойтом после той драки. – Да, я после того ходила в Сент-Рей, чтобы сказать ему спасибо. Я думаю, Хойт это заслужил, разве нет? Да ведь его тогда убить могли…

– Значит, ты пошла к нему в тот же вечер? – не отставала Беттина.

Продолжать избегать ее взгляда было уже просто невежливо. Боже, давненько Шарлотта не видела на лице Беттины такого выражения: не просто удивление, а изумление человека, которого обманули и предали.

– Мы, значит, старались, тащили тебя сюда, сидели тут с тобой битых два часа, пока ты валялась на кровати и плакала…

– Да кто тебе сказал, что это было в тот же вечер? – возмутилась Шарлотта. – Я к нему заглянула… дня через два, наверно.

– Значит, это было до того, как он снял ту блондинку в «И. М.»? – тоном прокурора задала вопрос Беттина.

– Подожди… Нет, не помню.

– Странно, что ты нам ничего не сказала. Интересное кино получается.

Ощущая, как лицо заливается краской от стыда и раскаяния, Шарлотта попыталась оправдаться.

– Это был просто знак вежливости. Ну поймите вы меня: все-таки я ему чем-то обязана… Если бы не Хойт, неизвестно еще… – Она даже не попыталась закончить фразу. Чем больше оправдываешься, тем более виноватой себя чувствуешь.

– Bay! – воскликнула Беттина. – Какие мы, оказывается, вежливые! Нет бы и нас поучить хорошим манерам.

Шарлотта даже не пыталась отшутиться или придумать какой-нибудь ироничный ответ.

– В тот момент мне даже в голову не пришло… Ну подумаешь, сходила, навестила пострадавшего, сказала ему спасибо – вот и все. – «Плохо дело, – подумала она. – Таким тоном даже не защищаются – так лопотать можно, только уже признав все выдвинутые против тебя обвинения».

– Я так понимаю – ты поблагодарила Хойта, а он вдруг ни с того ни с сего возьми да и пригласи тебя на этот бал, банкет или черт его знает, как это называется, – сказала Мими. На лице ее не было ни тени улыбки, в глазах – классический пример саркастического выражения третьей степени.

– Не-е-е-ет, да нет же, – все тем же тоном признавшего свою вину преступника, что и раньше, ответила Шарлотта. Тем не менее ее мозг уже заработал, и мысленно девушка составляла сложную систему уравнений, решив которую, ей удалось бы выкрутиться, сохранив лицо: то есть рассказать подругам все, что можно, но не все, что они хотели бы знать. – Ну, я… в общем, с тех пор мы с ним еще несколько раз виделись.

Следующий вопрос Беттина и Мими задали хором:

– В каком смысле – виделись?

– Ну, мы вроде как… ну, вы же понимаете… встречались.

– Ах, они, значит, встречались, – повторила Мими. И, выждав паузу, уточнила: – И где же?

– Ну, в основном там, у них в Сент-Рее. Но ничего не было. Честное слово! Я ведь только в гостиной бывала, а там всегда полно народу. Все там тусуются. А наверх я никогда не поднималась. Честно, девчонки. Ну что я вам, врать буду?

– Да мне в общем-то все равно, куда ты там поднималась, – заявила Мими.

«Господи, – подумала Шарлотта, я ведь их обманула. – И почему я им сразу не сказала? Ну и что тут такого особенного, что плохого в том, что я встречалась с Хойтом?»

Но вслух она сказала:

– Ну, во всяком случае, я наверх не поднималась. А все эти девчонки – дуры, им бы только парня подцепить, а больше им ничего и не нужно. Это так… так унизительно. Я насчет этого Хойта сразу на место поставила.

– Так значит, говоришь, ничего такого между вами не было? – уточнила Мими.

– Не-е-е-ет… – Едва успев произнести это слово, Шарлотта уже поняла, что прозвучало оно весьма неопределенно и даже двусмысленно. Пришлось конкретизировать: – Я никогда там у них в Сейт-Рее один на один с Хойтом не оставалась.

Шарлотта подсознательно сделала логическое ударение на словах «один на один», чтобы отвлечь внимание от некоторой недоговоренности, скрытой в этой фразе. Ее мозжечковая миндалина – или это все-таки хвостатое ядро мозга? – уже вспыхнула от воспоминаний о путешествиях руки на парковке в Малом дворе.

– И что, он даже не пытался? – спросила Мими.

– Ну… в общем-то можно сказать, что пытался, – призналась Шарлотта. – Я думаю, они все пытаются. Мужчины, я имею в виду. Но я сразу его одернула и дала понять, что со мной этот номер не пройдет. – Она увидела саркастический взгляд третьей степени, который Беттина адресовала Мими. – Хотите верьте, хотите нет, но он всегда вел себя со мной как джентльмен – с той самой первой нашей встречи у них в клубе на дискотеке. – Опять она стала произносить утвердительные фразы с вопросительной интонацией. И почему бы это? Интересно, Мими с Беттиной заметили? Шарлотта вдруг поймала себя на том, что ждет не дождется, чтобы подружки признали ее право на личную жизнь и, более того, сказали бы, что поездка на прием в Вашингтон – это просто прикольно, клево и вообще – зашибись.

– Так что Хойт уже понял, что я – не такая. Только не будет ли неприлично вот так взять и поехать с ним в Вашингтон? Как вы думаете?

– Вот насмешила-то, – отмахнулась Беттина. – Глаза разуй: ты видишь, что вокруг творится? Вот и скажи, что здесь, в этом бардаке может считаться неприличным?

Почему-то этот ответ Шарлотту не устроил.

– Эх, знать бы еще, что на самом деле происходит у них на этих приемах, – задумчиво сказала Беттина.

– Вообще-то все студенческие ассоциации проводят что-то в этом роде, – заметила Мими, считавшаяся по-прежнему главным авторитетом во всем, что касалось светской и вообще неформальной студенческой жизни. – На самом деле все просто: самая обыкновенная тусовка, только парни обязательно приходят в смокингах, а девушки в вечерних платьях. Ну да, еще обычно это устраивают на выезде, например, в «Холидей-Инн» в Честере. Или отправляются куда-нибудь за город и устраивают гулянку на природе – с вечера до утра. Звездное небо, луна – считается, что все это создает особую атмосферу.

– Это-то понятно, – сказала Беттина, – вопрос в том, чем они там занимаются, на этих официальных балах?

– Точно не знаю, – призналась Мими. – Никогда на таком не была. Но готова поспорить, там все точно так же, как на обычных вечеринках: парни упиваются и орут, девчонки упиваются и блюют, потом парни начинают искать возможность поиметь все, что движется, а на следующий день все как будто первый раз видят друг друга: девчонки утверждают, что ничего не помнят, зато парни уверяют, что помнят все – независимо от того, было оно на самом деле или нет. Единственное отличие от обычной пьянки – это то, что все прикинуты получше и еда покачественнее.

Тут подружки хором рассмеялись, и вдруг даже сквозь громкий смех Шарлотта расслышала за дверью такой знакомый голос: там, в холле, говорила по мобильнику не кто иная, как…